— Так вы одна? — изумился он и шмыгнул обратно в избу.
Признаться, такого поворота я никак не ожидала и со словами
«в чем дело, в чем дело» рванула за ним. Перцев и Равиль встретили нас
взглядами диких животных, Леля уже ни на что не была способна — растерялась,
бедняжка, окончательно.
— Значит, так, — усаживаясь за стол, снова начальственно
повел себя Турянский, — вы, Софья Адамовна, можете быть свободны. Я сам тут
разберусь.
Троица мгновенно потеряла ко мне интерес, однако я этого не
могла допустить, а потому завопила:
— Что значит — сам тут разберусь?
— Это значит, что я отказываюсь от ваших услуг, — спокойно
пояснил мне Турянский.
Видит бог, виновата не я, я только мира хотела, но так уж по
жизни выходит, что залог мира всегда война — возможная или настоящая.
Турянский, не предвидя возможной, повел себя нагло и выбрал настоящую.
— Значит, так, — сказала уже я, — отказаться от моих услуг
вы не можете по той причине, что я никому своих услуг не предлагала — это не в
моем характере. И вообще, выйдите из-за стола. Вы в гостях и ведите себя
достойно.
Не дожидаясь, пока Турянский выполнит мой приказ, я уселась
прямо на стол и сообщила:
— Вам всем кранты!
— В каком смысле? — спросил у моей задницы Турянский, потому
что я сидела к нему спиной. — В каком смысле «кранты»? — он тут же повторил
вопрос, потому что из присутствующих врагов был самым умным.
Поскольку я сидела к нему… спиной, он вынужден был покинуть
насиженное место. Я добилась своего, согнала его с пьедестала, следовательно,
шансы на мою победу значительно возросли.
Не могу не заметить, что тот, кто умеет правильно выбрать
место, всегда побеждает. Впрочем, все победители рано или поздно терпят
поражение, но зачем о грустном?
Турянский подбежал ко мне и с тревогой спросил:
— О чем вы говорите? — Я пояснила:
— О том, что все вы преступники, и у меня есть желание упечь
вас за решетку.
Турянский поспешно обратился к Перцеву:
— Не стоит терять время. Эта сумасшедшая слишком много о вас
знает, к тому же будет мешать нашим переговорам. Лучше всего ее связать и
уложить пока в багажник.
Я заметила со стороны Перцева и Равиля порыв подойти ко мне,
а потому завопила:
— У меня есть улики на вас, но больше улик я накопала на
Турянского. Мой Женька хорошенько потряс соседку, и из нее столько высыпалось:
лет на десять Александру Эдуардовичу хватит.
Равиль и Перцев притормозили, а Турянский закричал:
— Не слушайте ее, она врет.
— Нет, не вру, славно вы надули этих наивных людей, —
воскликнула я, кивая на Перцева, Лелю и Равиля. — Ха! Клаустрофобия! Ха! Порок
сердца! Да вы здоровы, как бык! Если не считать легкого недомогания, сильно
изменившего ваш пол.
Равиль и Перцев погрузились в размышления, Леля побледнела,
Турянский же (кто бы мог подумать?) набросился на меня и начал душить.
— Спасите! Помогите! — прохрипела я. Троица дернулась, но
осталась на месте.
— Она опасна для всех нас, — поощрил их Турянский, не снимая
рук с моей лебединой шеи.
Тогда я обратилась непосредственно к Леле, все же мы были
подругами.
— Леля, — захрипела я, пытаясь освободиться от лап
Турянского, — дура будешь, если позволишь погубить меня.
Леля на секунду задумалась и решила вступить в переговоры.
— Мне оставлять тебя живой не выгодно. Александр Эдуардович
предлагает прекрасную мировую.
— Да он через несколько дней умрет! — вырвавшись на секунду
из его лап, завопила я и тут же снова в них же угодила.
— Если он умрет, еще лучше, — ответила Леля. — Я буду
наследницей.
— Черта с два! — из последних сил завопила я. — Наследником
будет Коровин!
По радостному блеску в глазах Равиля я поняла, что права.
Коровин уже уломал свою жену-Турянского написать в его пользу завещание.
— Как Коровин? — изумилась Леля. — При чем здесь Коровин?
— А при том, что он у Турянского жена. Твой Сашенька на тебе
для того только и женился, чтобы…
С этого места по непонятной причине из моего горла понеслись
одни хрипы.
«Неужели это конец?» — подумала я и некоторым образом даже
обрадовалась.
Разве то, что со мной происходит с рождения, жизнь? Столько
во мне всяких недостатков, что нет никакой жизни.
Я-то обрадовалась, но не тут-то было. Леля неожиданно
набросилась на Турянского и отбила меня у него.
— Дай ей сказать! — повелела она. И я сказала. Рассказ мой
был краток, но очень эффективен. В короткую повесть я уложила весь план
Турянского, направленный на создание крупных неприятностей Перцеву, а заодно
Леле и Равилю.
— Тебя просто хотели использовать и выбросить, как самый
ничтожный презер…
Однако закончить речь я не смогла. Леля с лету все поняла и,
сообразив, что просчиталась, пришла в неописуемую ярость.
— Ах ты гнида! — завопила она и бросилась на Турянского.
Мне понравилась ее мысль, как тут не присоединиться. Вдвоем
с Лелей мы довольно неплохо теснили его в угол, бог знает с какими намерениями.
Думаю, ему пришлось бы несладко, но Турянский тоже не дурак.
— Хватай эту идиотку! — завопил он, непонятно кого имея в
виду.
Перцев (как приятно) уставился на Лелю и нехотя сообщил:
— Мне это невыгодно.
Услышав это, Турянский просто взбесился и даже нашел силы на
достойный отпор.
— Дурак, — завопил он Перцеву, — Леля хотела усадить тебя за
решетку, чтобы зацапать твои «бабки» и расфукать их с Равилем. Для этого она и
эту чокнутую во все посвятила!
Он явно имел в виду меня. Должна же я была предоставить
Перцеву доказательства своего ума.
— Да, я вычислила тебя, — закричала я. — Ты не хочешь на
своей Бабе Яге жениться, так теперь загремишь на цугундер!
(Господи, скажет мне кто-нибудь когда-нибудь, что такое —
цугундер?)
Перцев, услышав мое признание, присоединился к Турянскому.
Мы с Лелей сразу же сдали позиции и, пользуясь своей молодостью, резво
ретировались к выходу, но дорогу нам преградил Равиль.
— Держи их! Держи! — хором завопили Турянский и Перцев.
Равиль со всем присущем юности пылом начал нас держать.
Сразу за все места. Турянскому это не понравилось.
