Пока Пэтрис рассказывала мне, каким образом различать каждую Пэт — в основном по цвету одежды, — я вспомнил кое-что важное и прервал ее объяснения.
— А что насчет Возлюбленных Руководителей? Пэтрис недоуменно взглянула на меня.
— Я уже давно не слышала, чтобы их так называли. Теперь мы зовем их просто Страшилы. А что такое?
— Господи, Пэтрис! Никто не сказал мне о них ни слова, но ты ведь должна знать, что они планируют уничтожить массу народа. Как бы вы их ни называли, почему вас не беспокоит грозящая опасность?
Пэтрис задумалась на мгновение.
— Ну, меня это иногда беспокоит, — призналась она, — но не слишком. Ситуация под контролем, Дэн. Честно. Страшилы время от времени выходят с нами на связь — с пустыми угрозами, предупреждениями, требованиями, — но все это только разговоры. Им, правда, удалось заслать к нам несколько чертовых субмарин, которые пленили довольно большое количество людей и подвергли их обработке… как и меня, понимаешь? Скажешь, что они могут использовать этих людей в качестве шпионов? Но мы разыскали большинство из них и освободили от «жучков». С тех пор Страшилы не предприняли никаких агрессивных действий, даже посредством своих подлодок.
Я нахмурился.
— Как вы узнали, что их подлодки на Земле?
— Вычислили, Дэн. Все обработанные люди были так или иначе связаны с морем. Единственный объект Страшил с их разведкорабля опустился в море. Только, — поморщилась Пэтрис, — эти проклятые штуковины не так-то легко найти. Все ВМФ мира вели поиск. Бесполезно. Как-то раз турецкий эсминец саданул по одному объекту глубинной бомбой, а это оказалась итальянская подлодка. Но никто не видел подлодку Страшил… ну, я имею в виду пока ты не доставил к нам свою. Мы даже не знаем, сколько их на Земле… возможно, с дюжину…
— Двадцать пять, — уточнил я. — Двадцать пять, кроме той, которую я сюда… привел.
— Ого! — воскликнула Пэтрис. — Слушай, если ты знаешь какой-то способ их обнаружения, то мы по-настоящему смогли бы достать их глубинными бомбами.
Я изумленно уставился на нее:
— Ты спятила? Дело не в подлодках. Возлюбленные… Страшилы — вот в ком опасность! Они могут в любой момент стереть нас с лица земли!
Пэтрис одарила меня странно снисходительной усмешкой.
— Не паникуй, Дэн. Нам известно, на что они способны. Чудик рассказал. Он довел до нашего сведения, — продолжала она тоном мамаши, объясняющей двухлетнему карапузу, что под кроватью нет никаких чудовищ, — что Страшилы в принципе могут сдернуть с орбиты проходящий вблизи от Земли большой астероид, обрушить его на планету и таким образом покончить с нами. Ну, знаешь, как вымерли динозавры. Вот для предотвращения подобной ситуации и существует программа «Дозор», Дэн. Хотя ты, наверное, не знаешь, что это такое. Этим мы и занималась в обсерватории, я как раз просматривала последние данные, когда меня вызвали насчет тебя. Все более или менее приличные телескопы мира ведут поиск объектов с орбитами, которые могут проходить поблизости от нас. Мы зафиксировали каждый предмет размерами более грузовика на расстоянии в десять — двенадцать астрономических единиц по всем направлениям. Могу поклясться, что как минимум в течение двух ближайших лет ничего достаточно крупного к нам не прибудет. Ни единого объекта, проявляющего признаки какого-либо воздействия на его баллистическую орбиту.
Мне бы твою уверенность, подумал я.
— Ладно, Пэтрис, но это не единственное оружие, которым обладают Страшилы. Они превратили некоторые солнца в сверхновые…
Она терпеливо улыбнулась мне:
— Наше Солнце, Дэн? Ты что, астрофизик? Не говори ерунды. Наше Солнце — не того типа звезда.
Меня раздражала ее самонадеянность.
— Ты уверена?
— Абсолютно. Нет, удар астероида — это единственный возможный сценарий, и, поверь мне, мы определенно имеем по крайней мере двухлетнюю передышку для такого варианта, Дэн. Каждая компьютерная модель обсерватории подтверждает это.
Два года. Я немного задумался насчет пары лет. Конечно, это лучше, чем, скажем, год или несколько месяцев. Но я не мог не спросить:
— А потом?
Пэтрис успокаивающе похлопала меня ладошкой по руке.
— Ну, к тому времени мы основательно подготовимся, Дэн. По всему миру идет строительство новых больших космических кораблей. Истребителей с современнейшим оружием!
Я покачал головой.
— И что, если Страшилы толкнут на нас астероид? Мы сможем оттолкнуть его назад?
— Лучше, Дэн. Я ведь сказала «истребители». Мы определили местоположение разведывательного корабля Страшил и, как только будем готовы, взорвем его к чертовой матери. А затем оттолкнем любой астероид, который покажется нам угрожающим. — Она дружески сжала мою руку. — Все в порядке, Дэн. Честно. Мы не сидели сложа руки в ожидании удара. В случае чего мы будем готовы.
Итак, новости утешительные, верно? Если Пэтрис права, то человеческая раса не позволит застать себя врасплох или погибнуть без боя… именно так я хвастался перед Пиррахис и Бертом.
Но, странное дело, услышанное вовсе меня не успокоило. Я имею в виду лично меня. Чувствовал же я себя следующим образом — вот, мол, вернулся герой, преисполненный благородными намерениями спасти мир, а миру этому на него наплевать. Ситуация прекрасно разрешается сама собой, ничуть во мне не нуждаясь.
Пока я погружался в эти малоприятные для себя размышления, вертолет сменил курс. Минуту спустя пилот включил внутреннюю связь.
— Ребята, — обратился он к нам таким голосом, будто его что-то позабавило, — до посадочной площадки Кэмп-Смолли пара минут лету, но мне приказывают немного покружить. Там какие-то мудреные маневрирования. Между прочим, если вы выглянете в иллюминаторы по левому борту, может, сами увидите, когда развернемся.
Мы выглянули и правда увидели! То, чего мне прежде никогда видеть не приходилось. Гигантский дирижабль в форме громадной жирной сосиски, мигающий красно-зелеными огнями, заходил на посадку.
Не хочу сказать, что я вообще никогда не видел дирижабля. В одном я даже сам летал, много лет назад, когда мы эвакуировали кое-какие улики из взорванного террористами завода. Но этот был гораздо больших размеров. В свете раннего утра он выглядел как взмывший в воздух океанский лайнер. Но интереснее всего было то, что висело на толстенных канатах под ним — другой огромный предмет, закутанный в брезент. Мне хватило пары секунд, чтобы понять, что это, и потом у меня перехватило дыхание.
— Боже, — прошептал я. — Моя субмарина!
Впереди меня Хильда яростно выговаривала пилоту за то, что ее ящик закреплен таким образом, что она не может повернуться и выглянуть наружу. Я ей сочувствовал. Поглядеть было на что.
Пилот дирижабля, видимо, знал свое дело основательно. Огромный летательный аппарат, вращая лопастями, постепенно, метр за метром, медленно опускался, пока несомый им груз не оказался на колесной металлической рампе между двумя зданиями. Затем дирижабль завис в воздухе неподвижно на две или три минуты. Казалось, ничего не происходило, за исключением того, что оболочка гигантской «сосиски» немного, почти незаметно сморщилась и съежилась.
