Подойдя к гардеробу, Джеки распахнула дверцы. Она не знала, что ищет.
— Ну, для тебя все сложилось неплохо, правда?
Романо устало провел ладонью по лицу и выругался на итальянском, после чего сел на стул рядом с ее туалетным столиком.
— За то, что терплю вас обеих, меня следовало бы причислить к лику святых.
Джеки сняла с вешалки черный костюм и через несколько секунд вернула его на место.
— Джеки?
Она обернулась:
— Да?
— Мне нужно кое-что тебе сказать. Думаю, это хорошие новости.
Она подошла к нему с блузкой в руках.
— Правда?
— Кейт попросила меня взять ее с собой в Италию. Она хочет познакомиться с моим отцом. Сью дала свое согласие при условии, что она поедет с нами.
Ну разумеется, Сью согласилась. С Джеки она была как цепной пес, но не подпасть под обаяние Романо было невозможно.
— Она считает, что эта поездка поможет Кейт успокоиться и взглянуть на все другими глазами, — добавил он. — Мы надеемся, что знакомство с моим отцом и твоей семьей поможет Кейт собрать все в общий контекст.
Джеки так сильно вцепилась в блузку, что ее вряд ли когда-нибудь удастся разгладить.
— Ты хочешь познакомить ее с моей матерью?
Он кивнул.
Джеки издала циничный смешок.
— Я надеялся, что ты тоже поедешь, — произнес он мягким словно бархат голосом.
О да. Это было бы настоящей катастрофой.
— Это невозможно.
Поднявшись, он подошел к ней, и ее сердце радостно забилось. Интересно, каково это просто войти в комнату и почувствовать, что присутствующие в ней люди тебя любят и ценят? Этого она никогда не узнает. И, по правде говоря, ей было все равно. Был всего один человек, на которого ей хотелось произвести впечатление, и она сомневалась, что ее присутствие в Италии как-то повлияет на ее отношения с этим человеком.
Романо вырвал у нее из рук блузку и бросил на кровать, затем взял ее руки в свои.
— Нет ничего невозможного. Посмотри на нас. Время ничего не сделало с нашими чувствами.
Она покачала головой.
— Нет, Джеки. Я знаю, что тоже тебе небезразличен. То, что мы считали умершим, все еще живо.
Джеки высвободила свои руки:
— Сейчас ты очень похож на дядю Луку. Но от красивых слов нет никакого толку, Романо.
Снова открыв чемодан, она бросила в него мятую блузку. Романо открыл рот, чтобы что-то сказать, но затем удивленно посмотрел на нее:
— Что ты делаешь?
Она вернулась к гардеробу, снова достала черный костюм, свернула его кое-как и положила в чемодан.
— Собираю вещи.
Он нахмурился:
— Но почему ты начала это делать до моего прихода?
— Завтра утром я лечу в Нью-Йорк. Пора снова браться за работу.
Глава 11
Похоже, она спятила.
Как можно думать о работе, когда речь идет о семье? После разговора с Кейт Джеки думала, что у нее нет шансов. Неужели она так легко сдастся?
У него было такое чувство, будто Кейт просто проверяла свою мать. Самое худшее, что могла сейчас сделать Джеки, это исчезнуть. Он должен был заставить ее передумать. Не только ради Кейт, но и ради самого себя.
Он никогда не думал, что однажды захочет иметь семью. Не знал, что делать со всеми этими ожиданиями и обязательствами. Но сейчас он был готов принять этот вызов. Мысль о верности одной-единственной женщине больше его не пугала.
— Ты не можешь уехать.
— Я должна.
Подойдя к ней, он отобрал у нее все коробочки и флакончики и положил их на туалетный столик.
— Нет. Тебе нужно поехать со мной и Кейт в Италию.
— Сейчас в этом нет никакого смысла.
Она сказала «сейчас», но каждый ее жест и взгляд говорил «вообще».
Она сдавалась. Снова выстраивала вокруг себя стену из гордости.
Джеки не была надменной или тщеславной. Совсем наоборот. Гордость была ее средством самозащиты. Защиты от переживаний.
Когда она проходила мимо него, чтобы взять новую порцию вещей, он заключил ее в объятия и поцеловал. Почувствовав, что она немного расслабилась, он отстранился и посмотрел на нее:
— Я все еще люблю тебя, Жаклин. Поехали со мной.
Джеки побледнела. Вместо того чтобы подбодрить, его слова ее напугали. Тогда он поцеловал ее в лоб, снова притянул к себе и прижал ее голову к своей груди, чтобы она услышала стук его сердца.
— Будь смелее, — прошептал он. — У вас с Кейт по-прежнему есть шанс. У нас с тобой тоже. Потерпи немного. Эта боль пройдет.
Вдруг Джеки снова напряглась и высвободилась из его объятий. С виду она была спокойной, но глаза ее говорили, что внутри нее идет борьба.
— Ты опять пытаешься запудрить мне мозги красивыми словами. На самом деле ты не веришь в то, что говоришь. Просто хочешь меня успокоить.
— Ты ведь знаешь, что это неправда.
Она облизнула губы и сделала несколько шагов назад:
— В любом случае это не имеет значения, потому что я тебя не люблю.
Ее признание причинило ему боль, хотя он знал, что это пустые слова, с помощью которых она просто хочет его отпугнуть. Очевидно, эта боль отразилась в его глазах, пока он готовился нанести встречный удар.
— Не льсти себе, Романо, — добавила она, вскинув подбородок.
Джеки наступала на одни и те же грабли. Ради собственного спокойствия она снова намеревалась отказаться от самого ценного, что было в ее жизни.
— Я всегда считал тебя смелой, Жаклин, но понял, что ошибался. Ты словно страус прячешь голову в песок при малейшей опасности. — Он осуждающе покачал головой. — Твоя дочь заслуживает большего.
Джеки прищурилась:
— Думаешь, я этого не знаю? Не могу поверить, что тебе понадобилось столько времени, чтобы понять, что мне это не по зубам.
Романо недоуменно всплеснул руками. Эта женщина была упрямее стада ослов!
— Если тебе легче от этого самообмана, прекрасно! Знаешь, Джеки, иногда ты мне очень напоминаешь свою мать. Ты отталкиваешь всех, кто хочет быть рядом с тобой.
— Убирайся!
В руке Джеки держала туфлю, и он не исключал возможности, что она полетит в него, поэтому слегка напрягся.
— Я не уйду до тех пор, пока ты не согласишься поехать со мной в Италию.
— Прекрасно! — Швырнув туфлю на кровать, Джеки прошла в ванную и хлопнула дверью. — Я принимаю душ! — крикнула она. — Если, когда я выйду, ты все еще будешь здесь, я вызову полицию.
