Защиты у них были отличные — маги получали хорошую плату за то, чтобы вопиющее безобразие сознаний нормалов было укрыто от восприятия псионов. Но само наличие этой дорогостоящей маскировки наводило на мысль о том, что добра от такой компании ждать не приходится. Порядочные люди так таиться не станут, а огнестрельного оружия у этой шайки хватило бы на новый бунт в Тэнке.
Схватка была жестокой и недолгой. Вскоре я стряхнула с клинка дымящуюся человеческую кровь и вспышкой энергии очистила сталь перед тем, как вернуть клинок в ножны.
Затем я схватила за шиворот единственного выжившего — того самого, кому я переломала ребра. То был потный малый лет тридцати, с камуфляжной раскраской на лице, в полной выкладке наемного убийцы: такие же ремни, как у меня, черный комбинезон из микроволокна, множество оружия. Наемника трясло, его глаза остекленели. Я встряхнула его, и мои перстни рассыпали фонтан золотых искр.
— Не надейся легко умереть. Кто тебя послал? Назови имя, и я облегчу твой уход.
Из темного переулка донеслось приглушенное испуганное восклицание. Седайин.
Я снова встряхнула невнятно бормотавшего пленника и пригрозила:
— Анубис свидетель, если не ответишь мне сейчас, я вырву правду у твоей души, когда она пересечет мост мертвых.
Разумеется, это было выше моих возможностей. Я могла лишь вызвать его дух и попросить кого-нибудь расспросить мертвеца, причем для такого дела нужен специалист, обученный методике разговоров с покойниками. Вопросы должны быть сформулированы очень четко, по строгим правилам, в противном случае ответы могут ввести в заблуждение.
Точно так же надлежит поступать и с демонами.
Вырвать правду у его души я не могла — но откуда ему, нормалу, об этом знать? А в том, чтобы припугнуть его, я особого греха не видела.
Но он лишь что-то прохрипел, давясь собственной кровью. Мои тонкие золотистые руки снова встряхнули детину шести футов ростом, как куклу. Пальцы напряглись, выпущенные когти вонзились ему в плечи.
Внезапно на мое собственное плечо легла рука, и я чуть не ответила ударом, но вовремя поняла, что это седайин. Знакомое, успокаивающее ощущение благотворной энергии растеклось по коже, проясняя сознание и вымывая холодную ярость.
— Отпусти его, — раздался звонкий, мягкий, приятный молодой голос. — Я скажу тебе, кто его послал. Это громилы семьи Таннер.
На губах мужчины пузырилась кровь, глаза широко раскрылись. Я видела короткую золотистую щетину на его щеках, сломанный передний зуб, разлет бровей. В конце концов, он просто выполнял свою работу, только и всего. Он не более чем наемник.
«А я что делаю?»
Издав отрывистый гортанный звук, я отдернула правую руку, согнула пальцы, выпустила когти на всю длину, полоснула его и оттолкнула, увернувшись от фонтана крови. Это ускорило его неизбежную кончину — раненый все равно истек бы кровью, не стоило заставлять его долго мучиться. Потом я отстранилась от седайин. Как же я пропустила ее приближение? Или ей удалось преодолеть магическую защиту? Она целительница, то есть безобидна и не представляет собой угрозы. Седайин неспособны причинить кому-либо вред без ужасающего обратного эффекта. Это своего рода сванхильды среди псионов, беспомощные пацифисты, не обладающие даже тем преимуществом, какое дает пернатым их смертельно ядовитая плоть. Седайин выживают благодаря тому, что их защищают более могущественные и агрессивные псионы или паранормалы. Для своих покровителей седайин очень ценны, поэтому, в отличие от секс-ведьм, они не пропали даже во время хаоса сразу после Пробуждения.
Она была в линялой футболке и джинсах, маленькие ноги обуты в сандалии. Волосы на изящной головке острижены до короткого ежика, глаза карие, затуманенные. Лицо, как у большинства целителей, треугольное, с острым подбородком и изгибом губ, похожим на лук Купидона. Ее татуировка представляла собой традиционный для седайин египетский крест с добавлением короткой поперечины и пары маленьких крылышек. На шее у целительницы красовались бирюзовые бусы на конопляной нитке. На вид ей было лет шестнадцать. Но для седайин годы идут по-иному, и на самом деле ей вполне могло быть около тридцати.
Шаман — высокая блондинка с уложенными вокруг головы тугими косами — стояла на углу переулка, подняв дубовый посох с повязанными сверху желтыми лентами, плескавшимися на утреннем ветру. Ее глаза имели удивительный, неповторимый янтарный оттенок, возможно вследствие генетических манипуляций. Беспокойно шевелившаяся на левой щеке татуировка — шпоры и когти — означала владеющего бубном шамана, а ее поза и то, как крепко она сжимала посох, свидетельствовали о наличии боевой подготовки. Странно, что при ней не было меча: боевые шаманы обычно выбирают холодное оружие.
«Семья Таннер. Но с чего бы это семье заказывать убийство целительницы и шамана? После расстрела скинлина и некромантки. Неужели семьи воюют против псионов?»
Я взмахнула правой рукой, и мои когти медленно втянулись внутрь. Дыхание оставалось прерывистым, и вовсе не из-за усталости. Дело в том, что меня тянуло убивать и дальше. Соблазн проливать кровь искушал. Убивать легко. В конце концов, это лишь люди.
«Дэнни, прекрати немедленно! Ты тоже человек, и ты дошла до края. Это дело так захватывает тебя, что ты рискуешь зайти за грань. Успокойся».
Холод в левой руке отступил под жарким натиском жажды крови, но мне удалось совладать с этим порывом.
— Аннет Камерон? Мне нужна Аннет Камерон, — прохрипела я.
«Анубис, молю, помоги мне! Я рискую не совладать с собой».
Мало-помалу ярость схлынула, но напряжение осталось.
«Меня разрывают противоречия. Это плохо. Слишком сильный стресс, слишком мало отдыха. Моя психика изнашивается».
Еще хуже то, что меня это не волнует.
Целительница кивнула. Ее глаза широко раскрылись — мое поведение показалось неадекватным даже седайин, при всей их невозмутимости.
— Это Кам. — Седайин указала на шамана. — Я Мерси. Зайдем внутрь.
— Ты знаешь, кто я? — хрипло выговорила я.
Мое плечо оставалось онемевшим, но под кожей уже начала распространяться боль.
— Ты Данте Валентайн. — Руки светловолосой женщины-шамана дрогнули, ленты на посохе встрепенулись. — Эдди описывал тебя. Он говорил, если с ним что-то случится, тебе можно доверять.
Я совсем позабыла, каково это — находиться возле седайин. Внутри клиники было темно, поскольку окна заколотили, а включать свет Мерси не стала. Там царило умиротворение, физически осязаемое, ласкающее и успокаивающее самые истерзанные ауры. Воздух был насыщен ароматом фиалок, который, что особенно важно для псионов, не перегружает и не отключает наши обонятельные рецепторы. Этот запах мы можем вдыхать сколь угодно долго. Можно сказать, нам повезло.
В приемной располагались кресла и детский уголок, и при виде яркого разноцветного пластилина у меня защемило сердце. Я отвела глаза и сунула меч в ременную петлю. В таком месте лучше не хвататься за оружие.
