— Эй, Марки! — взмолился он. — Останови это!
Я не мог. Впрочем, это не имело значения. Взрывы неожиданно прекратились. На стенке контейнера кугеля я увидел блестящую полоску невообразимо маленьких пузырьков жидкого металла. Другая такая же полоска возникла на стене нашего корабля. Я понял, что это и было обещанное кугелем излучение в фемомасштабе. Хорошо, что ни мои, ни Гарри жесткие составляющие не оказались на пути этого излучения к дворцу Вэна; сомневаюсь, что кугель дал бы себе труд обойти нас.
А вот то, что произошло на поверхности Арабеллы, было вовсе не в фемомасштабе. Повсюду вокруг замка возникали небольшие белые столбы дыма; потом, после самого сильного взрыва, наружу вырвался не только дым, но и пламя и обломки арматуры. Большая часть замка Вэна лежала в развалинах, хотя я был уверен, что та часть, где находился он сам, осталась нетронутой. Я думаю, удар кугеля пришелся в основном по вооружению. И масштабы разрушений заставили меня забеспокоиться о судьбе Древних. Но Гарри направил на них оптические сенсоры и доложил, что они прячутся под деревьями. Физически они не пострадали.
И все.
В ожидании других кораблей мы продолжали внимательно наблюдать за планетой.
* * *
Дело в том, что мы не могли выпустить из вида замок Вэна. Мы ведь не знали, что еще у него могло быть спрятано в других туннелях. Может, ничего, но мы не хотели рисковать. Поэтому оставить корабль на обычной околопланетной орбите было невозможно: мало ли что произойдет, пока мы будем на противоположной стороне.
Пришлось действовать по-другому.
Мы позволили кораблю двигаться по его траектории, пока замок не начал уходить за горизонт, потом со скоростью света переместились туда, где он только начинал выходить из-за горизонта.
И так вновь и вновь до прибытия других кораблей. Что произошло через 3,813 суток.
Хотите знать, сколько таких частичных перелетов по орбите мы проделали за 3,813 суток? 83! Это и заняло 3,813 органических суток. А хотите знать, сколько времени это заняло у машинных разумов, таких, как мой и Гарри?
И не спрашивайте. Вам это ни к чему. Просто скажите: бесконечность.
Но даже кажущаяся бесконечность рано или поздно кончается. Прибыло подкрепление. Нас сняли с дежурства. Предстоял столь же бесконечный полет назад к Колесу. Но на это время мы по крайней мере могли отключиться.
IX
Когда мы вернулись на Колесо, Тор Метатель Молота искренне мне обрадовался. А Марк Второй — нет. Всем же остальным как будто было все равно. Конечно, всех интересовало то, что мы проделали на Арабелле. Гарри в виде органической симуляции постоянно демонстрировали на экране и интервьюировали как героя, почти столь же часто мелькала на телевидении и Эллисон. Она играла роль пленницы, спасенной из лап чудовища — Вэна, который задумал убить тысячи невинных органических существ. Но мы, супергерои, вовремя появились и остановили его.
Все это меня не волновало. Гарри все-таки раньше был органическим существом, и у него соответственно сохранилось тщеславие, а я всего лишь машинный искусственный интеллект. Машинный интеллект не благодарят, если он делает то, что должен. А вот если не делает, его отключают.
Марк Второй не проявлял никакого желания делиться со мной работой — напротив, он всячески давал понять, что мне лучше исчезнуть. Думаю, он просто завидовал нашим приключениям. Это было очень странное ощущение. Впервые за все время моего существования у меня не оказалось дел.
Разумеется, кроме встречи с Тором Метателем Молота. Поэтому я отправился к нему.
Я застал его в неподходящее время. Он как раз осуществлял ежедневную проверку оружия Колеса. И хотя, как всегда, все было в безупречном порядке, он не любил, когда ему мешали.
— Свяжись со мной чуть позже, — напряженно сказал он. — Через три-четыре секунды. К тому времени у меня уже будут все результаты.
— Конечно, Тор, — ответил я. — Прости, что побеспокоил.
Предстояло заполнить эти секунды, а заполнить их было нечем. Мне даже нельзя было приготовить какое-нибудь особенно сложное блюдо: я не хотел, чтобы Марк Второй подумал, будто я с ним соперничаю. Кормить Гарри тоже не требовалось: теперь Эллисон интересовала его гораздо больше еды. Я вернулся в наш корабль, стоявший в доке. Сам не знаю почему: может, надеялся, что кугель разговорится. Но нет. Его там вообще не оказалось. Вероятно, вернулся в свою черную дыру, решил я: контейнер стоял открытый и пустой.
Прошли секунды — не только три или четыре. Я не хотел, чтобы Тор подумал, будто я его тороплю, поэтому прождал целых шесть секунд, прежде чем появиться в его виртуальном пространстве.
Огоньки погасли, звонки и клаксоны молчали, а Тор вводил в курс дела советника-хичи.
Этого хичи я знал. Его зовут Термослой, и он мой постоянный клиент: вначале заказывал кускус, а еще греческое блюдо из баранины и халву, но позже, когда пищеварение стало позволять большее, он заметно осмелел. Я это к тому, что Термослой был органическим существом. А значит, когда я сказал, что Тор был занят разговором с советником, я выразился неточно. У Тора хватало времени и на многие другие занятия.
На этот раз он внимательно разглядывал данные на диагностическом экране; здесь отражались сведения о состоянии Кугельблица. Тор не повернул головы и не посмотрел на меня, но я понял, что он знает о моем присутствии. Однако потребовалось еще несколько микросекунд, прежде чем он показал это. Потом сказал:
— Значит, вы позволили ему уйти?
Таков Тор. Всегда переходит прямо к делу, не обращая внимания на то, что чувствуют другие. Но я стоял на своем.
— Мы этого не знаем. Мы нашли его тело.
Тор проворчал:
— После того как он перестал в нем нуждаться. Разве вы не говорили с четырьмя оставшимся органическими женщинами? Они рассказали, что Доктор Смерть перевела его в машинную форму и они оба улетели в курьерской ракете.
На это я ничего не ответил: он был прав. Я не подумал о том, что у Вэна может быть припасен корабль по ту сторону гор. На самом деле Тор был совершенно прав, но он не стал долго говорить об этом и сменил тему.
— Имеешь какое-нибудь представление, чем будешь заниматься?
— Нет, — ответил я. — Кстати, именно об этом я хотел с тобой поговорить.
На этот раз он посмотрел на меня, изобразив удивление.
— Со мной? Почему со мной, Марк? — Но он знал, почему с ним. Тор самая влиятельная особа из тех, с кем я знаком, и искусственных, и органических, и я говорю не об огневой мощи, которой он располагает. К его словам прислушивается Совет.
Я сказал:
— Я думал, у тебя есть кое-какие соображения на мой счет.
— Соображения? — Он произнес это так, словно за всю жизнь ему в голову не приходила ни одна мысль и он даже не знает, что это такое. Потом продолжил: — Ну, не знаю. Может быть. Я подумал, что мне нужен более независимый контроль над некоторыми видами оружия на орбите. Интересует это тебя?
