— Кстати, как вы собрались звонить? Квартира-то
прослушивается.
Я схватилась за голову.
— Вот видите, — попенял мне Турянский, — даже вы, с вашим
легендарным умом, забываетесь, а чего же ждать от моей простодушной Лели? Она
не проболтается в единственном случае.
— В каком? — заинтересовалась я.
— Если ничего не будет знать. К тому же, когда Перцев
осознает, что я недосягаем, он может похитить мою Лелю и шантажировать уже
меня. Ради Лели я от всех капиталов откажусь! — с пафосом закончил Турянский.
— Хорошо, вы меня убедили, — согласилась я. — Ничего Леле не
скажу, более того, постараюсь ей внушить, что надо остерегаться Перцева и
Равиля.
— Софья Адамовна, поклянитесь, что сохраните тайну! Умоляю,
поклянитесь!
— Господи, о чем разговор, конечно, клянусь, хотя достаточно
и одного моего слова. Клянусь, ни намеком Леле вас не выдам, а вам советую
прилечь поспать. Да и мне поспать не мешало бы. Видите ли, я совсем замоталась
с вашим Перцевым и его Равилем. Признаться, еле стою на ногах.
Едва я успела это промолвить, как баба Рая ворвалась в
комнату и начала взбивать лежащую на диване подушку.
— Иди спи, — приговаривала она, — а я тут с тиллигентным
человеком сама разберуся. — И я отправилась спать.
Глава 27
Проснувшись, я с удивлением узнала, что явился с работы мой
муж Евгений, который тут же (пока мы с банкиром спали в разных комнатах) и был
введен бабой Раей в курс проблем Турянского. Евгений как деятельный мужчина
оставаться в стороне не пожелал, разбудил Турянского и при всяческом его
одобрении энергично взялся за дело.
Нет, ну кто мог подумать, что Турянский такой ренегат? Кто
мог подумать, что он к Женьке моему переметнется, когда ему так повезло и за
дело взялась я — умница и красавица с гениальными аналитическими способностями!
— Значит, так, — с глупой мужской самонадеянностью просветил
меня Евгений, — все решено, я сам распутаю этот клубок.
— И добудешь на мерзавцев улики? — скептически
поинтересовалась я.
— И добуду улики, — подтвердил он, — потому что твоя
самодеятельность у меня в печенках сидит. Оставайся дома и никуда не выходи, а
мы с Александром Эдуардовичем и бабой Раей срочно уезжаем.
Я опешила:
— Как уезжаете? Куда?
— К моей сестрице в деревню, — горделиво сообщила баба Рая,
чувствующая себя гвоздем программы.
Однако мне этот самый гвоздь представился гвоздем, вбитым в
крышку гроба моей карьеры. Ха! Они уезжают! А я? Будто это не я разоблачила
Равиля и Перцева! Будто это не я гениальный детектив, рядом с которым все эти
Эркюли Пуаро, Шерлоки Холмсы, Мегре, а также миссис Марпл и надоевший всем
Коломбо словно малые дети.
Я кипела. Мой Женька увозит Турянского в деревню! Он его
увозит!
На каком основании, черт возьми!
«А и пусть себе увозит, — вдруг подумала я. — Мне только
больше простора для деятельности. Чем меньше народу путается под ногами, тем
быстрей я Перцева прищучу».
— Саньку с собой возьмите, — посоветовала я.
— А то как жа ж, — обиделась баба Рая. — Без тебя жа ж не
додумалися. Брошу я на тебя, непутевая, ребятенка! Жди и держи карман шире!
На том и порешили. Евгений поехал к сестрице бабы Раи
прятать Турянского от врагов, а я, пообещав мужу не высовываться из дома, тут
же прыгнула в свой новенький «Мерседес» и покатила к консьержке Турянского. В
ходе непродолжительной, но познавательной беседы быстро выяснив, где живет
несговорчивая соседка Турянского, я сразу же отправилась к ней.
Должна сказать, что Турянский не обманул: ох и невзлюбила же
его эта тетка. Да что там его? Весь мир невзлюбила, даром, что ли, на мою
Старую Деву похожа. Одного поля ягоды: вместо волос бигуди, а вместо характера
ненависть, бьющая через край. Однако ненависть эта меня не остановила. Я решила
сразу брать быка за рога, а потому, как выяснила, кто передо мной, так тут же и
заявила:
— Я приехала, душечка, вас спасать от крупных неприятностей.
Бедняга даже попятилась и побледнела. Понятное дело,
бизнес-то у нее непростой, если верить словам консьержки, впрочем, речь не о
том.
Короче, после моего коварного заявления сообщение о сданной
Перцеву квартире она восприняла как нечто само собой разумеющееся и даже
приятное. Даже отпираться не стала, а ведь Перцев наверняка не один раз ее
предупредил о секретности этой сделки.
— Ну сдала, — ерепенясь, ответила она, — да и что из того.
Вам-то что за дело? Моя квартира, кому хочу, тому и сдаю.
— Это так, — скромно ответила я, — только будут у вас теперь
крупные проблемы. В следующий раз смотрите, с кем связываетесь.
Даже слепому стало бы ясно, что у бедняги нервы пошли
вразнос. Глазки ее забегали, кровь прилила к лицу, а все же хорохорится и
визжит. Ну что за вредная бабенка! Прав оказался Турянский.
— Короче, так, — в самом пылу монолога оборвала ее я, — есть
у вас ключ от сданной квартиры?
— Перед вами я отчитываться не намерена, — ответила она.
— Хорошо, — говорю, — не хотите передо мной, отчитаетесь
перед милицией, куда я прямо от вас и направлюсь.
Тут уж она не выдержала и как закричит, позволяя себе
грубейшее амикошонство:
— Чего ты хочешь от меня?!
Будто мы переходили на «ты»! Впрочем, я и ухом не повела,
притворилась, будто задумалась, что мне характерно. Пришлось ей повторить свой
вопрос, лишь тогда я снизошла до нее.
— Хочу, чтобы вы прихватили ключи от сданной квартиры и
поехали со мной, — ответила я ей с достоинством и строго добавила:
— Будете свидетелем. Кто знает, может, и миром договоримся.
Она сникла, и мы поехали. И едва вошли в квартиру, как я
нашла то, что искала. Рядом с радиоаппаратурой, словно по заказу, лежали
наушники. Я сразу надела наушники и услышала Лелин голос.
— Видите, — говорю, — что творится в вашей квартире. Перцев
Турянского на прослушку поставил. Вопиющее нарушение прав человека и
Конституции.
Несчастная смотрела на электронные навороты, как баран на
новые ворота, и явно горя своего не понимала.
— С помощью этого устройства Перцев может узнать, что
творится в квартире вашего врага Турянского из любого уголка Москвы, — сообщила
я, ничуть не преувеличивая мощность ретранслятора. — Теперь вы поняли, во что
вляпались? Тут уже пахнет не милицией, а ФСБ.
Мне даже жалко ее стало, так бедняга запаниковала.
