Перед ней была высокая ограда, чугунная, будто кованая, на ее решетке сплетались узоры из темного металла. За оградой – изумрудно-зеленая лужайка, не газон, а именно лужайка: так живописнее. Виднелось семь огромных вязов, когда-то посаженных очень несимметрично и, к счастью, избежавших знакомства с пилой… а за ними – дом. Большой, величественный трех-этажный дом, отделанный плитами из песчаника. Правда, с левой стороны фасада их почти совсем не видно: так густо сплелись цепкие стебли плюща, образуя шероховатый зеленый ковер с узором из резных листьев…
Виктория вдохнула – глубоко-глубоко, – и ее легкие наполнил свежий воздух, напоенный запахами зелени, которой вокруг было предостаточно.
Прекрасно. Чудесно. Удивительно.
Виктория почти забыла, кто является хозяином всего этого великолепия.
Но об этом ей не преминули напомнить охранники, двое дюжих парней в темно-синей форме, стоявшие у ворот. Нет, они не задавали ей вопросов, по всей видимости, узнав Мэлори, с которым Виктория приехала, но даже то, что она ощутила на себе два внимательных взгляда, да еще без всякого оттенка приязни, вывело Викторию из состояния романтической мечтательности.
Что ж, неплохая работа, совсем неплохая…
Течение мыслей сразу изменило направление.
Мэлори наблюдал за Викторией. Очевидно, он уловил эмоции, промелькнувшие на ее лице.
– Ну как, мисс Маклин, вы впечатлены? – спросил он с легкой улыбкой. Казалось, этот человек гордится тем, что… имеет возможность привезти Викторию в это место. Что это место принадлежит его боссу…
– Пожалуй, можно и так сказать.
Виктория взяла с сиденья большую сумку из коричневой замши. Очень удобно: можно носить с собой все нужные бумаги. Все-таки даже большая сумка – женственнее, чем маленький кейс или папка. Кстати, вопросы соответствия размеров сумки принятым в обществе представлениям о длине-ширине-высоте этих аксессуаров мало ее интересовали. Самой нравится – и ладно.
Дверца за спиной Виктории вкрадчиво хлопнула: Мэлори был джентльменом, а джентльмен может обеспечить женщине комфорт так, что она ощутит только результат его действий.
Правда, встречается этот тип мужчин довольно редко. И все-таки приятно… – с улыбкой подумала Виктория.
– Не желаете ли прогуляться? – спросил Мэлори.
– Да, – бросила Виктория через плечо и энергично зашагала к ограде.
Один из охранников открыл перед ней калитку. Виктория оглянулась. Мэлори кивнул парню, и тот отступил, давая Виктории пройти. Его «доброе утро, мисс» прозвучало как-то торжественно. Второй, не говоря ни слова, взял у Мэлори ключи, чтобы поставить машину на стоянку – тут же, недалеко от ворот, справа. Виктория подумала, что этот мистер Катлер умеет подбирать персонал, и тут же слегка поморщилась.
Нет. А вот я – не персонал, и все тут. Я художница!
К дому вела асфальтовая дорожка. Теплый серый асфальт как будто стал мягче под солнечными лучами и приглушал стук каблуков. Неплохо, очень неплохо, но нужно что-нибудь более… живое. Гравий. Нет, не гравий – вот как бы я сейчас шла по гравию на шпильках?
– Извините, мисс Маклин, я не уверен, здесь ли сейчас мистер Катлер, он вчера во второй половине дня улетал в Дублин на переговоры, к сожалению, он не позвонил, не сообщил, когда возвращается…
– Думаю, его отсутствие нам не будет помехой. У меня есть готовые проекты. Но для этого места мне хотелось бы сделать что-нибудь совсем особенное.
– Отлично. С вами приятно иметь дело, мисс Маклин.
Виктория кивнула и сдержанно улыбнулась, постаравшись, чтобы улыбка эта все-таки не выскользнула из уголков губ.
И с вами.
– Я хотела бы взглянуть, что находится за домом. – Виктория бросила быстрый взгляд на своего спутника.
– Конечно. Это не проблема.
– И здесь служит садовник?
– Да, Джонатан Пристли.
– Я бы хотела с ним поговорить. Сегодня же.
– У вас уже есть идеи, которые вы не собираетесь согласовывать с мистером Катлером? – Левая бровь Мэлори слегка выгнулась иронично.
– Боюсь, есть вопросы, которые не нуждаются в том, чтобы их обсуждали с мистером Катлером. Так, например, я разбираюсь в розах явно лучше, чем ваш хозяин, мистер Мэлори.
Виктория не успела отследить тот момент, когда у нее возникло непреодолимое желание убить Мэлори. Мужчина с невозмутимым видом кивнул. Видно было, правда, что после такой резкости ему не очень легко сдержаться – взгляд слишком быстро скользнул по лицу Виктории, будто царапнул, а потом устремился куда-то за ее плечо.
Ох, меня уволят. Если не сейчас, то к вечеру – точно.
У Виктории как-то не откладывалось в памяти, что именно так обычно начинается ее сотрудничество с заказчиками и именно так она отвоевывает свободу творить по своему вкусу. И вообще ее ни разу не отстранили от проекта – слишком уж все были довольны результатом «творческой свободы» мисс Маклин.
– Я сейчас попрошу позвать его. Пройдемте в дом.
– Нет, спасибо, я лучше здесь поброжу…
Викторию уже начала мучить совесть – как всегда после вспышек агрессии и отпущенных колкостей.
– Как вам угодно, мисс Маклин.
Виктория осталась одна перед фасадом огромного дома, который производил странное впечатление – притягательное и немного пугающее, как и все, от чего веет романтикой старой доброй Англии и вместе с тем – неповторимой атмосферой, которая царит в готических мистических романах.
Но сейчас светило яркое июньское солнышко, его лучи ложились на стену дома – ту, что была свободна от плюща, – и казалось, что камень теплый на ощупь и приятно шероховатый… Виктория одернула себя: так ей вдруг захотелось прикоснуться к стене рукой, провести по ней пальцами.
Она обогнула дом по дорожке, которая казалась поглощающей свет темной лентой, расстеленной посреди лужайки, залитой, затопленной солнечным светом. Там были сплошные заросли жасмина. Он уже отцвел, и цветки из белоснежных превратились в желтовато-восковые, но сладкий, одуряющий запах, хотя и более легкий, чем в начале цветения, все еще висел в воздухе. Виктория поморщилась и повела плечом: она не любила запаха жасмина, от него болела голова и просыпалась какая-то глубокая тоска. Она не помнила уже, по чему тоскует.
Виктория прошла по дорожке мимо кустов с увядшими цветками и отметила про себя, что осыпавшиеся звездочки так до сих пор и лежат на траве, несколько цветков упали на дорожку и теперь перекатывались от легких дуновений ветра. Виктория с облегчением вырвалась из жасминового дурмана. Только вот настроение у нее испортилось окончательно.
За домом раскинулась еще одна лужайка, а вдалеке, очевидно, у ограды, росли липы.
Виктория услышала за спиной шаги и обернулась.
