Я не осознавал, что нужно что — то делать до тех пор, пока корабль не начал крениться, а затем стало слишком поздно. Мы могли бы спастись, если бы только выключили наши огни!
Возможно, оно фототропно, его биологический цикл запускался солнечным светом, который проникал через лед. Или его тянуло к свету подобно тому, как бабочку привлекает пламя свечи. Наши прожекторы были более яркими, чем что — то еще, известное на Европе, даже само Солнце…
Затем корабль рухнул. Я увидел, как раскололся корпус и вырвавшийся пар образовал облако из снежинок. Все огни погасли, кроме одного, раскачивавшегося взад и вперед на кабеле в паре метров над поверхностью.
Я не знаю, что случилось потом. Следующее, что я помню, это то, как я стою под фонарем около разбитого корабля, и все вокруг меня запорошено прекрасным свежевыпавшим снегом. На нем очень ясно отпечатались мои следы. Должно быть, я бежал; вероятно, истекла только минута или две…
Растение — я все еще думал о нем как о растении — было неподвижно. Я решил, что оно было повреждено при падении; от него откололись большие куски толщиной в человеческую руку, похожие на сломанные ветви.
Потом главный ствол начал двигаться снова. Он отделился от корпуса и начал ползти ко мне. Теперь я точно знал, что существо было чувствительно к свету: я стоял прямо под переставшей раскачиваться тысячеваттной лампой.
Представьте себе дуб, а еще лучше баньян с его множеством стволов и корней, расплющенный гравитацией и пробующий ползти по земле. Он приблизился на расстояние пяти метров от света, затем начал расширяться, пока не образовал вокруг меня идеальный круг. Возможно это было предельное расстояние, на котором притягательное действие света сменялось отталкивающим.
После этого в течение нескольких минут ничего не происходило, и я решил, что оно, наконец, умерло — замерзло окончательно.
Затем я увидел, как на большей части ветвей начали формироваться бутоны. Это было похоже на замедленную киносъемку распускающихся цветов. Я действительно думал, что это были цветы — каждый размером с человеческую голову.
Начали разворачиваться тонкие, прекрасно окрашенные лепестки. До того момента, как это произошло со мной, никто — ни одно существо — не могло увидеть эти цвета должным образом, пока мы не принесли в этот мир наш свет, наш гибельный свет.
Легкое колыхание усиков, тычинок… Я подошел к живой стене, которая окружала меня, так, чтобы точно видеть все, что происходит. Ни тогда, ни в любое другое время я не чувствовал страха. Я был уверен, что оно не враждебно — если у него вообще существовало сознание.
Вокруг было множество больших цветов на различных стадиях цветения. Теперь они напоминали мне бабочек, только что появившихся из куколок — смятые, пока еще слабые крылья, я постепенно приближался к истине.
Но они замерзали — умирали в процессе формирования. Один за другим они опадали с породивших их бутонов. Несколько мгновений они трепыхались вокруг подобно рыбе, выброшенной на сушу, и наконец я окончательно понял, чем они были. Мембраны не были лепестками — они были плавниками или их эквивалентом. Это были свободно плавающие личинки. Вероятно, это существо проводит большую часть жизни, укоренившись на морском дне, а затем рассылает этих мобильных отпрысков на поиск новых территорий. Точно так же, как кораллы земных океанов.
Я встал на колени, чтобы поближе рассмотреть одно из маленьких существ. Прекрасные цвета теперь исчезли, сменившись тускло — коричневыми. Некоторые лепестки — плавники сломались, превратившись в хрупкие ледяные осколки. Но существо все еще слабо двигалось, и как только я приблизился к нему, попыталось отодвинуться. Удивительно, как оно почувствовало мое присутствие.
Потом я заметил, что все тычинки, как я их назвал, оканчиваются яркими синими точками. Они были похожи на крошечные сапфировые звездочки или на синие глазки на мантии устрицы — чувствительные к свету, но неспособные формировать истинные изображения. Пока я наблюдал, яркая синева потускнела, драгоценности превратились в унылые, обычные камни…
Доктор Флойд — или те, кто меня слышит — у меня осталось совсем немного времени; только что прозвучал сигнал тревоги моей системы жизнеобеспечения. Но я почти закончил.
Я знал, что должен сделать. Кабель с тысячеваттовой лампой свисал почти до земли. Я несколько раз рванул его, и свет исчез в потоке искр.
Я опасался, не было ли слишком поздно. Несколько минут ничего не происходило. Тогда я подошел к стене из переплетенных ветвей вокруг меня и пнул ее.
Существо начало медленно расплетаться и отступать обратно к Каналу. Я следовал за ним на всем пути к воде, поощряя его пинками, когда оно замедлялось, чувствуя, как кусочки льда крошатся под моими ботинками… Казалось, что оно набирается сил и энергии, приближаясь к Каналу, словно знало, что возвращается домой. Интересно, зацветет ли оно снова, если выживет.
Оно скрылось под поверхностью, оставив несколько последних мертвых личинок на чуждой ему земле. Открытая вода кипела в течение нескольких минут пока защитная корка льда не закрыла ее от вакуума. Тогда я пошел обратно к кораблю, чтобы посмотреть, можно ли хоть что-нибудь спасти… я не хочу об этом говорить.
У меня к вам всего две просьбы, доктор. Когда это существо классифицируют, я надеюсь, что его назовут моим именем.
И еще — пусть следующая экспедиция вернет наши останки в Китай.
Через несколько минут у меня иссякнут запасы энергии, хотелось бы знать, принял ли кто-нибудь мое сообщение. Так или иначе, я буду повторять его, пока смогу…
Говорит профессор Чанг с Европы, сообщаю о катастрофе космического корабля «Цянь». Мы приземлились около Великого Канала и установили насосы на кромке льда…
28 Малый рассвет
МИСС ПРИНГЛ
ЗАПИСЬ
Солнце встает! Странно, кажется, что оно поднимается так быстро в этом медленно вращающемся мире! Да, конечно, его диск настолько мал, что мгновенно целиком оказался над горизонтом… Но намного светлее не стало — если не смотреть в том направлении, то никогда и не заметишь, что на небе появилось еще одно солнце.
Надеюсь, что европеане заметили. Обычно им нужно менее пяти минут, чтобы начать выходить на берег после Малого Рассвета. Не удивлюсь, если они уже знают, что я здесь, и боятся…
Нет, все может быть совсем не так. Возможно, им любопытно, и они даже стремятся посмотреть, что за странный посетитель прибыл в Цяньвилл… по крайней мере, я на это надеюсь…
Они появились! Надеюсь, ваш спутник наблюдает, а камеры «Сокола» начали запись…
Как же медленно они двигаются! Боюсь, попытки контакта оказались бы слишком скучными… даже если бы им и захотелось со мной поговорить…
Они очень похожи на существо, опрокинувшее «Цянь», но намного меньше… Напоминают небольшие деревья, разгуливающие на полудюжине стройных стволов. И с сотнями ветвей, которые разветвляются на прутья, которые делятся снова… и снова. Очень похоже на большинство наших роботов общего назначения… Сколько же времени нам потребовалось, чтобы понять, что имитация гуманоидов смехотворно неуклюжа, а правильный путь развития привел к мириадам небольших манипуляторов! Всякий раз, когда мы изобретаем что — то умное, оказывается, что Мать Природа уже подумала о этом…
