Состоялся новый допрос. На этот раз он расспрашивал Лисбет Саландер о ее сексуальной жизни, которую она твердо считала своим личным делом и вообще ни с кем обсуждать не намеревалась.
По окончании визита Лисбет Саландер поняла, что повела себя неправильно. Сперва она молчала, уклоняясь от его вопросов; он истолковал это как застенчивость, отсталость или желание что-то скрыть и принялся вытягивать из нее ответы. Саландер убедилась, что он не отстанет, и начала выдавать немногословные и безобидные реплики, которые, как ей казалось, соответствовали ее психологической характеристике. Она упомянула Магнуса, которого изобразила как своего ровесника, увлеченного программиста по профессии: он вел себя с ней по-джентльменски, водил в кино и иногда ложился с ней в постель. Магнус был чистейшим вымыслом, который по мере ее рассказа обретал все новые краски, но Бьюрман использовал его как повод для того, чтобы в течение последующего часа подробно разбираться в сексуальной жизни подопечной.
— Как часто вы занимаетесь сексом?
— Время от времени.
— Кто бывает инициатором — ты или он?
— Я.
— Вы используете презервативы?
— Естественно. — Она слышала о СПИДе.
— Какое положение ты предпочитаешь?
— Ну, обычно на спине.
— Ты любишь оральный секс?
— Ой, подождите минутку…
— Ты когда-нибудь занималась анальным сексом?
— Нет, мне не доставляет особой радости, когда трахают в зад, — но, черт возьми, вам-то какое до этого дело?
Это был единственный раз, когда она вспылила в обществе Бьюрмана. Сознавая, что знать об этом ему не следует, она уставилась в пол, чтобы глаза не выдали ее чувств. Когда она вновь посмотрела на адвоката, сидевшего по другую сторону письменного стола, он ухмылялся. Лисбет Саландер тут же поняла, что в ее жизни грядут решительные и неприятные перемены.
Она покинула адвоката Бьюрмана с чувством отвращения. К такому повороту она оказалась не готова. Пальмгрену никогда бы в голову не пришло задавать подобные вопросы, зато он всегда охотно шел навстречу, если ей требовалось что-нибудь обсудить. Правда, такая потребность возникала у нее редко.
Бьюрман с самого начала был ее головной болью, но теперь она осознала, что он стал превращаться в серьезную проблему.
Глава
11
Суббота, 1 февраля — вторник, 18 февраля
В субботу, пока не кончился короткий зимний день, Микаэль и Эрика отправились на прогулку мимо маленькой гавани по дороге, ведущей к хозяйству Эстергорд. Хоть Микаэль и прожил в Хедебю месяц, он прежде никогда не ходил в глубь острова: холод и частые метели не располагали к подобным вылазкам. Но суббота выдалась ясной и приятной, будто вместе с Эрикой в Норрланд явились первые предвестия подступающей весны. Было всего пять градусов мороза, но расчищенную дорогу обрамляли метровой высоты сугробы. Миновав рыбачьи домики, путники сразу оказались в густом еловом лесу. Микаэля поразило, насколько выше и неприступнее оказалась вблизи гора Сёдербергет, возвышавшаяся над домиками, чем это представлялось из селения. На миг он задумался о том, сколько раз Харриет Вангер играла здесь в детстве, но потом выбросил это из головы. Через несколько километров лес внезапно кончился и тропа уперлась в изгородь, за которой начиналась территория хозяйства Эстергорд. Микаэль и Эрика увидели белый деревянный дом и большое темно-красное здание скотного двора. Решив на хутор не заходить, они повернули и тем же путем двинулись обратно.
Когда они проходили мимо въезда в усадьбу Вангеров, Хенрик стал сильно стучать в окно на втором этаже и настойчиво махать рукой, приглашая их зайти. Микаэль и Эрика переглянулись.
— Хочешь познакомиться с легендой промышленности? — спросил Микаэль.
— А он кусается?
— По субботам нет.
Хенрик Вангер встретил их в дверях кабинета и пожал гостям руки.
— Я вас знаю. Вы, должно быть, фрёкен Бергер, — сказал он вместо приветствия. — Микаэль и словом не обмолвился о том, что вы собираетесь посетить Хедебю.
Одним из главных достоинств Эрики была ее удивительная способность с ходу завязывать дружеские отношения буквально с кем угодно. Микаэлю доводилось наблюдать, как она обращала свое обаяние на пятилетних мальчиков и те через пять минут уже были готовы бросить ради нее родную мать. Старички за восемьдесят, похоже, исключения не составляли. Через две минуты Эрика с Хенриком Вангером, полностью позабыв про Микаэля, болтали так, будто знали друг друга с детства — ну, учитывая разницу в возрасте, по крайней мере с детства Эрики.
Для начала Эрика принялась беззастенчиво ругать Хенрика Вангера за то, что тот заманил в глушь ее ответственного редактора. Старик ответил, что, насколько он понял из разных сообщений в прессе, она его уже уволила, а если нет, то, возможно, самое время освободить редакцию от балласта. Сделав театральную паузу, Эрика обдумывала это утверждение и критически разглядывала Микаэля. В любом случае, заявил Хенрик Вангер, временное приобщение к сельской жизни, вероятно, пойдет молодому Блумквисту на пользу. Против этого Эрика не возражала.
Минут пять они в самых язвительных выражениях обсуждали его недостатки. Микаэль откинулся в кресле, притворяясь обиженным, однако по-настоящему нахмурился, лишь когда Эрика отпустила несколько завуалированных двусмысленных замечаний, которые могли относиться к его минусам как журналиста, но с таким же успехом намекать на некоторую ущербность в сексуальном отношении. Хенрик Вангер хохотал, запрокинув голову.
Микаэль изумился; никогда прежде он не видел Хенрика Вангера таким непринужденным и расслабленным. Теперь легко было представить Хенрика на пятьдесят — пусть даже на тридцать — лет моложе, и Микаэль подумал, что тот был, вероятно, обаятельным мужчиной, который очаровывал и притягивал женщин. А между тем он ведь так и не женился снова. Женщины на его пути, несомненно, попадались, однако он вот уже почти полвека оставался холостяком.
Глотнув кофе, Микаэль снова навострил уши: разговор вдруг сделался серьезным и перешел на дела «Миллениума».
— Я узнал от Микаэля, что у вас возникли проблемы с журналом.
Эрика покосилась на Микаэля.
— Нет, он не обсуждал со мной служебных дел, но надо быть слепым и глухим, чтобы не понять, что ваш журнал, как и концерн «Вангер», движется к закату.
— Думаю, мы как-нибудь выправим положение, — осторожно сказала Эрика.
— Я в этом сомневаюсь, — возразил Хенрик Вангер.
— Почему?
— Давайте прикинем, сколько у вас сотрудников. Шесть? Издание тиражом двадцать одна тысяча экземпляров, которое выходит раз в месяц, печать, распространение, помещения… Ваш годовой оборот должен составлять где-то около десяти миллионов. Примерно половину суммы должны давать поступления от рекламы.
