— Нет, просто ты и сейчас такой, только расслабленный. — Карен скинула ботинки и забралась в кресло с ногами. — Я тоже хочу расслабиться, — пояснила она.
— Тебе вроде таблетку для этого принесли?
— Ах, прости, забыла про твой необычный юмор, который больше похож на сарказм.
— Ничего, я не дам тебе про него забыть. Ты хоть понимаешь, что я уже много лет ни с кем не разговаривал так, как с тобой сегодня?
Ей показалось, что при этих словах он снова скривился от боли, но, возможно, он просто шевельнулся, и так причудливо сдвинулись тени на его лице.
— Взаимно.
— Поэтому я собираюсь взять из нашего общения все возможное. — В глазах его сверкнула — или это снова игра света? — веселая искорка.
— Съесть это яблоко, не упустив не капли сока? — рассмеялась Карен.
Надо же, после всего этого она еще может смеяться!
— Какое яблоко?
Когда он чего-то не понимает или чему-то удивляется, он хмурится. Эта деталь внезапно показалась Карен очень трогательной.
— Это такое упражнение. Чтобы вновь почувствовать вкус к жизни. Красиво одеться, запереться в комнате, зажечь свечи и целый час — ровно час! — есть большое яблоко. Думать только о нем. Наслаждаться им… Ой… — По выражению в его глазах она поняла, что несколько перегнула палку. Выражение это было немного насмешливое, но даже если он и хотел съязвить на этот счет, то промолчал. — А здесь прохладно. Интересно, можно ли подвинуть кресло к батарее? — Карен попыталась за суетой скрыть смущение. Что-то в последние полчаса она слишком много смущается…
— Подожди!
— С ума сошел?! — ужаснулась Карен, заметив, что он пытается встать.
— Ну я же не труп, чтобы при мне девушки двигали мебель, а я преспокойно лежал!
— Здесь все просто, оно на колесиках! Вот… Раз — и все!
— Иногда феминизм бывает для мужчин удобен.
— Иногда полезно иметь капельку здравого смысла!
— Вот чего-чего, а здравого смысла у меня на десятерых.
— А незаметно, — съязвила Карен. — Здравомыслящий человек не сядет пьяным за руль.
— У тебя какое-то нереалистичное представление о здравом смысле и вождении. Кстати, сама водишь?
— Нет. Права есть, но как-то не довелось.
— Понятно. Ну да ладно. Тем более что я не был пьян, я просто… отвлекся.
Йен не стал уточнять, что отвлекся на то, чтобы внести ее номер в память телефона, а это и впрямь было опрометчиво, потому что вести машину одной рукой, держа в другой сотовый и глядя на дисплей этого самого сотового, мягко говоря, неудобно. Но он почти проскочил и уже закрывал «раскладушку», когда… ему навстречу вылетел тот сумасшедший мотоциклист, и Йен так резко вывернул руль, что машина потеряла управление. Хорошо хоть псих тот не разбился. Но жалко, что ему удалось смыться с места происшествия.
Тот факт, что он мог бы сейчас лежать не в комфортабельной больничной палате, а в реанимации или в холодильнике в морге, как-то не особенно Йена беспокоил. Может быть, оттого что не вмещался пока в сознании. А может, оттого, что он уже давно не дорожил своей жизнью. Гораздо больше его беспокоил вопрос справедливости или несправедливости происходящего. Мотоциклист псих, и из-за него мог погибнуть человек, а потому он должен понести ответственность. И Йен еще не метал молнии только потому, что никто всерьез не пострадал. Собственное «ранение» он в расчет не брал.
— Если ты хочешь, чтобы я тебя еще сколько-то развлекала разговорами, то я пойду поищу автомат с горячими напитками, — поставила его в известность Карен.
— Хочу. Иди, — кратко ответствовал Йен.
У Карен возникло ощущение, что она спит. Возможно, это действовало успокоительное. Неужели Кира принесла ей валиум? Двигаться было тяжело, будто в толще воды, и звуки раздавались… как-то медленно. В какой-то момент Карен подумала, что до автомата она будет брести целую вечность. Лет через пятьдесят, наверное, умрет, превратится в призрак больницы и уже в бестелесном виде продолжит этот заколдованный путь.
Автомат обнаружился на этом же этаже, рядом с лифтом. Карен добыла себе стаканчик чая с лимонным ароматом. И как можно наливать чай в бумажный стаканчик? Путь обратно занял не меньше времени и сил, но, как ни удивительно, Карен не расплескала по дороге и трети чая. Что ж, наркотический дурман достоин того, чтобы стать изюминкой этого дня…
Внутренний голос красноречиво молчал.
— Карен, а почему ты движешься как сомнамбула? — полюбопытствовал Йен. Он пребывал в невероятно благодушном настроении.
— Мне спать пора, — буркнула Карен.
— У-у… А как же разговоры?
— Какие еще разговоры?! — возмутилась от дверей Кира. — Мисс, вам давно пора оставить в покое мистера Рэндома! Ему нужно отдыхать, а вы еще… и кофе принесли!
— Я не пью кофе, это чай, — терпеливо пояснила Карен. — А вас работа в больнице испортила, да? — Когда она была пьяна, то говорила именно то, что думала в данный момент. Без всякой внутренней цензуры. А таблетка успокоительного, подозрительно похожего по эффекту на валиум, после двух бокалов красного вина действовала не хуже, чем двойной виски без льда.
— Что-о?
— Ну вы почему-то не постучали… Может, мы тут важными делами занимались, — рассуждала Карен.
— Какими такими важными делами? У человека сотрясение мозга! — возмутилась Кира.
— Фи, какая испорченность, — пробормотала Карен. — А мне нельзя тут поспать?
— У нас есть комната отдыха для родственников пациентов, но что-то мне подсказывает, — Кира мстительно прищурилась, — что вы мистеру Рэндому родственницей не приходитесь. А кроме того, он не в таком тяжелом состоянии, чтобы от него нельзя было отойти!
— Ну вот, бросить человека на произвол судьбы можно, а важными делами — нельзя…
Со стороны койки раздалось хихиканье.
— А диван? — Карен хлопнула ресницами.
— Что диван?
— У вас есть диван? Должен быть. Может, не на этом этаже? Я вполне могу поспать на диване.
— Карен, у меня никогда не было такой преданной подруги, как ты! — Йен не выдержал и рассмеялся уже открыто.
— Похоже, ваша подруга, мистер Рэндом… — Кира осеклась. Судья Рэндом не тот человек, которому можно запросто грубить.
— Она немного не в себе, но вообще вполне нормальная. Карен, я хочу еще раз увидеть тебя пьяной. Обещай, что позволишь мне себя напоить. Ты неподражаема!
«Напоить… и обесчестить!» — проснулся внутренний голос.
— Да за кого ты меня принимаешь?! — вознегодовала Карен и, фыркнув, гордо удалилась из палаты.
Кира догнала ее в коридоре и, бормоча себе под нос что-то вроде «все мужчины одинаковы», заглянула ей в зрачки.
