— Черта с два! — возразила я с присущей мне девичьей
пылкостью. — Говорю же, Лелю они запугали. К тому же мы не знаем, как Перцев
собирался поступить с Лелей в дальнейшем. Бедняжка может погибнуть при очень
таинственных обстоятельствах, ведь насчет ее смерти никакого страхового
договора не было. Руки у Перцева развязаны.
Турянский схватился за голову и с душераздирающим воплем
попытался выбежать из гостиной. Я его остановила: поймала за полу пиджака и
закричала:
— Куда?!
— Спасать Лелю!
— Пока вы живы, Леле ничего не грозит, — заверила его я. —
Поэтому успокойтесь и рассказывайте, что было дальше. Потом вместе будем
думать, как нам лучше поступить. Кстати, я уверена, что вас уже подстерегают во
дворе вашего дома.
— Я и сам так думаю, — пригорюнился Турянский. — Поэтому к
вам и пришел. Там, сидя в подвале, я понял, что идти мне положительно некуда.
Перцев не успокоится, пока меня не схватит.
— Дальше! Дальше! — нетерпеливо воззвала я, и Турянский
вернулся к подвалу.
— Когда мне стало совсем плохо, — продолжил он, — Перцев,
удовлетворенно рассмеявшись, направился к выходу. Равиль поплелся за ним.
«Сегодня же замани в подвал эту дуру», — раздраженно приказал Перцев Равилю.
Я опешила:
— О ком же шла речь?
— О вас, — пояснил Турянский, — о ком же еще?
— Обо мне?!!
Нетрудно представить мое изумление.
— Да как они смеют? — закричала я. — Как смеет Равиль, после
того, как я с ходу его вычислила?! Перцев ладно, это надутый индюк… Хотя и он
мог бы знать о том, о чем знает вся Москва.
— А. о чем вся Москва знает? — до обидного буднично
осведомился Турянский.
— О моем уме! Моем гениальном уме! И уникальной
сообразительности! Вот о чем знает вся Москва, вся страна! Весь мир знает!!!
Господи, куда меня опять понесло. Вот так всегда. Умом-то я
обзавелась, но где скромности набраться, когда ни у кого ее нет. Нет нигде!
К тому же я увлеклась и совершенно перестала щадить бабу
Раю. Бедная старушка! Представляю, как нелегко ей было за дверью после таких
моих слов. Мой ум почему-то особенно ее ранит — она уже не может слышать о нем.
Впрочем, вернемся к Турянскому. Турянский, когда до него
дошло, о чем идет речь, смутился и залепетал:
— Ах, да, ваш ум… Ваш ум, это что-то! Простите, об этом
действительно знают все, но не все в это верят.
— Те, кто не верит, сильно об этом пожалеют, — пообещала я и
тут же с жаром воскликнула, не в силах смириться:
— Но неужели он так сказал? Этот Перцев! Этот негодяй! Он
посмел так сказать обо мне?
— Да, это так, — конфузясь, подтвердил Турянский. — Речь шла
о вас.
— Почему вы так уверены? — мне очень хотелось сомневаться.
— Потому что Равиль переспросил. «Вы имеете в виду
Мархалеву?» — переспросил он. «Да, — ответил Перцев. — Замани эту дуру и,
выяснив, что она знает, кокни ее на глазах этого…»
Турянский смущенно глянул на меня и добавил:
— Ну, думаю, продолжать нет смысла, вы уже поняли.
Конечно, я поняла, потому что до гениального сообразительна.
— Они хотели кокнуть меня на ваших глазах?! — возмутилась я.
Турянский скромно кивнул.
— Если бы так случилось, я бы точно помер, — сказал он.
Я взглядом его поблагодарила и спросила:
— Но как же вам удалось сбежать?
— Видимо, есть бог на свете, — воскликнул Турянский.
— Я сама уже так думаю, — согласилась я. — Но продолжайте.
— Когда Перцев и Равиль вышли из подвала, вдруг зазвонил
телефон. Не знаю, кто звонил и кому, но эти изверги переполошились. Равиль
запаниковал, начал подгонять Перцева: «Скорей! Скорей!»
— Уверена, что звонил Коровин и ругал Равиля за опоздание на
сеанс, поэтому мерзавцы и переполошились. Можно представить, как им не хотелось,
чтобы в бильярдную спустился маэстро. Мне кажется, дальше я знаю. Дальше можете
не продолжать. В конце концов они выбежали из подвала и забыли закрыть дверь, —
подытожила я.
— В том-то и дело, что нет, — возразил Турянский. — Все, как
положено, они закрыли, хоть и очень торопились, даже выключили свет в подвале и
поспешно ушли. Мне стало совсем дурно, как обычно и бывает в закрытом
пространстве да еще в кромешной тьме. Я, конечно же, снова пошел в душ.
— В душ? — изумилась я.
— Знаете, Сонечка, в этом их ошибка. Душегубы не знали про
душ. Холодная вода очень благотворно действует на меня. Я наощупь добрался до
душа, разделся и стал под воду. Поток холодной воды успокоил меня, снял
сердечный приступ и приступ удушья, потихоньку я начал приходить в себя и тут
услышал какой-то грохот.
— Вернулся Равиль? — Турянский покачал головой.
— Тогда явился Коровин, — предположила я.
— Не знаю, возможно. Я выключил воду, чтобы не шумела, и
услышал приятный мужской голос, этакий бархатный низкий баритон. «Да нет здесь
никого», — сказал неизвестный и с топотом удалился.
— Так и есть, это был Коровин. Что же вы не кричали? —
изумилась я.
Турянский пожал плечами:
— Не знаю. Во-первых, Сонечка, простите, я был в полном
неглиже. Во-вторых, растерялся. В третьих… В общем, не знаю сам, почему не
кричал, но в результате вышло гораздо лучше. Я оделся, наощупь выбрался из душа
и вот тут-то увидел полоску света, пробивающуюся сверху. Дверь в подвал была
неплотно закрыта, чем я, естественно, и воспользовался.
— Но почему вы прибежали ко мне? — удивилась я. — Почему не
в милицию?
На лице Турянского отразился запредельный ужас.
— Какая милиция, Соня! — воскликнул он, забыв про бабу Раю,
которая мгновенно согласилась с ним из-за двери.
— Ты шо, сдурела! — закричала она. — Какая жа ж милиция!
— Баба Рая! — возмутилась я. — Идите спать!
— Не ори, ребенка разбудишь, — баба Рая и не тронулась от
двери.
— Что я скажу в милиции? — уже шепотом спросил Турянский.
Я задумалась. И в самом деле, что он скажет? Разве у него
есть доказательства? Его похищение держалось в тайне. Перцев и Равиль мгновенно
от всего откажутся, выставив дураком Турянского же.
— Вы правильно сделали, что пришли ко мне, — похвалила я
его.
— Мне некуда больше идти, — промямлил он. — В том, что со
мной произошло, даже стыдно признаться. И к вам бы не пошел, когда бы не узнал
от Перцева, что вы некоторым образом в курсе. Правда, не подозревал, что до
такой степени.
