Оркестр уже несколько раз выступал в этом небольшом зале на двести мест, и атмосфера в нем была гораздо более уютной и душевной, нежели на обычных площадках. Однако Элла все же предпочитала «Альберт-Холл» или Королевский фестивальный зал, где между зрителями и оркестрантами существовала дистанция.
Ее глаза заскользили по первому ряду и остановились на человеке, расположившемся в кресле в нескольких метрах от нее.
— О боже! Что он здесь делает? — пробормотала Элла, понимая, что слишком поздно отвернулась и не успела избежать пристального взгляда мужчины, сны о котором преследовали ее каждую ночь после их встречи.
— Так ты его знаешь? — В голосе Дженни отчетливо прозвучала нотка зависти. — Тоже мне подруга называется! Ни единого слова! Ну и молчунья! Ты только посмотри, какой потрясающий парень, а ты его скрываешь. Признавайся, кто он?
— Его зовут Вадим Александров, — сухо ответила Элла, понимая, что Дженни не отстанет, пока не выведает у нее все подробности. — Русский мультимиллиардер. Я его толком не знаю, нас познакомили, мы обменялись несколькими фразами… и все.
— И все? Только слепой не увидит, что он горит желанием познакомиться с тобой поближе, дорогуша, — многозначительно протянула Дженни, отметив про себя, как Элла сразу зарделась после этих слов.
Ни для кого не было секретом, что леди Элеонора Стаффорд отличалась сдержанностью, если не сказать холодностью. Некоторые члены оркестра за глаза называли ее Снежной королевой. Тем удивительнее для Дженни было видеть свою подругу такой взволнованной.
— Не понимаю, как он здесь очутился, — покачала головой Элла. — Судя по заметкам в желтой прессе, он должен сейчас находиться в Каннах с одной итальянской актрисулькой.
Напечатанная во всех журналах фотография Вадима в обнимку с роскошной пышногрудой итальянкой врезалась Элле в память, и, к своему большому раздражению, она никак не могла забыть о ней, а заодно и избавиться от мыслей о том, как эти двое занимаются любовью.
«Его личная жизнь меня не касается, — в который раз напомнила себе Элла. — Вадим Александров мне неинтересен, и я не буду оборачиваться, чтобы снова встретиться с ним взглядом. Пусть буравит меня своими голубыми глазами сколько ему захочется! Мне все равно».
Однако Элле так и не удалось забыть о присутствии в зале русского, и ей пришлось немало постараться, чтобы сконцентрироваться, когда все зрители расселись и в зале появился дирижер. Она обожала симфонию Дворжака «Из нового света» и поэтому рассердилась: как можно быть такой глупой и отвлекаться от музыки из-за малознакомого мужчины! Не хватает еще оскандалиться!
Сделав глубокий вдох, Элла подняла скрипку к подбородку и тронула струны смычком. При первых же нотах ей удалось расслабиться, и почти мгновенно музыка полностью захватила ее.
Через полтора часа концерт подошел к концу. Последняя нота затихла в затаившей дыхание аудитории… и раздались оглушительные овации, которые вернули Эллу к реальности. Очарование музыки исчезло.
— Боже ты мой! — прошептала Дженни, когда музыканты поднялись со своих стульев, чтобы поклониться зрителям. — Ты посмотри, наш дирижер, оказывается, умеет улыбаться! Значит, Густав доволен нашим выступлением сегодня. Еще бы! По-моему, мы отыграли на пять с плюсом.
— А мне не очень понравилось, как я сегодня справилась с началом четвертой части, — призналась Элла.
— Да ты еще более придирчивая, нежели Густав! — Дженни неодобрительно покосилась на подругу. — Ты послушай, как нам аплодируют. Публика в восторге. Про твоего русского я вообще умолчу. Он весь вечер так тебя и поедает глазами.
— Он не мой!
Элле не хотелось, чтобы ей напоминали о существовании Александрова, тем более сообщали, что он наблюдал за ней на протяжении всего концерта. Она невольно покосилась в зал и… несколько секунд не могла отвести взгляд от черноволосого мужчины, вальяжно сидевшего в первом ряду.
«Дженни права, — с неохотой согласилась Элла. — Он до неприличия красив».
В жизни ее интересовала лишь музыка, и обычно она не обращала внимания на представителей противоположного пола, однако Вадима нельзя было не заметить. Высокий — почти под два метра, — с удивительно широкими плечами, Александров выделялся среди всех. Дорогой, явно сшитый на заказ костюм подчеркивал его статную фигуру. Смоляные волосы и оливкового оттенка кожа делали Александрова похожим на итальянца или грека.
По губам Вадима, расплывшимся в широкой улыбке, она поняла, что снова выдала себя с головой и он догадался о ее мыслях.
— И где вас с ним познакомили? Признавайся немедленно! — прошептала Дженни, пользуясь тем, что аплодисменты не стихали. — Если тебе он не нужен, то ты, как моя лучшая подруга, просто обязана оказать мне услугу и представить меня ему. Оказаться в постели с таким мужчиной — это просто сказка. Уж я его не упущу, не сомневайся!
Дженни никак не могла угомониться, и Элла недовольно скривилась:
— В Париже.
— В Париже! — повторила за ней Дженни, широко раскрыв рот от восторга. — В городе любви! Твоя история мне все больше и больше нравится. Ты с ним уже спала?
— Нет! Не говори ерунды! Конечно не спала! — прошипела Элла и с возмущением посмотрела на подругу. — Ты считаешь меня способной прыгнуть в постель к незнакомому мне мужчине?
— Ну… это, конечно, не в твоем духе. Твое равнодушие к противоположному полу давно уже стало притчей во языцех. Но… если он весь концерт смотрел на тебя так, как смотрит сейчас… Лично я бы не устояла.
Элла прекрасно знала, что пожалеет о своем вопросе, однако не смогла удержаться от соблазна.
— И как же он на меня смотрит? — спросила она, стараясь говорить как можно более равнодушно. Однако сама поняла, что у нее это чертовски плохо вышло.
— Да он раздевал тебя взглядом и любовался белоснежной кожей. И представлял, как его руки путешествуют по упоительным изгибам твоего алчущего лобзаний тела. Дай ему волю, так бы и бросился… Так бы и бросился…
— Замолчи, ради бога, Джен! Не знаю, что за книг ты начиталась!
Дженни посмотрела на залитое краской лицо Эллы и ухмыльнулась:
— Ты сама спросила. Я тебе просто рассказываю, что сейчас на уме у твоего русского.
— Он не мой! Сколько раз нужно повторять! Собрав всю свою волю в кулак, она бросила еще один осторожный взгляд на Александрова. И замерла… увидев его полные неприкрытого желания глаза и сладострастную улыбку. В груди и внизу живота Эллы возник жар, и, к ее ужасу, в следующее мгновение соски проступили сквозь шелковое платье. Ее возбужденное состояние не укрылось от внимания Вадима, и он с удовольствием перевел взгляд на ее грудь. Вся пунцовая от смущения, Элла мотнула головой и, встав, поклонилась вместе с остальными оркестрантами зрителям. Ей с трудом удалось вымученно улыбнуться.
Вадим с удовлетворением отметил про себя явные признаки того, что Элла Стаффорд попала под его чары. Ей хотелось сделать вид, будто она совершенно не испытывает никаких эмоций, такая вся из себя нездешняя и невозмутимая… но получалось плохо. Она, как и он, почувствовала зов плоти!
