Монорельс нырнул в длинный туннель, проложенный в основании одного из куполов. Садлер заметил, как, пропустив вагон, за ним закрываются огромные ворота, затем еще одни и еще. Не хотят рисковать, подумал он, и вполне одобрил такую осторожность. Послышалось характерное шипение заполняющего шлюз воздуха, открылись последние ворота, вагон проехал еще немного и плавно затормозил у платформы, похожей на платформу любого земного вокзала. Садлер взглянул в окно и вздрогнул от непривычной картины людей, разгуливающих под открытым, как казалось, небом без скафандров.
— Вы в какое-нибудь определенное место? — поинтересовался Уагнэл; как и Садлер, он пережидал образовавшуюся у дверей давку.
Садлер покачал головой:
— Нет, просто хочу побродить и посмотреть, что здесь и как. Очень интересно, куда это вы умудряетесь потратить все свои огромные деньги.
Уагнэл явно не мог понять, шутка это или нет; к вящему своему облегчению, Садлер не услышал стандартного: «А хотите, я покажу вам город». Сейчас, как и часто, ему хотелось побыть одному.
Сойдя с платформы, он оказался наверху длинного пандуса, полого спускающегося к небольшому, плотно застроенному поселку. Главный уровень располагался двадцатью метрами ниже; прежде Садлер и не предполагал, что купол так сильно заглублен в грунт — скорее всего, для экономии строительных материалов. Протянутый рядом с пандусом транспортер неторопливо поднимал на станцию грузы и багаж. Ближайшие здания походили на промышленные. Вроде бы и не грязные, они имели тем не менее запущенный вид, неизменно присущий всему находящемуся в окрестностях доков и железнодорожных станций.
Только на половине спуска Садлер сообразил, что над его головой — голубое небо с плывущими в высоте перистыми облаками и что в спину ему светит солнце.
Иллюзия была настолько полной, что он принял эту картину за чистую монету, на мгновение забыв, что находится на Луне и сейчас — лунная полночь. И даже после долгого вглядывания в головокружительную глубину синтетического небосвода ему не удалось найти в нем ни одного изъяна. Становилось понятным, почему лунные поселки обязательно строят эти умопомрачительно дорогие купола, а не зарываются, подобно Обсерватории, под землю.
Заблудиться тут было трудно. Все, за одним-единственным исключением, купола Сентрал-Сити застраивались по одной и той же схеме: радиальные авеню, пересеченные концентрическими кольцами дорог. Исключением является Пятый купол, главный промышленный район столицы, по сути дела — один огромный завод. Садлер решил, что туда можно не ходить.
Некоторое время он бродил совершенно случайным образом, вслепую. Поскольку основательно познакомиться с городом было невозможно, Садлер пытался хотя бы его «почувствовать». Он сразу заметил, что Сентрал-Сити — город со своим лицом, со своим — вполне определенным — характером. Никто, вероятно, не сможет сказать, почему у одних человеческих поселений все это есть, а у других отсутствует; Садлера немного удивила естественность города, построенного в таких искусственных условиях, однако он тут же вспомнил, что все города — на Луне ли, на Земле ли — в равной степени искусственны…
По узким улочкам неспешно, со скоростью не больше тридцати километров в час, двигались маленькие трехколесные открытые машины, предназначенные исключительно для перевозки грузов. Через некоторое время выяснилось, что здесь есть еще и автоматическое «метро», соединяющее шесть внешних, стоящих по кругу куполов и имеющее станцию в центре каждого из них. Фактически это был самый обыкновенный ленточный транспортер, двигающийся только в одном направлении, против часовой стрелки. Чтобы попасть в соседний купол, могло потребоваться объехать вокруг всего города; к счастью, это не было особенно страшно — вся поездка по кольцу занимала не более пяти минут.
Торговые и увеселительные заведения находились по большей части в Первом куполе; здесь же обитало административное и техническое начальство, причем самое высокое начальство — в своих особняках. Крыши большинства жилых домов были заняты садами; привезенные с Земли растения достигали здесь умопомрачительной высоты — естественное следствие низкой гравитации. Садлер старательно высматривал лунные растения, но так их и не обнаружил. Он не знал, что существует строгий закон, запрещающий провоз этих чудес природы в места проживания людей. В непривычно богатой атмосфере они начинают бешено расти, а затем быстро гибнут; вонь, распространяющаяся при гниении останков этих перенасыщенных серой организмов, не поддается никакому описанию.
Здесь же, в Первом куполе, концентрировались прибывшие с Земли туристы. Садлер, и сам-то не обремененный большим лунным опытом, поймал себя на том, что созерцает этих новичков со снисходительным презрением. Многие из них сразу же по прилете обрядились во взятые напрокат балластные пояса, простодушно поверив заверениям прокатчиков, что «так значительно безопаснее». Вовремя предупрежденный, Садлер ускользнул из лап этого мошеннического бизнеса и тем сэкономил некоторую сумму. Не подлежит сомнению, что, нагрузившись свинцом, ты уменьшаешь опасность взмыть при неосторожном шаге над землей (луной?) и, вполне возможно, впилиться головой во что-нибудь твердое. Однако на удивление мало людей представляют себе различие между весом и массой — различие, делающее ценность этих поясов более чем сомнительной. Пытаясь привести себя в движение или (случай более опасный) спешно остановиться, они быстро обнаруживают, что, хотя девяносто килограммов свинца действительно весят здесь только шестнадцать килограммов, инерция у них точно такая же, как и на Земле.
Пробираясь сквозь негустую уличную толпу, толкаясь по лавочкам и магазинам, Садлер нередко натыкался на своих, обсерваторских. Некоторые из них были уже обвешаны свертками — старались наверстать упущенное за целую неделю вынужденной экономии. Молодые сотрудники обоего пола успели уже по большей части найти себе спутниц (спутников); знаменитая самообеспеченность Обсерватории была не такой уж и полной — в некоторых вещах там не хватало разнообразия.
Три чистых, как удары колокола, звука застали Садлера врасплох. Он растерянно оглянулся, но так и не смог понять, откуда они исходят. Сперва казалось, что на этот сигнал — что бы он ни обозначал — никто не обратил внимания. Затем улицы стали понемногу пустеть, а небо — темнеть.
Солнце заволокло облаками. Облака — скорее уж тучи — были черные и рваные, с пламенными краями; кое- где сквозь их разрывы пробивались расходящиеся снопы солнечного света. Садлер снова восхитился искусством, с которым эти изображения (а чем же еще они могут быть?) проецировались на купол; фальшивая гроза выглядела реалистичнее любой самой настоящей, а потому при первом же раскате грома он начал озираться в поисках какого-нибудь укрытия. Хотя улицы и не успели еще обезлюдеть, не вызывало сомнения, что организаторы спектакля не забудут о деталях…
К тому моменту, когда по земле застучали первые капли, а в небе огненной змеей сверкнула первая молния, маленькое придорожное кафе было уже битком набито. Совершенно непроизвольно, повинуясь давней своей привычке, Садлер начал отсчитывать секунды. Удар грома прозвучал на счете «шесть», что давало удаление в два километра. Получалось, что все это происходит далеко за пределами купола, в непроводящем звука космическом вакууме. Да ладно, было бы о чем говорить — в искусстве допустили некоторые вольности.
