— Я знаю, что ты имеешь в виду, — улыбнулся он. — Я тоже кое о чем думал. Что, если бы этой технологией завладело Бюро? Не надо было бы засылать никаких агентов вроде меня. Поймай одного террориста, снабди его таким «жучком» и отпускай на свободу. Все, что он видит или слышит, идет сразу в Бюро.
— О, Дэн! — с горечью сказала Пэтрис. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Ведь одними уголовниками дело не ограничится. Правительство захочет следить за всеми… постоянно. Вот тебе и полицейское государство!
— Пожалуй, — задумчиво произнесла Пэт, — это не та технология, которую следует брать с собой.
Все замолчали, потом Дэн произнес:
— Интересно, есть ли у нас выбор? Может быть, именно такие игрушки Возлюбленные Руководители намерены подарить человечеству, если оно пригласит их.
И снова все замолчали, думая о словах Даннермана. Наконец Пэтси вздохнула и встряхнулась.
— Может быть, и мне стоит попробовать, — сказала она, и Даннерман подал ей шлем.
Реальность снова раздвоилась: в одной Пэтси стояла со шлемом на голове, какой видела ее Пэтрис; в другой — сидела в тюремной камере на Земле. Похоже, ела завтрак. Пережаренная яичница-болтунья, сухой тост, чашка слабого кофе. Вкус пищи ей не понравился. Внимание рассеивалось, и от этого разболелась голова. Пэтси закрыла глаза, надеясь хоть немного отдохнуть от мелькающих образов, но это не помогло — «картинки» все равно остались перед ней.
Может быть, подумала она, эту проблему удастся отчасти решить с помощью Пэтрис. Если та закроет глаза и хоть немного посидит неподвижно, то, возможно, вторая сцена исчезнет? Стоит попытаться. Пэтси уже собиралась снять шлем, когда пол под ногами задрожал. Она пошатнулась. Образы, поступавшие в ее мозг, расплылись и исказились, но глазами Пэтрис Пэтси увидела, что стена снова раскрасилась горящими полосами.
Она поспешно стащила шлем — цветной калейдоскоп уже крутился вовсю, а пол продолжал медленно и неумолимо раскачиваться. Чтобы не упасть, Пэтси опустилась на землю — все остальною уже сделали это, — зачарованно наблюдая за многоцветным шоу на стене. Под всплывающими полосами постепенно проступал темно-красный фон, словно накапливавший излучаемое тепло. И вдруг все исчезло.
Там, где была стена, цвет пропал. Гладкий, чуть упругий пол превратился в плотно переплетенные металлические нити. Потолок тоже изменился: ровное белое сияние как в воду кануло, и пленники увидели сеть, напоминавшую джутовую, через которую сочился бледный свет. Такой же свет позволял рассмотреть то, что находилось за стенами: «шкафы» Розалины, широкий проход, по которому Чудик привел их в камеру, металлический «верблюд» и еще многое-многое другое. Теперь ничто не мешало рассмотреть окружающее.
Все поднялись на ноги, недоуменно крутя головами. Джимми, стоявший возле «туалета», протянул руку в ту сторону, где была стена. Потом опустил руку, повернулся и растерянно пожал плечами.
— Здесь ничего нет. Стены больше нет.
Глава 27
ПЭТСИ
Пэтси вспомнилась история о льве в зоопарке. Десять лет лев метался по клетке, скалясь на решетки. Однажды сторож допустил небрежность: ушел, оставив дверцу незапертой. Когда человек скрылся из виду, лев осторожно подошел к двери, понюхал воздух свободы… повернулся и улегся в самом дальнем углу клетки, положив голову на лапы и крепко зажмурившись. Так он и лежал, пока наконец сторож не вернулся и не закрыл дверцу на замок.
Это ты, Пэтси, доктор Патриция Эдкок, сказала она себе. С самого прибытия сюда ты стенала и плакала, желая выбраться на волю. И вот тебе дана такая возможность. Ничто не мешает выйти и идти туда, куда ты хочешь. И что?
Она колебалась.
Как и все остальные, с опаской вглядывающиеся в незнакомые горизонты, скрытые непонятными машинами, манящими далекими проблесками света, застилаемыми тянущимися откуда-то клубами дыма. Никто не пошевелился… пока Джимми Лин, бросив на остальных отчаянный взгляд и глубоко вздохнув, не переступил через лужицу собственной мочи и шагнул через невидимую границу, где еще совсем недавно стояла стена. Он не ушел далеко. Сделав пару шагов, Джимми остановился и огляделся. И все же он явно был снаружи.
Это и определило решение Пэтси Эдкок. Если смог Джимми, то, конечно, сможет и она. Она решительно повернулась и смело прошла туда, где еще никто из них не бывал.
За спиной раздался встревоженный голос Пэт:
— Эй, осторожней, милая! Что ты будешь делать, если стена восстановится, а ты останешься там?
Пэтси замерла на полушаге, но тут же вспомнила.
— Нет, этого не будет, — крикнула она, вернувшись мысленно к тому дню, когда Чудик привел их в камеру. Стена была односторонняя. Подойдя снаружи, они ничего не увидели, просто прошли туда, где уже находились остальные земляне, и с удивлением обнаружили позади себя зеркальную, непреодолимую стену.
Сейчас все смотрели на нее: Розалина крестилась, стоявший рядом Мартин открыл рот, Даннерман опасливо водил рукой по тому месту, где прежде была стена. Пэтси глубоко вздохнула и сказала себе: «Хорошо, милочка, вот она, твоя свобода. Пользуйся ею!»
Или, эхом прозвучало в голове, потеряй ее.
В этом внешнем мире, открывшемся пленникам, что-то происходило. В нос ударил едкий запах дыма, вдали, а иногда и совсем рядом слышался какой-то грохот, что-то лопалось. Осмелевший Джимми Лин уже продвинулся, шаг за шагом, на пять-шесть метров по широкому проходу. Пэтрис шла следом за ним, а Мартин и Розалина только смотрели. Даннерман и Пэт, опустившись на колени, ощупывали пол на границе камеры. Подойдя, Пэтси увидела, что там, где находилось основание зеркальной стены, проходит сияющая полоса перемежающихся рыжевато-красных и бесцветных сегментов, длиной не более сантиметра каждый.
— Она была ненастоящая, — с удивлением произнесла Пэт, поднимая голову. — Я говорю о стене. Она не была твердая. Просто какая-то проекция, а когда энергию отключили, ее и не стало.
— И пол тоже, — добавил Даннерман. — И не только наш. Посмотри там.
Действительно, снаружи пол представлял собой те же плотно переплетенные металлические нити, но немного дальше виднелся участок, выглядевший так, словно его залили обычным цементом. Судя по пятнам и выбоинам, заплату положили уже давно. Вообще, на взгляд Пэтси, все здесь казалось каким-то неприбранным.
Некоторые машины смотрелись голо, словно с них сняли привычное покрытие; от других веяло холодом, заброшенностью и ненужностью.
— Полный беспорядок, — доложил вернувшийся Джимми Лин. — Там есть машина, которая, похоже, выработалась до износа. Обгорелая, сорванный кожух… как автомобильный двигатель, в котором кончилось горючее.
— Думаю, горючим они не пользуются, — сказала Пэтрис.
— Я бы не удивилась, — задумчиво произнесла Розалина, — если бы узнала, что для уменьшения трения они используют какую-то энергию. Или что-то вроде тех шаров, на которых движется плита. Так что, когда происходит нарушение в подаче энергии…
