На первый взгляд Обсерватория ничуть не изменилась. Ну разве что огромная бочка десятиметрового рефлектора глядела прямо в зенит — при вертикальном положении телескопа его зеркало оказывалось на уровне земли, облегчая разборку. Этой массивной, способной выдержать все, за исключением прямого попадания, конструкции предстояло встретить будущие опасности без всякого укрытия. На поверхности все еще оставались несколько человек во главе, как фазу заметил Садлер, с директором. Маклорин был, пожалуй, единственным на Луне человеком, легко узнаваемым даже в скафандре; изготовленный по специальному заказу, скафандр этот увеличивал его рост до внушительной величины в полтора метра.
К телескопу, вскидывая маленькие фонтанчики пыли, спешил один из открытых грузовиков, использовавшихся для перемещения грузов в пределах Обсерватории. Он остановился рядом с кольцевой дорожкой, по которой разворачивалась титаническая конструкция, и одетые в скафандры фигурки неуклюже полезли в кузов. Затем грузовик рванул направо и вскоре исчез под землей — съехал по пандусу, ведущему к шлюзу гаража.
Теперь плато совсем опустело, а Обсерватория совсем ослепла. Нет, не совсем — один из приборов продолжал глядеть на север, в великолепном пренебрежении ко всем людским глупостям. Через несколько минут динамик вездесущей системы оповещения приказал Садлеру покинуть наблюдательный купол; он последний раз взглянул на Землю и неохотно вошел в кабину лифта. Хотелось постоять здесь еще немного, ведь буквально через несколько минут из-за горизонта появится краешек восходящего Солнца. Как жаль, что никто его не встретит.
* * *
Лицо Луны, вечно обращенное к Земле, все больше поворачивалось к Солнцу. Линия восхода медленно ползла через горы и равнины, изгоняя невообразимую стужу долгой ночи. Западная стена Апеннин уже сверкала от самых высоких, зажегшихся первыми вершин до основания; светало и в Море Дождей. Однако Платон все еще лежал в зеленоватом полумраке.
И вдруг на западе, очень низко, у самого горизонта, вспыхнуло несколько звездочек. Высочайшие из пиков кольцевой стены дождались наконец восхода — свет заливал их склоны все больше и больше, пока через несколько десятков минут ставшие ослепительно яркими звезды не слились в сплошное огненное ожерелье. Теперь, когда солнечный свет бил почти горизонтально, начали загораться и вершины восточной части кольца. Посмотри в этот момент на Луну земной наблюдатель, Платон предстал бы его глазам как пятно густой, чернильной темноты, окаймленное тонким сверкающим кольцом. Пройдут еще долгие часы, пока наступающие армии солнечных лучей перевалят через горы и захватят последние твердыни ночи.
И никто не видел, как второй раз за эти сутки в небо ударило копье плотного синевато-белого света. Никто не видел — к счастью для Земли. Федерация сумела узнать очень многое, и все равно ее ожидали сюрпризы.
ГЛАВА 14
Обсерватория приготовилась к долгой осаде. Новое положение вещей оказалось далеко не таким неприятным, как можно бы ожидать. Хотя все основные исследовательские программы были приостановлены, оставалась бесконечная работа по обработке результатов измерений, по проверке гипотез и написанию статей — работа, вечно откладываемая на потом из-за вечной же нехватки времени. Многие астрономы почти радовались такой редкой возможности; вынужденное безделье большого творческого коллектива привело к появлению нескольких фундаментальных работ по космологии.
Самыми удручающими обстоятельствами были общая неопределенность ситуации и отсутствие достоверных новостей. Как разворачиваются события? Можно ли полагаться на регулярно получаемые с Земли бюллетени — странную смесь попыток успокоить общественность и одновременно приготовить ее к самому худшему?
Судя по всему, ожидалось некое нападение, и Обсерватории крупно не повезло оказаться в непосредственном соседстве с опасной точкой. Земля, похоже, предугадывала возможную форму атаки и — это уже не «похоже», а совершенно точно — приготовилась к ее отражению.
Противники кружили друг возле друга, ни один не хотел нанести удар первым, каждый надеялся блефом заставить другого капитулировать. Но они зашли слишком далеко, теперь отступление означало для любого из них полную потерю престижа.
Садлер давно опасался, что точка, за которой нет возврата, уже пройдена; окончательно его убедило сообщение, что в Гааге представитель Федерации вручил правительству Земли послание, фактически равносильное ультиматуму. Земля обвинялась в нарушении взаимно договоренных квот по тяжелым металлам, в намеренном, связанном с политическими мотивами задерживании поставок, в сокрытии появления новых источников. Если Земля не согласится на переговоры по распределению продукции этих источников, она и сама не сможет ими воспользоваться.
Прошло шесть часов, и за ультиматумом последовала радиопередача на Землю, осуществленная прямо с Марса, радиопередатчиком потрясающей, невероятной мощности. Все народы колыбели человечества получили заверения, что им никто не желает зла и что, если в результате прискорбного несчастного случая, неизбежного в период военных действий, Земле будет нанесен какой-либо ущерб, вся ответственность за это ляжет на собственное их правительство.
Обсерватория слушала обращение Федерации к землянам со смешанными чувствами. Его смысл не вызывал ни малейших сомнений — как и то, что Море Дождей официально считается ненаселенной областью. Неожиданным образом передача усилила настроения в пользу Федерации даже среди тех, кто скорее прочих должен был пострадать от военных действий. В частности, Джеймисон стал выражать свои взгляды со значительно меньшей, чем прежде, сдержанностью, что далеко не прибавило ему популярности. Очень скоро в Обсерватории наметился раскол. На одной стороне были те ее сотрудники (по большей части молодежь), которые, подобно Джеймисону, осуждали Землю за нетерпимость и реакционность. Против них выступали умеренные, консервативно настроенные личности, которые автоматически, почти рефлекторно поддерживали любую власть в любой ситуации, не беспокоясь насчет всяких там моральных абстракций.
Садлер наблюдал за этими спорами с большим интересом, хотя и понимал, что судьба секретной его миссии уже решена и никакие его действия ничего теперь не изменят. Правда, всегда оставался вариант, что мифический мистер Икс утратит былую свою осторожность и, возможно, даже сделает попытку выбраться из Обсерватории. Пользуясь содействием директора, Садлер предпринял против этого определенные меры. Теперь никто не мог получить скафандр или трактор без высочайшего разрешения, так что база была закупорена наглухо. С точки зрения охранных служб, жизнь в вакууме имеет вполне определенные преимущества.
Осадное состояние, в котором находилась Обсерватория, принесло Садлеру крошечный триумф, без которого он с радостью бы обошелся и который казался злой насмешкой над всеми его усилиями. В Сентрал-Сити был арестован заведующий складом Дженкинс, состоявший в привилегированном, если можно так выразиться, списке «А». Приостановка монорельсового сообщения застала его в городе; он находился там по сугубо неофициальному делу и попал в руки секретных агентов, наблюдавших за ним с подачи Садлера.
