— Почему на восток? — пробормотал я в задумчивости.
— Что на восток? — спросил Янош.
— Ничего, — сказал я, смущенный таким бесцеремонным возвращением к реальности. — Так, небольшие глупости, проистекающие от праздности ума.
Янош задумался о чем-то своем. Он махнул в сторону реки, которая по приказу магов текла безмятежно и величественно.
— Вакаанцы думают, что они прямо такие всех превосходящие люди, — сказал он, — и демонстрируют нам эти чудеса, как эта речка, чтобы доказать свое превосходство.
— Но она действительно потрясает меня, — сказал я. Янош фыркнул:
— Только масштаб и потрясает. А принцип столь же прост, как обыкновенное мыло. Наши воскресители тоже могут успокаивать небольшие участки водной поверхности вокруг кораблей, когда есть соответствующие условия. Точно так же мы пользуемся мешками с ветром, купленными на рынке, чтобы надувать паруса. Пусть это небольшой ветер, но ведь нет принципиальной разницы между нашим магическим укрощением ветра и их изменением погоды по желанию.
— И ты так смог бы? — спросил я. Янош пожал плечами:
— Да при соответствующей практике я вообще бы превзошел их. Но одно я пока не могу понять, откуда они берут необходимую для этого энергию. Даже если бы тысяча воскресителей собрались и сконцентрировались на одной цели, то и тогда они получили бы только одну десятую необходимой энергии.
— Но наши воскресители послабее их, — сказал я.
— Ерунда, — ответил Янош. — О, я согласен, у них больше знаний, а Равелин обладает еще и собственной естественной мощной энергией. Но у меня ее не меньше, а я способен на гораздо большее. — Я понимал, что сейчас он не хвастает. — Но даже если бы все воскресители были бы столь же могущественны, как Равелин, все равно полученной энергии недостаточно. Следовательно, они должны ее откуда-то брать. Ну а когда я узнаю откуда, то и сам смогу брать оттуда же.
— Но мы видели нечто большее, чем только река и погода, — сказал я. — Куда ни глянь, повсюду примеры удивительного волшебства.
— Игрушки и забавы для таверны, — фыркнул Янош. — Повторяю, все дело только в масштабах. Для всех заклинаний, результаты которых мы видели, уже давно известны правила. Если бы — опять это проклятое слово — мне позволили взглянуть в манускрипты их древних магов, я бы тоже выделывал такие фокусы.
— И тебя здесь вообще ничто не впечатляет? — спросил я.
— Наоборот, я чуть ли не в отчаянии. Я видел так много, что чуть ли не болен, стремясь к их познаниям. Например, знаешь ли ты, что они могут производить золото из чего угодно?
Я рассмеялся:
— А тебе что за забота? Насколько я знаю, золото тебя интересовало лишь как средство для достижения одной цели.
Но Янош ответил серьезно:
— Дело не в ценности. Ведь они делают его из песка, из такого обычного вещества, которого кругом полно. И делают это с такой легкостью и в таких количествах, что могут себе позволить применять золото в обычных вещах. Они даже предпочитают ювелирные украшения из сплавов, которые не столь мягки. Вот что меня интересует.
— Но я однажды видел, как ты превращал скорпиона в мышку, — сказал я. — А Мортациус из этой мышки сделал золотое блюдо. Что же удивительного, что его делают из песка?
Янош задумался, как объяснить сложную вещь непросвещенному, человеку.
— Я не изменял скорпиона, чтобы он стал мышкой, — сказал он наконец. — Я отставил скорпиона в сторону. В другое… место, если можно так выразиться. Я не видел это место, оно находилось у меня в мозгу. И, умом отыскав это место, я открыл его, а затем положил туда скорпиона, как в коробочку. Так же я взял мышку. Хотя и из другого места. Возможно, это несчастное создание было взято из кухни Мортациуса. А может быть, и… из другого мира.
Он посмотрел на меня, стараясь понять, ясно ли мне. Я был настолько невежествен, что решил, что мне все ясно, и кивнул.
— Хорошо, — сказал Янош. — Итак, ты видишь, это было некое подобие обмена. А золото Ирайи — совсем другое дело. Они на самом деле как-то манипулируют с песком. То есть они действительно получают золото из песка. Превращают его частицы в частицы золота.
— Но самая маленькая частица песка, — сказал я, — это песчинка.
— Не совсем, — сказал Янош. — Я не хотел бы, чтобы у тебя сложилось мнение, будто я это знаю наверняка. Просто одна из моих новых теорий. Она пришла ко мне, когда я стал размышлять над тем, что им удалось сделать и каким образом это сделано. И я думаю теперь: все, что мы видим вокруг нас, — этот стол, этот балкон для отдыха, эта гора, даже наши собственные тела — сделано из одинаковых частичек, настолько маленьких, что по сравнению с ними песчинка выглядит горой. И формы тел зависят от разного порядка расположения в них частиц. Я думаю, что вакаанским магам каким-то образом удается менять этот порядок в песке и тем самым получать золото. И это действительно золото, без остатков того материала, из которого оно получено. Я протяжно выдохнул.
— Я следил за твоей мыслью, сколько мог, друг мой, — сказал я. — Но боюсь, что потерял ее в том месте, где ты сказал, что песчинка — это не одно тело, а куча еще более мелких частичек, которые я уже не могу рассмотреть.
— Если ты понял только это, — с улыбкой сказал Янош, — ты понял все. Сейчас ты столь же мудр, как и я, — он вновь помрачнел. — Ты только не подумай, что я недооцениваю достижений этого народа. Я нисколько не преуменьшаю их достижений. Просто рассматриваю их развитие в перспективе. Здесь много действительно стоящих тайн. И я не сомневаюсь, что здесь немало умных людей. Вот мне бы только встретиться с ними. Если бы мне разрешили.
Я расхохотался, чувствуя, что эти «если» захватили и его. Янош понял и тоже засмеялся. Затем он глянул мимо меня, я услыхал на балконе чьи-то шаги, обернулся и увидел своего нового здешнего слугу с письмом.
— Что это? — спросил я, протягивая руку. Слуга покачал головой, говоря:
— Извините, мой господин, но это не вам. Это для господина Серого Плаща.
Янош торопливо схватил послание, едва пробормотав слова благодарности. Когда он прочитал бумагу, озабоченность на его лице сменилась ликованием.
— От кого это? — спросил я. Янош победно взмахнул листком.
— От принца Равелина! — вскричал он. — Он хочет видеть меня немедленно! — Янош вскочил и обнял меня. — Ну наконец-то. Он один из тех умных людей, с которыми я мечтал пообщаться. Теперь-то мы увидим то, что мы должны увидеть.
Он торопливо попрощался и помчался, бросив через плечо обещание обязательно рассказать все, что узнает. Я сидел, мрачно наблюдая, как Янош выскочил из дворца и помчался к своей гондоле, привязанной у моего причала. К моему мрачному настроению примешивались ревность и подозрения относительно намерений Равелина. И я уже не видел ничего смешного в этом горьком нескончаемом припеве: если бы только король принял меня. Если бы только он принял меня, если бы…
