– Ну ты даешь! – выдохнула Клер, усевшись на стул и откинувшись на спинку.
– Ага, – повторила Виктория.
– И как он? – Глаза Клер сияли. Создавалось впечатление, что она радуется за сестру, которая выиграла в лотерею миллион.
Виктория подняла глаза к потолку.
– Богатый. Немолодой. Резкий. С хорошим вкусом…
Сильный, очень сильный. Красивый. Умный. Интересный. Эрудированный. Странный…
– Вот это да! Вы уже… ну… – Клер подыскивала нужное слово, которое вертелось на языке, но никак не хотело срываться с губ. – У вас было свидание?
Теперь настала очередь Виктории вскакивать с места.
– С ума сошла?! Мы говорим о Джоне Катлере, понимаешь? О Джоне Катлере! Какие свидания у меня могут быть с этим человеком?
– Ну… романтические…
– Нет, сестричка, ты и вправду сумасшедшая! – Виктория заняла позицию у окна.
– А что тут такого? У тебя уже кто-то есть?
– Нет. И не нужно. А с ним у меня контракт!
– Так. Понятно. Ты боишься. Ты очень боишься потерять свою независимость. – Клер рассуждала, а когда она рассуждала, то обычно передвигала предметы. Благо сейчас в ее распоряжении были две чашки с блюдцами.
– Нет! Я боюсь… – Виктория сглотнула. – Ну к чему, к чему весь этот разговор?! Неужели нельзя просто посидеть рядом, посплетничать?
– Ты боишься… – подтолкнула ее Клер.
– Быть использованной.
Виктория закрыла глаза.
– Но он тебе нравится?
Виктория покраснела.
Вот приехала моя сестренка. И ей можно признаться во всем, абсолютно во всем, даже в том, что держала в тайне от себя. Счастье.
– Да.
– Ну вот видишь. Значит, стоит попробовать!
– Клер, я же сказала…
– Милая моя сестра, – Клер встала, подошла к Виктории и обняла ее за плечи, – скажи мне, пожалуйста, ну для чего такого тебя способен использовать Джон Катлер, который в принципе может иметь рядом почти любую женщину?
– Видишь, ты сама сказала… – Виктория стерла со щеки предательскую горячую каплю.
– Нет, послушай меня: он может позволить себе любую женщину… Так для чего ему использовать тебя? Совершенно верно, – Клер чмокнула сестру в нос, – ни для чего. А это значит, что он вполне может тебя полюбить…
Клер притянула к себе Викторию и обняла, потом осторожно подвела к стулу и усадила. Сама быстренько устроилась рядом.
– Ну вот смотри. Для начала определимся: какие женщины нравятся сильным мужчинам? Правильно, слабые. Значит, так: одеваешься в голубое. Нежно-голубое, поняла? Прямо сейчас пойдем и купим что-нибудь новое, красивое. Можно даже инфантильное… – Клер явно увлеклась.
– Ну уж нет!
– Хорошо. Тогда слушай дальше: пудра посветлее, чтобы кожа казалась бледной, и яркие ресницы. Ими нужно делать вот так… – Клер изобразила то, что она считала взглядом невинной школьницы.
– Клер! Притормози. Ты путаешь слабость с глупостью. Тем более я ни в коем случае не намерена представляться слабой!
– А? Да, возможно. Но давай заменим слово «слабая» на «нежная и женственная». А, вот! Надо упасть в обморок.
– Падала, – призналась Виктория.
Клер просияла.
– И что?
– На руках носил. – Смущенная улыбка. В отличие от Катлера Виктория помнила ощущение от его рук.
Клер издала радостный боевой клич.
– Вот! Уже! Ты у меня умница, сестренка!
– Да. А невеста у него – красавица.
– Невеста? – Бровь Клер искривилась. – Красавица? Дура, значит.
– Да нет. Просто очень красивая. Очень ему подходит. И вообще, – настроение Виктории моментально изменилось, будто что-то хрупкое переломили пополам, – закончим этот разговор. Все это останется только нашими мечтами. Моими мечтами.
Клер молча обняла сестру. Ничего, моя милая, моя замечательная Тори. Все еще будет хорошо, очень хорошо. И красиво. Вот увидишь…
6
Виктория была страшно горда собой. Еще бы, ведь благодаря многообещающему проекту она наконец-то решилась потратить свои сбережения и купить новую машину! Серебристый «Форд Фокус», пускай подержанный, но гораздо лучше ее прежнего «фольксвагена», совсем старенького. Из-за него, точнее его непрезентабельности, она в последнее время совсем мало садилась за руль. Благо, сотрудничество с Джоном Катлером давало ей кое-какие «транспортные привилегии»…
Сейчас она впервые ехала к нему на своей машине. Нервничала. И не только из-за того, что нужно было следить за дорогой.
Разговор с Клер, который состоялся несколько дней назад, все не шел у Виктории из головы. За окном автомобиля мелькали картинки, которые стали очень знакомыми и почти дорогими Виктории, они выстраивались в знакомые цепочки, и на несколько мгновений можно было поверить в иллюзию стабильной жизни, в то, что наконец-то появилось что-то, что радует каждый день, и теперь всегда она будет вот так ездить к нему в Лоу-Лейкс…
Что за глупые выдумки? Скоро это все закончится… Но как же не хочется об этом думать! И не важно, да, Виктория, тебе не важно, почему не хочется…
Нервным движением Виктория добавила громкости музыке, льющейся из динамиков.
Джон Катлер сделал уже бессчетное количество шагов по кабинету. Пожалуй, если бы он задался целью, то смог бы подсчитать размеры кабинета в шагах с точностью до десятой дюйма, на которую шаг становится длиннее в зависимости от настроения, самочувствия, времени суток…
Слава богу, такая мысль пока не приходила ему в голову. И вообще у Джона в голове был сумбур, не абсолютный хаос, но вполне ощутимый беспорядок.
В груди ныло. Ему чего-то не хватало. И Джон не был уверен, что речь в этом случае шла о Кэссиди. Вообще – о женщинах…
Хотя… Виктория. Нет, не может быть! Просто жизнь пустая, и я не могу заполнить ее ничем. Без Кэссиди холодно, однако и с ней не лучше. Но скоро приедет Виктория, можно будет поговорить с ней, и она будет вертеть в руках свой тонкий карандаш и запускать пальцы в пышные волосы, задумавшись над чем-то. Красиво… О, черт бы все это побрал!
Когда Джон Катлер нервничал, а тем более – злился на себя, например, за неуместные мысли, это не очень хорошо сказывалось на его отношениях с окружающими. Дейзи получила выговор, Мэлори – несколько подколок.
А потом приехала Виктория. И они сидели в кабинете, и Джон задумчиво рассматривал… Нет, не фотографии скульптур для аллеи, которые привезла Виктория, а ее тонкие запястья и выбившиеся из прически прядки волос, которые легко колыхались, когда она склонялась над письменным столом.
– Думаю, у нас с вами получится здесь что-то величественное.
