Дэниел повторил свой вопрос. Приветливая улыбка на лице мистера Долени сменилась сочувственной. Было, однако, неясно, к чему именно она относится: к тому, что его собеседник разминулся с мисс Торнфилд, которую хотел видеть, или к тому, что он вообще хотел видеть (о, безумец!) эту Рыжую бестию, которую надолго запомнит персонал отеля.
— Боюсь, я не знаю, сэр, куда отправились мисс Торнфилд и мистер Роули. Кажется, они спешили. Удивительная пара!
Мистер Долени умолчал про то, что в момент отъезда «удивительной пары» предпочел закрыться в своем кабинете, дабы она не удивила его чем-нибудь еще — на прощание, так сказать. Он и так достаточно настрадался в последние дни от Питера, который очень быстро переходил от состояния полного отчаяния, когда ему требовались всевозможные успокоительные и антидепрессанты, к буйному озлоблению на весь мир, разлучивший его с обожаемой подругой. К тому же к поискам Анны подключилась полиция, которая была не в восторге от перспективы последствий исчезновения на подведомственной территории гражданки США (да и от истерик мистера Роули тоже). В общем, последние дни были тяжелыми. И персонал, и растревоженные постояльцы отеля вздохнули с облегчением, когда за Анной и Питером наконец захлопнулась входная дверь.
— Спасибо, — с усилием сказал Дэниел и вышел на улицу.
Элизабет в это время развлекалась тем, что подкармливала голубей найденным в машине Дэниела бутербродом недельной давности. По счастью, голуби были непривередливы. Дэниел подошел к ней и молча сел рядом, машинально отломил кусочек от хлеба и положил в рот. Весь его вид явно говорил о том, что он потерпел неудачу. Элизабет была очень добрым от природы созданием, поэтому торжество «победы» над соперницей быстро сменилось глубоким сочувствием к Дэниелу. Он был очень благодарен Элизабет за эту молчаливую поддержку.
— Она уехала. Никто не знает куда.
Элизабет не помнила Дэниела таким растерянным и расстроенным. Забыв о себе, она готова была сию же минуту достать рыжую чертовку хоть из-под земли, лишь бы Дэниел не переживал так. Но конструктивных предложений по поискам у нее пока не было. Так они и сидели, молча наблюдая за суетливыми птицами.
Вдруг на пороге отеля появилось еще одно действующее лицо. Оттуда вылетела горничная, которой «посчастливилось» ближе всех познакомиться с Анной Торнфилд.
— Сэр, это вы искали рыжую… американку? — Ставшее привычным слово «бестия» она решила оставить при себе.
— Да, я! — Дэниел вскочил: появилась надежда.
— Знаете, я могу ошибаться, но, кажется, мисс Торнфилд и мистер Роули говорили про Эдинбург и его достопримечательности, когда выходили из номера.
Столь ценные сведения горничная решила предоставить вовсе не из симпатии к Анне. В любой женщине развито стремление сыграть роль в какой-нибудь романтической истории.
Даже если это история такой фурии, как эта американка (ну, естественно, если по объективным возрастным причинам уже нет претензий на главную роль). Благородство горничной было вознаграждено сполна: Дэниел сжал ее в объятиях, порывисто поцеловал в щеку, отчего женщина раскраснелась, точно маков цвет, и сунул десять (!) фунтов на чай. Элизабет искренне разделила его радость, несмотря на то, что Дэниел схватил подругу за руку и весьма бесцеремонно потащил к машине.
Дорога на вокзал была очень короткой: Дэниел летел, что называется, на всех парусах. Быстро переговорили с кассиром: последний поезд на Эдинбург ушел полтора часа назад, но через три четверти часа будет следующий — на Абердин, на нем можно доехать до нужного города. Естественно, билеты были куплены. Дэниел не сомневался, что Питеру захочется сэкономить на авиаперелете, а Анне — посмотреть из окна поезда на британские пейзажи… Так что показалось бессмысленным брать билеты на самолет и прилететь в Шотландию раньше, чем те, кого они преследуют.
Только в поезде к Элизабет вернулось осознание того, куда и зачем, то есть за кем, они с Дэниелом едут. Но от нее уже мало что зависело. А Дэниел казался счастливым, так что Элизабет тоже было хорошо. Согретая, как цветок солнцем, его радостью, чуткая девушка спокойно задремала на плече Дэниела.
Он же был так возбужден, что не мог спать. Пожалуй, за целый год в его жизни не случалось столько всего, сколько случилось за последние несколько дней, хотя и работа у него не была рутинной. И весь этот ураган событий был связан с появлением Колдуньи с огненными волосами и горячим сердцем. Дэниел не просто обрел смысл бытия — в нем появились краски! Этот чудесный, цветной, как сон ребенка, мир подарила ему Анна. Но сколько может продлиться такой восторг? Что он испытывает к ней: увлечение, пылкую влюбленность или — настоящую любовь? И что будет, когда эмоции утратят яркость?
Сейчас, когда Дэниел обрел столь сильное чувство, он испугался: испугался, что его сменит ощущение потерянного рая, если эта любовь уйдет… Когда-то он любил Элизабет — непосредственную, легкую, как ветерок. Но это не продлилось долго, на смену этому чувству явилась легкая грусть, как осенью, когда осознаешь, что лето уже прошло и впереди только холодные и тусклые зимние вечера. Сила чувств была другой, и другой же была боль. Но что грозит ему теперь?
Ласково, стараясь не разбудить Элизабет, Дэниел коснулся ее волос, вспомнив с благодарностью, как хорошо им было вместе. Он и сейчас испытывает к ней нежность — как к ребенку, к младшей сестренке. А она любит его. Дэниел знал это наверняка. И что крепче и дороже: ураганная страсть к Огненной Анне или тихая нежность к белокурой Бетси? У него не было ответа на этот вопрос. И в какой-то момент мелькнула мысль: разбудить Элизабет и пересесть на встречный поезд… Не разбудил. Не пересел. Потому что дикая, неутихающая страсть к одной женщине способна убить даже самое лучшее чувство к другой. Он не будет счастлив, если не «перегорит» — какой бы боли это ни стоило. А потом — будь что будет…
10
Прибыл поезд в Эдинбург очень поздно ночью или очень рано утром — этого Дэниел никак не смог бы сказать. Элизабет встала и сонно потянулась. Дэниел с благодарностью и уважением посмотрел на эту миниатюрную девушку, которая ради него согласилась на такую авантюру и оказалась в другой части Великобритании без необходимого багажа. У него самого, кстати, не было с собой даже зубной щетки.
— Ну что, Бетс, бывала ты раньше в Эдинбурге? — деланно бодро поинтересовался Дэниел.
Не до конца проснувшаяся Элизабет вяло покачала головой.
— Значит, у нас есть прекрасная возможность осмотреть город! Ты только представь, сколько интересного здесь можно уви… — Выйдя на перрон, Дэниел в первое мгновение задохнулся от пронизывающего порыва ночного ветра. — Увидеть. Однако вряд ли четыре часа утра — самое подходящее для этого время. Так что, — он приобнял озябшую спутницу за плечи, чтобы хоть как-то оградить от холода, — есть предложение где-нибудь провести остаток ночи.
— Ты как всегда мыслишь здраво, Дэн. — Элизабет иронически улыбнулась.
Они сели в такси и попросили отвезти их в какую-нибудь недорогую гостиницу. Дорога заняла минут двадцать. За это время Дэниел не однажды удивился, как много может болтать человек, который в четыре утра находится на работе. Машина остановилась возле подъезда, над которым красовалась претенциозная стилизованная вывеска «Старый замок». Естественно, строение это с замком не имело ничего общего, разве что было действительно старым. Для Дэниела и Элизабет древность строения была не существенна: главное, чтобы имелась постель… Дэниел расплатился и помог своей даме выйти из машины. В фойе прямо на рабочем месте похрапывал портье. Дэниел посочувствовал бедняге, но все-таки разбудил его. В первые секунды тот растерялся, испуганно заморгал, но быстро пришел в себя и нацепил на помятое лицо дежурную улыбку. Дэниел получил маленький ключик от двухместного номера на третьем этаже.
