Мы с Розой устремились за ней. Испуганная Леля потрусила за
нами.
— Где он? Где? — вопрошала Маруся, заглядывая во все углы и
попутно жадно вгрызаясь то в сыр, то в колбасу.
Мы с Розой проделывали то же самое, но (увы!) без сыра и
колбасы. Леля тенью следовала по нашим пятам.
Развязка произошла в спальне, куда Маруся мотыльком
вспорхнула по ступеням, несмотря на свой центнер с гаком. Турянского не было и
там. Не было его и в ванной. Не слишком веря своим глазам, мы отправились в
кабинет, но и там его не нашли. В библиотеке его тоже не оказалось, как и в
верхнем холле. Маруся вернулась в спальню и с криком «ох!» тяжело завалилась на
кровать. Колбаса и сыр к тому времени были уже съедены.
— Что «ox»? — спросила Леля и вопросительно посмотрела на
нас с Розой.
Мы пожали плечами, не зная, что отвечать. Расстраивать ее
окончательным исчезновением мужа мы не решались и ждали, что ясность внесет
Маруся. Маруся же ничего вносить не собиралась, и даже напротив, она думала
только о том, что еще можно вынести из холодильника и, видимо, приняла-таки
решение.
С этим решением она соскочила с кровати и, грохоча по
ступеням, помчалась в кухню. Когда мы ее догнали, она уже резво поедала бекон
прямо с упаковкой.
— Смертельно хочу жрать! — пояснила она, заметив наши
недоуменные взгляды.
Она хочет жрать! Словно и не было в нашей жизни ресторана, в
котором мы неплохо коротали часы перед сеансом Коровина. Того, что съела Маруся
в ресторане, лично мне хватило бы на год.
Я подошла к ней, нервно ткнула ее локтем в бок и прошипела:
— Говори.
Роза тоже озлобилась и наступила Марусе на ногу.
— Ну-у, — пропищала она.
Леля застыла в полнейшем недоумении, затрудняясь объяснить
себе цель нашего ночного визита.
— Говори, — повторила я.
— Что говорить? — удивилась Маруся.
— Зачем мы пришли, — пояснила я. — Не хочешь же ты списать
наше бесцеремонное вторжение на кусок сыра и палку колбасы.
— И упаковку бекона, — добавила Роза.
— Да, не жрать же ты сюда пришла, — рассердилась уже и Леля,
не склонная в обычных условиях ни к какой грубости.
— Тебе жалко? — расстроилась Маруся.
— Мне не жалко, но не в этом дело, — раздражаясь, ответила
Леля и выразительно посмотрела на меня.
Я спасовала, поскольку абсолютно не знала, что ей сказать. А
тут еще Роза занервничала и зашептала мне на ухо:
— Не вздумай брякнуть про Турянского. Пропал и пропал. Ей не
обязательно знать о всех пропажах.
— О чем вы там шепчетесь? — возмутилась Леля.
— Нам лучше молчать, — с еще большим жаром зашептала мне
Роза.
Я мысленно с ней согласилась и перевела стрелки на Марусю.
— Говори! — опять приказала я ей. И все мы — я, Роза и Леля
— уставились на это чудо природы.
Бедная Маруся от такого внимания подавилась беконом,
закашлялась и начала синеть. Роза обрадовалась, что появилась возможность
избежать неприятного объяснения, и бросилась оказывать ей первую и (возможно)
последнюю помощь.
— Я вас в машине подожду, — сказала я и попыталась
улепетнуть.
Однако Леля поймала меня за руку и закричала:
— Что произошло?
— Ничего, — пожимая плечами, ответила я и с завистью
посмотрела на Розу, садистски колотящую по спине Марусю. — Просто я к сыну
спешу. Я, видишь ли, читаю ему на ночь сказки.
Леля рассердилась.
— Зачем ты приходила? — закричала она. — Не для того же,
чтобы о сказках сообщить!
— Нет, конечно, — пригорюнилась я. — Это все Маруся. Она
привезла нас сюда.
Леля грозно воззрилась на Марусю, та, практически уже спасенная
Розой от удушья, закашлялась с новой силой. Однако Лелю это не остановило.
Охваченная дурными предчувствиями, она подскочила к Марусе, отодвинула в
сторону Розу и, зверея, приказала:
— Сейчас же говори правду!
И Маруся, дура, сказала. Забыв о том, что она должна умирать
с беконом в горле от удушья, Маруся бодро сообщила:
— Турянского в подвале Коровина нет.
Леля попятилась:
— Как нет?
— Совсем нет. Он пропал, — страдальчески поведала Маруся и с
аппетитом заела горе остатком бекона.
Леля побледнела и упала без чувств.
* * *
Как удобно иметь под рукой врача. Роза, хоть она и
гинеколог, быстро привела Лелю в чувство, и мы с Марусей окружили бедняжку.
— Девочки, — лежа на диване в холле, простонала Леля. —
Что-то я ничего не пойму. В каком подвале нет моего мужа?
— В подвале Коровина, — компетентно заверила ее Маруся. — А
так же в моем, в подвале Розы и в других подвалах Москвы, коих не считано.
Леля уставилась на Розу.
— Соня залезла в подвал Коровина, ну тот, что в бильярдной
Равиля, а Турянского-то там не было, — пояснила Роза и тягостно вздохнула.
Леля уставилась на меня.
— Это так, — подтвердила я и, чтобы она не подняла меня на
смех, поспешила добавить:
— Равиль от ужаса сам не свой.
Леля задумалась. Крепко и надолго. Маруся успела смотаться к
холодильнику и вернуться с куском торта, который прямо на наших глазах и
растаял.
— Здесь что-то не так, — наконец сказала Леля, несколько
вдохновляясь. — Мы же опираемся лишь на предположения Сони, а она может
ошибаться.
— Не похоже, — буркнула я. — Поведение Равиля мои
предположения подтвердило. Во-первых, сегодня он в ресторане встречался с
Перцевым, и Роза с Марусей этому свидетели. Розе даже удалось подслушать их
беседу: Перцев подговаривал Равиля убрать меня как лишнего свидетеля.
Леля уставилась на Розу.
— Это так, — со всей серьезностью подтвердила та, взглядом
провожая Марусю, удалившуюся в сторону кухни.
Я, вдохновленная этим, продолжила:
— Потом Равиль под видом духа Петра I дал мне знак — написал
на листке, что он в этом доме, а я спрашивала про твоего мужа. Естественно, я
сразу же в бильярдную и побежала, а подвал нараспашку. Равиль бросился за мной
выполнять приказ Перцева и лишать меня жизни через удушение. Я же, сидя в
подвале, возьми да и скажи Равилю: «А здесь труп Турянского!» Надо было видеть,
как обрадовался Равиль!
