Первую возможность решить эту важную проблему я получил за шесть часов до посадки. Я настолько приблизился к планете, что уже мог принимать телепередачи, и Максу потребовалось всего несколько секунд, чтобы проанализировать передаваемый сигнал и настроить приемник на корабле. Наконец-то я увидел первые изображения с поверхности планеты — и Лайалу.
Она оказалась столь же прекрасна, как и ее голос. Долгие секунды я просидел, уставясь на экран и не в силах вымолвить и слова. Наконец Лайала спросила:
— Что с вами? Неужели вы никогда не видели девушку?
Я был вынужден признаться, что видел, и не одну, но такую, как она, — никогда. Я с великим облегчением обнаружил, что она отреагировала на мои слова весьма благосклонно, и, похоже, ничто не преграждало нам дорогу к будущему счастью — если мы сумеем избежать армии ученых и политиков, которые окружат меня сразу после посадки. Наши надежды на уединение были весьма шаткими, причем настолько, что у меня даже появилось искушение нарушить одно из своих самых незыблемых правил — я задумался о женитьбе на Лайале, если это окажется единственным для нас выходом. (Да, два месяца в космосе действительно повлияли на мою психику…)
Пять тысяч лет истории — десять тысяч, если приплюсовать еще и мои пять, — трудно сжать в несколько часов рассказа. Но, имея такого восхитительного наставника, я быстро впитывал знания, а все, что упускал я, Макс сохранял в своей бездонной памяти.
Аркадия, как очаровательно называлась их планета, располагалась на самой границе освоенного в ходе колонизации пространства; когда прилив имперской экспансии схлынул, о ней попросту забыли. Борясь за выживание, аркадцы утратили большую часть научных знаний, включая секрет межзвездных перелетов. Они не могли покинуть пределы своей солнечной системы, но у них такого желания и не возникало. Это оказалась плодородная планета с низкой гравитацией — всего четверть земной, — что придало колонистам физическую силу, потребовавшуюся для строительства жизни, достойной названия планеты. Даже допуская, что Лайала несколько приукрасила рассказ о своей родине, она показалась мне весьма привлекательным местечком.
Желтое солнце Аркадии уже превратилось в диск, когда меня осенила замечательная идея. Меня очень тревожила мысль о комитете по встрече, и я внезапно понял, как смогу от него избавиться. План требовал содействия Лайалы, но в ней я к тому времени уже был уверен. Если вы не сочтете мои слова нескромностью, то могу сказать, что всегда умел обращаться с женщинами, а заочно ухаживать мне не впервой.
И вот за два часа до посадки аркадцы узнали, что дальние разведчики — существа очень робкие и подозрительные. Сославшись на предыдущий печальный опыт общения с враждебными культурами, я вежливо отказался войти, подобно мухе, в их паутину. Поскольку я прилетел один, то готов встретиться лишь с одним из них в некоем изолированном месте, которое еще предстоит выбрать. Если эта встреча пройдет нормально, то я соглашусь полететь в их столицу, а если нет — вернусь, откуда прибыл. Надеюсь, они не сочтут такое поведение невежливостью, но я лишь одинокий путник вдали от дома и уверен, что они, как люди здравомыслящие, меня поймут…
Меня поняли. Выбор посланника был очевиден, и Лайала, отважно вызвавшись встретиться с монстром из дальнего космоса, в один миг стала всепланетной героиней. Своим встревоженным друзьям она пообещала, что свяжется с ними через час после того, как войдет в мой корабль. Я попытался уговорить ее на два часа, но она ответила, что это станет слишком подозрительно и даст завистникам повод распускать про нее сплетни.
Корабль уже пронзал атмосферу Аркадии, когда я неожиданно вспомнил про нарисованные уже в этом полете компрометирующие рисунки, и мне пришлось устроить торопливую приборку. (И все равно один довольно откровенный шедевр завалился за ящик с картами, и, когда несколько месяцев спустя его обнаружила команда обслуживания, я был готов провалиться сквозь палубу от смущения.) Когда я вернулся в рубку управления, экраны уже показывали пустую равнину, посреди которой меня ждала Лайала. Через две минуты я смогу обнять ее, вдохнуть аромат ее волос, ощутить ее податливое тело…
Я не стал утруждать себя наблюдением за посадкой, потому что мог положиться на Макса — он, как всегда, проделает свою работу безупречно. Я торопливо спустился к шлюзу и, собрав все остатки терпения, принялся ждать, когда распахнется отделяющий меня от Лайалы люк.
Мне показалось, что прошла целая вечность, пока Макс не завершил рутинную проверку атмосферы и не выдал сигнал: «Открывается наружный люк». Металлический диск еще двигался, когда я прыгнул в отверстие люка и коснулся наконец плодородной земли Аркадии.
Я помнил, что вешу здесь всего сорок фунтов, поэтому, несмотря на нетерпение, двигался осторожно. И все же я позабыл, погрузившись в розовые мечты, что пониженная гравитация может сделать с человеческим телом за две сотни поколений. А на маленькой планете эволюция за пять тысяч лет способна потрудиться на славу.
Лайала ждала меня — столь же прекрасная, как и на экране. Но изображение отличала от оригинала одна мелочь, которую я на экране заметить никак не мог.
Я никогда не любил высоких девушек, а теперь люблю их еще меньше. Пожалуй, если бы мне этого до сих пор хотелось, я смог бы обнять Лайалу. Но я выглядел бы полным идиотом, стоя на цыпочках и обнимая ее вокруг коленей.
Песни далекой Земли
Перевод В. Галанта
Лора стояла в тени пальм и смотрела на море. Она уже различала лодку Клайда — точечку у самого горизонта. Только это и нарушало безмятежное единство моря и неба. С каждой минутой точка увеличивалась, пока наконец не отделилась совершенно от края голубого купола, покрывающего весь этот мир. Теперь Лора уже видела Клайда на носу лодки, неподвижного, словно статуя. Одной рукой он держался за снасти. Лицо повернуто к берегу — верно, он пытался разглядеть ее среди густых теней.
— Где ты, Лора? — жалобно прозвучал его голос из радиобраслета, который он подарил ей вдень помолвки. — Иди сюда! Помоги мне перетащить домой рыбу. Улов богатый.
«Ах вот как! — подумала Лора. — Вот зачем я должна была спешить на берег».
Чтобы проучить Клайда и заставить его как следует поволноваться, она не откликалась, пока он не повторил свой зов по крайней мере полдюжины раз. Но и тогда она не стала нажимать великолепную золотистую жемчужину, служившую кнопкой передач, а неторопливо вышла из тени больших деревьев и начала спускаться к морю.
Клайд смотрел на нее с укоризной. Но, спрыгнув на песок и привязав лодку, он поцеловал ее именно так, как ей хотелось.
Потом они дружно принялись выгружать улов: катамаран был набит рыбой, крупной и мелкой. Лора морщила носик, но трудилась добросовестно, пока жертвы хитрости и умения Клайда не заполнили доверху санки-вездеходы, стоявшие на песке.
Добыча и впрямь оказалась богатой. Лора с гордостью сказала себе: что-что, а голодать, когда она выйдет замуж за Клайда, ей не придется. Неуклюжие, покрытые панцирями обитатели морей на этой молодой планете, в сущности, не были настоящими рыбами. До того как они изобретут чешую, пройдет еще миллионов сто лет. Тем не менее существа эти были достаточно вкусными, а первые колонисты дали им названия, которые вместе со множеством других традиций привезли с незабытой Земли.
