Ларви взяла у Пола одну из микрокамер, установила у себя на плече и включила. Прибор начал фиксировать все, что происходило в восьмиугольном помещении с тремя вилообразными сиденьями хичи, два из которых были варварски разбиты. Здесь же находилась и грязная стена с приборами, понятными только хозяевам станции. На незнакомой панели управления мерцали многочисленные разноцветные огоньки. За стеной изредка слышалось пощелкивание и едва различимое гудение. Вэн взмахом указал на стену.
— Здесь живут Мертвецы. Если «живут» правильное слово, — добавил он и рассмеялся.
Ларви направила камеру на сиденья и узловатые кнопки перед ними, потом на какой-то механизм у загаженной стены. Он имел металлический панцирь и много отростков, которые безжизненно свисали вниз. Высотой механизм был по грудь, стоял на расплющенных цилиндрах и, очевидно, мог передвигаться.
— Что это, Вэн? — поинтересовалась Ларви.
— Этим меня иногда ловят Мертвецы, — ответил мальчик. — Не часто. Эта штука очень старая и ненадежная. Если ломается, то чинит себя целую вечность.
Пол осторожно осмотрел машину и на всякий случай отодвинулся от нее.
— Включи своих друзей, Вэн, — попросил он.
— Пожалуйста. Это нетрудно, — по-хозяйски ответил Вэн. — Смотрите внимательно, и вы поймете, как это делается. — Он привычно сел на целое сиденье и посмотрел на приборы. — Вызову Крошечного Джима, — вслух сообщил Вэн и принялся нажимать на кнопки. Огоньки на грязной стене замигали и поплыли, и только тогда мальчик обратился к одному из Мертвецов: — Просыпайся, Крошечный Джим. К тебе кое-кто пришел.
Но Мертвец не откликнулся на зов. Вэн нахмурился, оглянулся через плечо и еще раз приказал:
— Крошечный Джим! Отвечай немедленно! — Когда он в сердцах плюнул на стену, Ларви поняла происхождение многочисленных грязных пятен на ней, но ничего не сказала.
Наконец усталый голос над их головами произнес:
— Здравствуй, Вэн.
— Так-то лучше, — торжествующе улыбаясь, проговорил Вэн и победно взглянул на своих гостей. — Послушай, Крошечный Джим! Расскажи моим друзьям что-нибудь интересное или я снова плюну на тебя.
— Я бы хотел, чтобы ты проявлял больше уважения по отношению ко мне, — со вздохом ответил голос и продолжил: — Ну хорошо. Посмотрим, чем тебя можно развлечь. На девятой планете звезды Саиф существует древняя цивилизация. Правит там класс уборщиков дерьма. Власть свою они проявляют очень своеобразно, убирая экскременты только из домов честных, предприимчивых, умных и вовремя платящих налоги граждан. Во время их главного праздника, который они называют праздник святого Гаутамы, самая младшая девушка каждой семьи купается в подсолнечном масле, берет в зубы лесной орех и ритуально...
— Крошечный Джим, — бесцеремонно прервал его Вэн, — ты рассказываешь правду?
— В некотором смысле, — после короткой паузы угрюмо ответил Крошечный Джим.
— Ты идиот, — оскорбил Вэн Мертвеца, — и мне стыдно перед моими друзьями. Обрати внимание, Крошечный Джим. Здесь Дорема Хертер-Холл, которую ты можешь называть Ларви, и ее сестра Джанин Хертер. И Пол. Поздоровайся с ними.
Последовала еще одна, на этот раз долгая пауза.
— Здесь есть еще живые люди? — с сомнением спросил голос.
— Я ведь тебе только что сказал!
— Прощай, Вэн! — печально произнес голос. После этого Крохотный Джим больше не отзывался, как бы громко ни приказывал Вэн и как бы яростно он ни плевал на стену.
— Боже! — проворчал Пол. — Он всегда такой?
— Нет, не всегда, — с досадой ответил Вэн. — Но бывает и хуже. Может, попробовать кого-нибудь другого?
— А они лучше?
— Нет, — признался Вэн. — Крошечный Джим лучше всех.
Пол в отчаянии закрыл глаза, потом многозначительно посмотрел на Ларви.
— Как глупо, — пробормотал он. — Знаешь, что я думаю? Я начинаю понимать, что твой отец был прав. Нам нужно было оставаться на Пищевой фабрике.
— Но мы там не остались, — глубоко вздохнув, ответила Ларви. — Мы здесь. Подождем сорок восемь часов, а потом... потом будем решать, что делать дальше.
Сорока восьми часов еще не прошло, а Ларви с Полом уже приняли решение остаться. По крайней мере на время. Слишком многое обнаружили они на Небе хичи, чтобы отказываться от исследования станции.
Прежде всего их побудило к этому то, что они связались с Питером по радио-быстрее-света. В самом начале никто не подумал спросить у Вэна: если он с Пищевой фабрики может связаться с Небом хичи, то действует ли связь в противоположном направлении? Оказывается, Вэн никогда не пробовал. Ему просто не нужно было — на фабрике никто не ответил бы ему.
Ларви с Джанин отправились на корабль за пищей и некоторыми необходимыми принадлежностями. По пути они, как могли, уговаривали друг друга, что все будет хорошо, и тем не менее обе испытывали похожие чувства: беспокойство за отца и страх за свое будущее. Но вернувшись, они увидели гордого Пола и торжествующего Вэна. В отсутствие женщин, те установили связь с Пищевой фабрикой.
— Как он? — сразу спросила Ларви.
— Ты об отце? Все в порядке, — ответил Пол. — Правда, ворчит как всегда. На корабль пришел миллион сообщений. Пейтер пропустил их через ускоренное воспроизведение, а я записал. Нам потребуется не меньше недели, чтобы все прослушать. — Пол порылся в том, что принесли Ларви с Джанин, и вытащил оттуда нужные приборы. Затем он присоединил цифровой передатчик изображений, чтобы использовать радио-быстрее-света, которое до сих пор передавало лишь голоса. — Мы сможем передавать только отдельные кадры, — пояснил он. — Но если мы тут задержимся, возможно, я установлю ускоренную передачу. А пока что у нас есть голос и... да, старик велел вас поцеловать.
— Значит, мы остаемся, — сказала Джанин.
— Тогда нам нужно еще кое-что перенести с корабля, — подхватила ее старшая сестра. — Вэн, где мы будем спать?
Пока Пол возился с передатчиком, Вэн и женщины переносили самые необходимые вещи в комнаты, которые располагались в районе красных коридоров.
Вэн гордо показывал гостям свои владения. Там оказались и койки, гораздо большие, чем в корабле. Они были настолько большие, что на них мог устроиться даже Пол. Правда, для этого ему пришлось сгибать ноги.
Был здесь и туалет, не очень похожий на человеческий, хотя небольшое отверстие в полу, над которым приходится орлом сидеть на корточках, отдаленно напоминало туалеты в Восточной Европе.
Ко всеобщей радости было в этих комнатах даже место для купания — нечто среднее между ванной и неглубоким плавательным бассейном. Со стены стекала вода — то ли душ, то ли небольшой водопад. Когда кто-то входил в бассейн, он наполнялся тепловатой водой.
После ванны все стали пахнуть значительно лучше. Особенно часто мылся Вэн — иногда он начинал раздеваться, когда у него на шее еще не просохли капли от предыдущего купания. Крошечный Джим когда-то рассказывал ему, что регулярные купания — привычка цивилизованных культурных людей. К тому же Вэн заметил, что Джанин делает это не меньше двух раз в день. По этому поводу Ларви со смехом вспоминала, как трудно было загнать Джанин в ванну на долгом пути от Земли до Пищевой фабрики.
