Лицо Джимми приобрело воинственное выражение.
— Вы о том несчастном случае? Знаете, что я вам скажу? Мне ничуть не жаль, что мы убили этого сукина сына, пусть даже не по настоящему. Рано или поздно я найду способ заставить его дать прямой ответ, и если он попробует увильнуть, не колеблясь убыо его еще раз.
Даннерман, успевший усесться поудобнее, сердито посмотрел на Лина. Пэт было приятно видеть, что он тоже злится, но ее немного огорчило, что злость кузена вызвана вовсе не сальностями китайца.
— Вы идиот, — сказал он, не повышая голоса. — Если вам так уж хочется сделать что-то в этом роде, то вы напрасно афишируете свои намерения.
Лин пожал плечами и отошел. Даннерман осторожно приподнял голову Пэт с коленей.
— У меня есть одна идея, — сказал он, поднимаясь, но не объясняя, в чем дело, и направился к куче вещей, которые принесли Доки.
Сидя у стены, Пэт смотрела Дэну вслед и анализировала ощущение, возникшее, когда он погладил ее по голове. В этом вроде бы небрежном прикосновении было что-то теплое. Возможно, даже сексуальное. И вместе с тем в нем присутствовала осторожность, что в данных обстоятельствах…
В других обстоятельствах, уныло сказала себе Пэт, из этого могло бы получиться нечто приятное, но не сейчас. Она встряхнулась и встала, съедаемая любопытством. Что там делает Даннерман? Взяв у Розалины ручку, он писал на клочке оберточной бумаги, загораживая написанное ладонью. Розалина, сидевшая рядом, скрестив под собой ноги, с интересом наблюдала за ним. Увидев подошедшую Пэт, Даннерман пожаловался:
— На этой чертовой бумаге чернила только расплываются.
— Ничего не поделаешь, такая бумага, — согласилась она. — А что ты пишешь?
Он дописал еще одно слово и прикрыл бумажку рукой.
— Можно сказать, дневник. Мне бы не хотелось, чтобы весь мир знал о кое-каких вещах.
Она нахмурилась, уловив нечто необычное в его тоне.
— Так мы не увидим?
— Ничего подобного я не говорил. Друзьям можно показать.
— Например, мне, — сказала Розалина. — Это же моя ручка.
— Почему бы нет? — согласился Даннерман. — Только сделайте, пожалуйста, вот так… — Прикрыв листок двумя ладонями, он поднес его к глазам. — Можете?
Розалина недоуменно посмотрела на него, однако послушалась.
— Слава богу, что у меня радиальная кератомия, — пробормотала она. — О…
Закрыв бумажку рукой, старуха с интересом посмотрела на Даннермана и лишь затем передала листок Пэт.
— Надеюсь, у вас зрение получше.
Зрением Пэт похвастаться не могла, но, поднеся клочок серой бумаги к глазам, все же разобрала расплывшиеся каракули:
Если у кого-то есть идеи насчет побега и т. д., то давайте делиться ими вот таким способом.
— О, — произнесла Пэт. — Понимаю.
Мартин и Джимми Лин уже требовали показать бумажку им, а Даннерман, взяв другой клочок, принялся писать еще что-то. Закончив, он передал его Пэт.
Спрятанное оружие? У меня в поясе есть нож из гибкого стекла. Мартин, что в лацкане? У кого еще?
Новое занятие увлекло всех, вот только ручка оказалась одна.
— Стоп, — сказала Розалина. — Давайте сделаем так, чтобы все прочитали. Будем передавать бумажки в алфавитном порядке. Согласны? После того, как все прочтут, от них надо избавляться.
— Как? — спросил Джимми.
— Не знаю. Может, прожевать и проглотить?
Лину такое предложение не понравилось, но Даннерман сказал:
— А если попробовать сжечь их в плите?
Дождавшись, пока все ознакомятся с первой запиской, он попытался воплотить свое предложение. Получилось. Скомканный клочок обуглился, и Даннерман, осторожно достав его из плиты, растер улику в порошок.
Закончив опись, пленники обнаружили, что имеют в своем распоряжении небольшой арсенал: стеклянный нож Даннермана, пластиковый стилет Мартина, проволоку-гарроту Джимми Лина. Даже у Розалины в ботинках нашлась пара иголок. Пэт смущенно призналась, что единственная из всех поднялась на «Клипер» без припрятанного оружия.
Но когда, после обмена информацией о том, что им удалось утаить от пытливых посторонних глаз, эйфория улеглась, Пэт снова поддалась отчаянию. Приятно знать, что какое-то оружие у них есть. Но что толку в оружии, если нет плана, как его применить?
Поначалу новая игра доставила Пэт огромное удовольствие, напомнив о давно забытых школьных днях. Затем увлечение приелось. Сказать было, в общем-то, нечего, а кроме того, все опять проголодались.
Пока каждый себе что-то готовил, Розалина осматривала плиту.
— Тут должен быть источник энергии, — озадаченно сказала она. — Но я найти его не могу. Может быть, в основании? Все остальное — просто металл.
— Прелюбопытный металл, — проворчал Мартин. — Он даже не нагревается снаружи.
— Как микроволновка, — заметила Пэт. Розалина покачала головой.
— Это не микроволновка. Джимми положил овощи в фольге, и она не заискрила. Не знаю точно, что… о, черт! — По камере распространился запах подгоревшего говяжьего рагу.
— Проклятие, — пробормотал Даннерман. — У меня уже слюнки потекли.
К тому времени, когда им удалось извлечь упаковку из плиты, рагу сгорело, и в конце концов Мартин просто вытряхнул содержимое на пол.
Он же обратил внимание еще на одну любопытную деталь.
— Посмотрите, колесики больше не крутятся.
Пэт, пригнувшись, заглянула под основание плиты и обнаружила, что колесики на самом деле представляют собой металлические шары. Она толкнула устройство, и оно нехотя проехало по эластичному полу, однако шары и впрямь не вращались.
— Чудик катил ее без особого труда, — недоуменно сказала Пэт.
— Может быть, — задумчиво заметила Розалина. — А может, они вообще не крутятся. Вот вам и еще один образец той технологии, за которой мы охотились.
— И вот что получили, — сварливо пробурчал Мартин. Захватив с собой еду, Даннерман и Пэт устроились у стены.
Даннерман что-то обдумывал — возможно, с надеждой предположила Пэт, как выбраться из камеры. Она постепенно привыкала к тому, что ее кузен — тайный агент; раздражение проходило, а любопытство разгоралось.
— Поговорим, Дэн?
Он непонимающе посмотрел на нее.
— Что? О, конечно. О чем ты думаешь?
— Ты сказал, что после колледжа тебя забрали в армию… ну, на эти курсы…
— Да, на курсы, не в армию. У меня была лихая форма и никаких тридцатикилометровых марш-бросков.
— А потом?
Некоторое время Дэн задумчиво жевал.
