Кейвора не обескуражило ни это обстоятельство, ни упорный отказ реактора откликаться на любые команды с дистанционного пульта управления. У него появилась теория, что из реактора, образно говоря, высосана вся энергия, а для поддержания поля антигравитации, когда оно уже создано, требуется очень мало энергии или вовсе нисколько. Но выяснить это можно было лишь непосредственным осмотром реактора. Поэтому не мытьем, так катаньем, но Кейвор обязан был до него добраться.
Первой его идеей стало запустить в поле тележку на электрическом ходу, получающую питание от тянущихся сзади кабелей. Генератор мощностью в сотню лошадиных сил, работающий семнадцать часов подряд, выдаст достаточно энергии, чтобы человек среднего веса совершил это опасное путешествие на десять метров. Скорость тридцать сантиметров в час не очень-то впечатляет, пока не вспомнишь, что продвижение на тридцать сантиметров в поле антигравитации равноценно подъему на триста пятьдесят километров по вертикальной стене.
В теории все выглядело здраво, но фокус с тележкой не получился. Она поползла было в поле, но выскользнула обратно, углубившись всего на сантиметр. Если подумать, причина становится очевидной. Мощности мотора хватало, зато трение отсутствовало. Никакому колесному экипажу не по силам въехать на склон с градиентом тысяча двести километров на метр.
Эта мелкая неудача не охладила пыл доктора Кейвора. Правильный ответ, как он сразу понял, состоит в приложении тягового усилия к точке, находящейся за пределами поля. Ведь когда надо поднять некий груз, его не кладут на тележку, а используют ворот или гидравлический подъемник.
Продуктом этого тезиса стало самое странное из когда- либо созданных средств передвижения. Небольшую, но удобную клетку с запасом провизии на несколько дней закрепили на конце десятиметровой горизонтальной балки. Над землей конструкцию поддерживали надувные шины. Теоретически клетку должна была протолкнуть в центр поля машина, остающаяся за ее пределами. Поразмыслив, на роль толкача выбрали бульдозер.
Для испытаний в пассажирское отделение посадили кроликов — и тут я не могу не отметить интересный психологический момент. Экспериментаторы желали добиться двоякого эффекта: как ученые, они были бы довольны, если бы кролики вернулись живыми, а как австралийцы — не менее счастливы, если бы те вернулись мертвыми. Ну, возможно, я несколько преувеличиваю… (Вы, разумеется, знаете, как австралийцы относятся к кроликам?)
И вот бульдозер пыхтел час за часом, заталкивая балку с живым грузом на конце на непостижимую высоту. Поразительное было зрелище — вся эта энергия расходовалась для перемещения пары кроликов на десять метров строго по горизонтали. За объектами эксперимента можно было наблюдать во время всей операции: они выглядели вполне довольными жизнью и совершенно не подозревали о своей исторической роли.
Пассажирский отсек достиг центра поля и пробыл там час, а затем балку медленно вернули. Кролики были живы и здоровы, и никто особо не удивился, что теперь их стало шесть.
Доктор Кейвор, само собой, настоял на том, что первым отправится в поле с нулевой гравитацией. Он прихватил с собой торсионные весы, детекторы радиации и перископы, чтобы осмотреть реактор, когда окажется внутри. Потом он подал сигнал, бульдозер запыхтел, и странное путешествие началось.
Путешественник, естественно, поддерживал с внешним миром телефонную связь. По непонятной до сих пор причине звуковые волны не могли пересечь барьер, зато радио и телефон работали без проблем. Двигаясь вперед, Кейвор вел репортажи, описывая собственные ощущения и зачитывая коллегам показания приборов.
Первые же его ощущения, хотя и ожидаемые, оказались довольно неприятными. Едва он преодолел границу поля, горизонтальное и вертикальное направления сместились. «Верх» теперь означал направление не на небо, а на реактор. Кейвору казалось, будто его толкают вверх вдоль поверхности вертикального утеса, а в десяти метрах над головой висит реактор. Впервые и зрение, и органы чувств наглядно подтверждали новую научную теорию. Он мог видеть, что центр поля, в гравитационном смысле, находится выше, чем то место, откуда он начал путешествие. И все равно воображение отказывалось поверить в то, какое количество энергии требуется для преодоления ничтожных десяти метров и сколько сотен литров горючего должен сжечь дизель бульдозера, чтобы доставить его на место.
Само же путешествие никакого интереса не представляло, и через двадцать часов Кейвор наконец достиг цели. Стена реакторного здания была прямо перед ним, хотя для него она выглядела не как стена, а как пол, расположенный под прямым углом к скале, на которую он взобрался. Вход располагался прямо у него над головой — как люк, в который ему предстояло пролезть. Но это не составило бы для него труда, поскольку доктор Кейвор был энергичным молодым человеком и ему очень не терпелось узнать, как же он сотворил такое чудо.
Слишком не терпелось. Потому что, пытаясь пролезть в дверь, он поскользнулся и упал с доставившей его платформы.
Больше его никто не видел — но это вовсе не означает, что его больше никто не услышал. О нет! Его услышали на несколько километров вокруг…
И вы поймете почему, если проанализируете ситуацию, в которой оказался несчастный ученый. На его подъем были затрачены сотни киловатт-часов энергии — ее хватило бы на путь до Луны и обратно. И всю эту работу пришлось проделать, чтобы доставить его в точку с нулевым гравитационным потенциалом. И едва он потерял опору, энергия начала выплескиваться обратно. Если вернуться к уже упомянутой и весьма образной аналогии, то бедный доктор свалился с горы высотой семь тысяч километров, на которую только что поднялся.
И он упал на десять метров с высоты, на которую поднимался почти сутки. Ах, какое это было падение, друзья мои! Энергетически оно было эквивалентно падению со звезды на поверхность Земли. И все вы прекрасно знаете, какую скорость предмет развивает при таком падении. Это та самая скорость, какую надо развить, чтобы туда подняться, — знаменитая вторая космическая скорость. Двенадцать километров в секунду, или сорок пять тысяч километров в час.
Именно такую скорость доктор Кейвор и приобрел, падая к точке старта. Или, если точнее, это та скорость, которую он невольно пытался достичь. Едва он преодолел скорость звука, в дело вступило сопротивление воздуха. И погребальный костер доктора Кейвора стал великолепнейшей и поныне единственной демонстрацией падения метеорита, когда-либо наблюдавшегося на уровне моря…
Мне тоже очень жаль, что у этой истории нет счастливого конца. Фактически у нее нет никакого конца, потому что сфера с нулевым гравитационным потенциалом и сейчас находится в австралийской пустыне, приводя во все возрастающее отчаяние научные и официальные круги. Не представляю, как власти надеются и дальше сохранять ее существование в секрете. Иногда я думаю: как странно, что высочайшая в мире гора находится в Австралии — и хотя она высотой в семь тысяч километров, самолеты нередко пролетают прямо над ней, даже не замечая.
Вряд ли вы удивитесь, узнав, что на этом Г. Парвис завершил свое печальное повествование: даже он не смог бы его продолжить, да никто и не желал продолжения. Все мы, включая даже самых непримиримых его критиков, восхищенно молчали. Уже позднее я обнаружил шесть фундаментальных научных проколов в описании франкенштейновской судьбы доктора Кейвора, но в тот момент мне было не до научного анализа. (И я не намерен раскрывать, что же это за ошибки. Пусть они останутся, как пишут в популярных книгах о математике, упражнением для читателя.) Гарри приобрел нашу бессмертную благодарность за то, что, слегка пожертвовав правдивостью, предотвратил вторжение тарелочников в «Белый олень». Когда он закончил рассказ, было уже почти время закрытия, и у непрошеного гостя не осталось времени для контратаки.
