И вот, кажется, это время пришло.
С чувством отвращения, какое человек испытывает, когда ищет в сточной канаве потерянную драгоценность, Древнейший установил связь с записанными разумами пришельцев.
И оторопел.
Трое детей, которые подгоняли Джанин по веретенообразному помещению от ее загона к связному устройству, увидели, как задрожали внешние рецепторы Древнейшего, как судорожно распахнулись его линзы. От неожиданности дети споткнулись и остановились, со страхом ожидая дальнейшего. Но ничего существенного не произошло. Эффекторы скоро успокоились, а линзы закрылись. Немного погодя дети собрались с духом и потащили Джанин к ожидающей металлической кушетке.
Но Древнейший в своем металлическом корпусе получил сильнейший за время бесчисленных пробуждений шок. Кто-то нагло вмешивался в записи его воспоминаний! Пришельцы не просто сошли с ума. Они всегда были такими. Хуже того, в некотором отношении они стали разумнее или по крайней мере понятнее, как будто кто-то пытался перепрограммировать их. В записях Древнейшего появилась информация, которую он никогда не записывал. В них содержались воспоминания, которые он не запасал. И это не была информация, пришедшая из их прошлых жизней. Они внедрили в его память новые воспоминания. Это были странные, пугающие реминисценции, которые говорили об организованной системе знаний, превышавших даже его собственную. Какие-то незнакомые космические корабли и машины непонятного назначения. Десятки миллиардов живых разумных существ. Компьютерный разум, правда, очень медлительный и почти тупой по его стандартам, но обладающий неограниченным запасом информации. Неудивительно, что Древнейший реагировал физически, как человек, и даже вздрогнул от полученного шока.
Каким-то образом записанные им пришельцы вступили в контакт со своей культурой.
Древнейшему не составило труда узнать, как был осуществлен этот контакт — от «Здесь» к Пищевой фабрике по Давно не использовавшейся коммуникационной сети. Там информация подверглась обработке и интерпретации очень примитивным компьютером. Оттуда через долгие световые дни она транслировалась на планету, кружащую вокруг ближайшей звезды, передавалась ползучими электромагнитными колебаниями всего лишь со скоростью света. Какое ничтожество! Если только не думать, сколько уже информации переправлено подобным путем. Сейчас Древнейший походил на инженера, который стоит у основания плотины гидроэлектростанции и наблюдает, как в сотнях метров над головой тонкая струйка воды пробивается сквозь крохотное, почти невидимое отверстие. Количество падающей воды пока ничтожно. Но высота и чудовищный напор, с которым она прорывается сквозь такое маленькое отверстие, говорит о невероятно огромном количестве ее за дамбой.
И течь действовала в обоих направлениях.
Древнейший признал, что проявил опасную небрежность. Допрашивая пришельцев, он слишком многое дал им о себе знать. О «Здесь», о технологиях «Здесь», о своем посвящении, и владыках, которым должна служить его жизнь.
И все же течь пока мала, а передача информации затрудняется несовершенством записи сознания пришельцев. В этих записях нет и не может быть секторов, недоступных для Древнейшего. Он разоблачил их и проследил за каждым битом. Древнейший не разговаривал с пришельцами. Он лишь позволил их сознаниям соединиться со своим, и Мертвецы не могли ему сопротивляться, как подготовленная к вскрытию лягушка не способна сопротивляться скальпелю хирурга.
Когда все было сделано, Древнейший отсоединился и задумался. Он размышлял над единственной, но очень серьезной проблемой — грозит ли его планам опасность?
Древнейший активировал систему внутреннего сканирования, и в его «мозгу» вспыхнуло трехмерное изображение некой Галактики. Она не существовала в реальности. Не было такого наблюдательного пункта, с которого кто-нибудь мог ее увидеть. Да он и сам не «видел», а просто знал, что она там. Это было нечто вроде trompe-l'oeil . Оптическая иллюзия, а точнее, воображаемый мираж. В ней, очень далеко, появился объект, окруженный светом. Прошло уже много столетий с тех пор, как Древнейший в последний раз позволял себе воссоздать этот объект. Но пришло время посмотреть на него снова.
Древнейший активировал давным-давно не использовавшиеся районы долговременной памяти. Для него это было нелегкое испытание. Все равно что для человека сеанс на кушетке психоаналитика, потому что тот вскрывал самые потаенные мысли, тяжелые воспоминания, комплексы, забытое чувство вины, различные беспокойства и неуверенность в себе. В общем, все то, что его сознание — цепи, рассуждавшие и принимавшие решения — давно похоронило под наслоениями памяти.
Эти воспоминания со временем не исчезли и даже не ослабели. В них по-прежнему содержались «стыд» и «страх». И Древнейший не был уверен, что он поступает правильно. Он не знал, осмелится ли действовать на свою ответственность? В его мозгу снова возник порочный круг? как и двести тысяч лет назад, и он не стал ближе к решению.
Древнейший не мог позволить себе, как человек, отчаиваться или закатывать истерики. Этого не допускали его цепи. Зато он в состоянии был испытывать настоящий ужас.
После довольно продолжительного времени Древнейший очнулся от своей интроспекции. Теперь он не боялся. Древнейший наконец принял решение. Он понял, что нужно Действовать.
Дети в ужасе разбежались, когда Древнейший снова проснулся. Его передние эффекторы дрогнули, распрямились и Указали на молодую самку, оказавшуюся в коридоре поблизости. Хотя он выбрал первую, которая ему подвернулась.
— Иди со мной, — приказал он.
Самка всхлипнула, но послушно последовала за Древнейшим.
Они углубились в золотой коридор, и ее самец сделал было шаг за ними и остановился, потому что ему не было приказано идти следом. Он лишь проводил свою подругу печальным взглядом. Всего десять минут назад они спокойно, послушно и с удовольствием совокуплялись. А теперь самец не был уверен, что увидит ее снова.
Древнейший двигался со скоростью быстро идущего человека, и плачущая самка, тяжело дыша, покорно, поспешала за ним. Он полз мимо громоздких механизмов, назначения которых не помнил и сам. Мимо законсервированных установщиков стен, транспортных наземных машин и огромных, как дом, странных шестивинтовых геликоптеров. Даже Древнейший давно забыл, как некогда на этих космических махинах доставляли на Небо хичи его ангелов.
Золотые полоски на стенах сменились серебряными, а серебряные, в свою очередь, на чисто белые. Их ждал коридор, в котором никогда не было ни одного из детей.
Тяжелая дверь при приближении Древнейшего послушно распахнулась, и обессиленная от страха и долгой ходьбы самка увидела стены, покрытые разноцветными огнями. Они добрались до отсека, где она ни разу не была и даже не подозревала, что подобное существует.
— Иди сюда, — приказал Древнейший. — Возьмись за колеса. Следи за мной и делай, как я.
По другую сторону просторного помещения, слишком далеко друг от друга, чтобы можно было управиться одному, виднелись приборы управления. Перед каждым располагалось сиденье странной формы, на котором самке было очень неудобно сидеть. Впереди каждого сиденья находились по десять колес в ряд, и между ними слабо мерцали радужные цвета.
