— Примерно полчаса.
— Это не дольше, чем обычно?
— Пока нет. На уборку уходит как раз полчаса, но скоро он может забеспокоиться.
— О'кей, поступим таким образом: вызовите к себе инженера, техника или кто у вас там отвечает за эксплуатацию здания. Скажите ему, чтоб отключил воду и устроил замыкание на этаже, где помещается Лектер. При этом пусть нагрузится инструментом и с самым озабоченным видом продефилирует перед камерой, в которой ждет Лектер. Передайте ему, что я все сам ему объясню. Понятно? Если за мусором сегодня еще не приезжали, отмените машину. К записке больше не прикасайтесь. Мы вылетаем.
Напоследок Крофорд позвонил начальнику научно-аналитического отдела.
— Послушай, Брайан, сейчас мы доставим тебе по воздуху одну бумажку, предположительно написанную Зубастым парией.
Экстренно! Через час ее нужно положить обратно туда, где нашли, и в том же самом виде. Вначале ее прокрутят в лаборатории волокон и дерматологии, потом проверят на скрытые отпечатки, оттуда — в документоведение, а после этого к тебе, так что свяжись с ними. Я сам ей займусь, а потом принесу тебе…
* * *
Записка была у Крофорда. Он спускался с крыши в лифте, где поддерживался принятый в государственных учреждениях стандарт — восемьдесят градусов по Фаренгейту. Жарко! Волосы Крофорда растрепались после перелета, лицо блестело от пота.
Лаборатория волокон и дерматологии — тихий, спокойный уголок, в котором без лишнего шума шла нескончаемая, напряженная работа. В подсобном помещении ожидали своей очереди груды вещественных доказательств, присылаемых полицией из разных концов страны: куски веревки, которой связывали руки жертвам, пластырь, которым залепляли рты, заляпанное кровью и грязью тряпье, служившее погибшим не то одеждой, не то смертным одром.
Проходя между коробками и тюками, Крофорд увидел сквозь стеклянную стену лаборатории Биверли Катц, склонившуюся за своим рабочим столом. На специальном кронштейне перед ней висел ярко освещенный лампой детский комбинезончик. Она что-то счищала с него тонкой металлической лопаточкой, методично двигая ею сначала вдоль волокон ткани, а затем поперек. На белую бумагу, устилавшую стол, сыпались песчинки, крохотные частицы грязи, но вот туда медленно опустился завивающийся колечком волос. Она тряхнула головой, не сводя с него своих блестящих глаз.
Крофорд видел, как зашевелились ее губы. Он знал, что она приговаривала: «Вот ты где… вот как я тебя…» Такая у нее была привычка.
Крофорд забарабанил пальцами по стеклу, и Биверли тут же вышла к нему, на ходу стягивая белые перчатки.
— Отпечатки еще не смотрела?
— Нет.
— Я пойду в соседнюю комнату.
Пока Крофорд открывал свою папку, она уже надела свежие перчатки.
Обе части записки лежали между двумя прозрачными пластиковыми полосками. Биверли Катц заметила вмятину от прикуса и с немым вопросом взглянула на Крофорда.
Он кивнул: да, след, оставшийся на бумаге, полностью совпадал с реконструкцией зубов убийцы.
Сквозь стеклянную перегородку он наблюдал, как женщина укрепила записку на щитке, покрытом белой бумагой. Рассмотрела ее в увеличительное стекло. Постучала по щитку кончиком шпателя, чтобы легонько потрясти листок.
Крофорд посмотрел на часы.
Катц перешла к обратной стороне листка, переложив его на другой штатив, обратной стороной вверх. Легчайшим, почти невесомым пинцетом она что-то сняла с поверхности письма. Сделала увеличенные снимки оборванных краев и вновь поместила листок с письмом в пластиковую обложку. Рядом положила пару белых перчаток — знак, предупреждающий, что улика еще не проверена на отпечатки пальцев, и дотрагиваться до нее без перчаток запрещено.
Она протянула все это Крофорду.
— Есть один волосок, может быть, одна тридцатая дюйма. Я с ним поработаю. Что еще?
Крофорд передал ей три подписанных конверта.
— Здесь волосы с расчески Лектера. Тут остатки щетины с электробритвы, которой ему разрешают пользоваться, а вот это волосы уборщика, того, кто нашел записку. Все. Мне пора.
— Пока, — ответила Катц. — Я предпочла бы иметь дело с твоими волосами.
Джимми Прайс поморщился при виде рыхлой туалетной бумаги.
Сощурясь, он напряженно вглядывался в этот клочок через плечо своего помощника, включившего гелиево-кадмиевый лазер, при помощи которого они просвечивали текст в поисках скрытых — непроявленных — отпечатков пальцев. Лазер высветил загрязнения, жирные разводы, пятна от пота, все, что угодно, только не дактилоскопический узор.
Крофорд хотел было задать вопрос, но понял, что сейчас Джимми Прайса лучше не трогать. Он молчал. Голубоватые блики играли на стеклах его очков.
— Насколько нам известно, по крайней мере, три человека брались за это письмо без перчаток, — заговорил Прайс.
— Да. Уборщик, Лектер и Чилтон.
— Уборщик отмыл жировые выделения на руках с помощью бытовой химии, но то, что оставили пальцы двух других, просто не поддается описанию. Ужасно!
Прайс посмотрел бумагу на просвет, крепко сжимая пинцет в руках, покрытых старческими пигментными пятнышками.
— Можно обработать ее парами, но я не могу тебе дать гарантию, что за столь короткое время пятна йода полностью сойдут.
— Может, попробовать нингидрин? Тепловую обработку?
В другое время Крофорд не отважился бы лезть к Прайсу со своими техническими идеями, но сейчас он хватался за соломинку. Он приготовился выслушать резкую отповедь хозяина кабинета, но старик подавленно ответил:
— Бесполезно. Потом не отмоем. Ничем не могу помочь тебе, Джек. Я здесь не вижу никаких отпечатков.
Крофорд чертыхнулся.
Прайс повернулся к нему спиной и занялся пальчиками, которые прибыли по другому делу. В корзине для мусора испарялся сухой лед. Крофорд швырнул туда белые перчатки.
* * *
Взвинченный до предела, Крофорд поспешил в отдел документации, где его уже ждал Ллойд Бауман, которого вызвали с заседания суда. Он еще не успел переключиться на новую задачу и рассеянно морщил лоб, как человек, которого неожиданно разбудили.
— Поздравляю тебя. Работаешь по-чемпионски, — сказал он, точными, профессионально выверенными движениями раскладывая перед собой записку. — Сколько даешь мне времени?
— Двадцать минут — предел.
Бауман направил яркий свет лампы на обрывки письма. Сквозь продолговатую дыру в верхней части виднелось мягкое, темно-зеленое покрытие стола.
— Главное сейчас, выяснить, какой способ обратной связи предлагался Лектору, — сказал Крофорд, когда Бауман дочитал письмо.
