Я снова попыталась дозвониться мужу, но его телефон не
отвечал. Тогда я позвонила Розе, она обрадовалась мне, но ничем помочь не
смогла.
— Звони Женьке на работу, — посоветовала я, — вероятней
всего, это Леля устроила ему туда вызов.
Сама тратить время на пустяки я не могла — вынуждена была
преследовать Лелю.
* * *
В деревню местный житель попадал с двух дорог: одна — прямая
(парадная), другая с заездом в рощицу и через почту. По той я и поехала, потому
что Леля поехала по прямой.
Возле почты я встретила бабу Раю с ее сестрицей.
— Что вы здесь делаете? — удивилась я.
— Дык прибегла соседка, кричит, вам племяш будет звонить, мы
на почту и дернули, на переговорный пункт, — пояснила сестрица.
Примерно то же повторила следом за ней раз пять и баба Рая,
жужжа неимоверно.
«Ага, — одобрила я, — вот каким хитрым маневром
нейтрализовали бабу Раю с ее сестрицей. Они проведут на почте не меньше часа,
дожидаясь мифического звонка, да потом еще часа два по деревне гулять будут,
домой не пойдут, пока все сплетни не пересплетничают».
— А Женька где? — поинтересовалась я.
— Дык на хфирму его вызвали, — ответила сестрица бабы Раи.
Сама же баба Рая радостно зажужжала и в подробностях
поведала, что без Женьки на «хфирме» никакой работы нет.
И здесь я оказалась права, впрочем, догадаться было
несложно: куда еще мой Женька может помчаться сломя голову и задрав хвост?
Только на работу.
— Где же Санька? — спросила я, понимая, что уж кого-кого, а
«ребятенка» баба Рая в самое надежное место упрятала и подвергать какой-либо
опасности не станет, даже если опасности этой и в помине нет.
— Санька жа ж у Льинишны с яёй жа ж правнуками граеть, —
доложила баба Рая, и я окончательно успокоилась.
Елена Ильинична, бывшая учительница, а ныне пенсионерка,
подходила мне по всем статьям: и характером, и интеллигентным воспитанием, и
тем, что жила на другом конце деревни. А если принять во внимание количество ее
внуков, то и вовсе можно не волноваться — Саньку от Ильиничны никаким калачом
не выманить.
— А Турянский где? — наконец спросила я.
— Спить, — хором сообщили старушки.
И я поехала его будить.
Впрочем, с этим прекрасно справилась Леля.
Когда я вошла в дом, она, заливаясь слезами, нацеловывала
Турянского и никак не могла поверить, что он жив и здоров. Он вторил ей в том
же духе. Когда я вошла, оба испытали шок: Леля от ужаса, Турянский от радости.
— Вот, — показывая на Лелю, сказал мне Турянский, — нашла
меня и уговаривает ехать домой.
— Ни в коем случае, — делая страшные глаза, воскликнула я. —
Вас на каждом шагу подстерегает опасность. Вам нужно оставаться здесь до тех
пор, пока я не посажу за решетку Перцева.
— Да, Перцеву место только за решеткой! — с редкостной
искренностью воскликнула Леля.
Я же подумала: «Но не раньше, чем от клаустрофобии и порока
загнется твой муженек. В противном случае все это мероприятие с похищением
теряет смысл».
Передать не могу, как подмывало меня торжественно сообщить
это вслух, но каким-то чудом я сдержалась и лишь скромно заметила:
— Перцеву и в самом деле место за решеткой. Уж здесь
положитесь на меня. В ближайшее время он там и окажется.
— Спасибо! Спасибо! — зашелся от радости Турянский, глазами невольно
показывая на Лелю.
Но я его не поняла. Душой, то есть, поняла, а вот лицом нет.
— Ну ладно, — сказала я, — расцелуйтесь на прощание, и мы с
Лелей поехали, а вы, Александр Эдуардович, берегите себя. Вы нам еще
пригодитесь.
Я намекала на то, что должна же я ему все высказать, негодяю
этому, и заодно проверить свою версию: уж больно она складна и хороша, чтобы
быть правдой.
Признаться, имелись сомнения даже у такой самоуверенной
личности, как я. А вдруг я ошибаюсь? Вдруг эту интригу затеял не Турянский?
Дальнейшее, кстати, и показало, что не он, но не будем
забегать вперед, а вернемся к моему высказыванию насчет полезности Турянского.
Он не понял истинного смысла моей фразы и ответил дежурной
вежливостью. Впрочем, Леля так заспешила, что ответить ему не дала. Ясное дело,
время-то не резиновое, его не растянешь, да и баба Рая со своей сестрицей
располагают ограниченным количеством сплетен — того и гляди вернутся, а тут
работы непочатый край, бог его знает, как еще поведет себя Турянский:
синяков-то на нем оставлять нельзя. Брать надо тихо и нежно.
— Хорошо, раз не хочешь ехать со мной, оставайся, а мы с
Соней поедем на рынок продуктов тебе купить, — воскликнула Леля, наспех целуя
мужа.
Турянский, видимо, приготовившийся к другому сценарию,
запаниковал.
— Здесь полно продуктов! — закричал он, глядя то на меня, то
на Лелю. — И корова, и свиньи имеются.
— Тогда купим тебе лекарств, — рявкнула Леля и потащила меня
из избы.
— Куда же вы? Соня! — прозвучал мне вслед отчаянный вопль
Турянского.
На всю жизнь я запомнила его жалобный взгляд, но пришлось
уйти. Все мы очень стремились к развязке.
* * *
Едва мы покинули Турянского и вышли из избы, как каждая
начала изобретать предлог избавиться от другой. Этому очень способствовало то,
что мы приехали в деревню на разных машинах, но, к сожалению, способствовало
недостаточно. Поскольку в Москву из этой точки вела всего одна трасса,
незаметно исчезнуть было сложно. В конце концов я смекнула, что Леле тоже не
терпится расстаться со мной, и я бесстрашно положилась на ее сообразительность.
И не прогадала: уже через несколько шагов Леля хлопнула себя по лбу и
воскликнула:
— Ой, я же совсем забыла. Здесь неподалеку, чуть ли не в
соседней деревне, живут и мои дальние родственники. Некрасиво будет, если я,
находясь в такой близости, их не навещу.
— Правильно, — одобрила я такой ход, — навести, когда еще
придется.
— Поедешь со мной? — предложила Леля.
— С удовольствием, — начала я, радостно отмечая панику на ее
лице, — но дел слишком много. Поспешу домой.
Леля вздохнула с заметным облегчением и сказала:
— Тогда до свидания.
«До скорого», — очень хотелось ответить мне, но пришлось
ограничиться лаконичным «пока».
Для отвода глаз я и в самом деле двинула на трассу. Проехав
немного, выбрала рощицу и пристроилась в ней поджидать Равиля и Перцева, очень
сожалея, что не сообразила прихватить с собой бинокль. Впрочем, и без бинокля я
вскоре увидела сиреневый автомобиль Равиля — какой он умница, что предпочел
такой редкий цвет. С Перцевым, который был чужд оригинальностей, было больше
проблем, но и его автомобиль я увидела, только уже на рынке, где Леля их и
поджидала.
