Жужжание нарастало.
Вольф коснулся двери. Она была теплой.
Камень задрожал, сделался прозрачным, и Вольф очутился в пустоте. Перед ним была россыпь красных гигантов, еще больше белых карликов и еще больше темных, выгоревших черных карликов. Вдалеке сияли белым светом две сверхновые.
Пока он смотрел, один огонек моргнул, погас. На месте сверхновой возникла горстка нейтронных звезд, превращающихся в коллапсары.
Вселенная сжималась, давая синее смещение, умирала, чтобы возродиться, как феникс.
Существо по имени Вольф увидело нечто странное.
Межзвездное пространство было не черным — его заполняли мириады крохотных красных точек. Они пульсировали, но не давали света.
Вольфа передернуло от страха — точки были живые, они несли смерть.
Он заставил себя приблизиться.
Боль пронзила его, словно он вступил в огромный, незримый костер.
Он не успел ни вскрикнуть, ни шевельнуться, как обнаружил, что стоит в боевой стойке по другую сторону портала, в комнате с волнистым полом.
Перед ним горели Лумины — не обычным многоцветьем, но сплошной краснотой, той самой, что Вольф видел в другой вселенной. Потом они погасли и превратились в неказистые серые камни.
«Дыши… дыши…»
Вошел Джадера.
— Ты видел.
Это был не вопрос, а утверждение. Вольф встал и поклонился Луминам — ему показалось, что так будет правильно.
— Да. Вы пришли из этой вселенной?
— Верно. Полагаю, ты видел что-то вроде врат, дверь?
— Да.
— Это щель в пространстве-времени, которую мы создали, чтобы уйти сюда. Из-за того, что ее нельзя запечатать, мы, Стражи, назначены смотреть, не проникнет ли в нее наш старинный враг. Ты видел его?
— Я видел меж звезд, в космосе, нечто, показавшееся мне красным. Оно целиком заполняло промежутки между ближайшими, а дальше, к краям галактики, становилось более редким.
— Это оно.
— Что это такое?
— Опять-таки напомню тебе, что у нас нет слов для его описания. Ни в моем языке, ни в вашем.
— Не знаю почему, — медленно сказал Вольф, — но оно напомнило мне то, что мы называем «вирус».
— Я знаю этот термин. Только этот «вирус» проникает во все — от маленьких живых существ до планет и пространства между ними. Быть может, он заражает саму ткань космоса. Все, к чему прикоснулся враг, становится иным. Живое перестает быть живым, во всяком случае в привычном нам смысле. Неодушевленное становится частью этого существа — самые частицы меняются по образу его составляющих.
Если хочешь, зови его «вирусом». Это и единая суть, и множество. Оно напоминает ваши микроорганизмы еще по двум признакам: оно поглощает все и постоянно растет, распространяется.
— Я видел лишь одну галактику. Что с остальными в вашей вселенной?
— Полагаю, сейчас «заражены» и они, поскольку в последнее время мы чувствуем: враг ищет новые территории.
— В этой вселенной? — Да.
— Значит, он последовал за вами.
— Пока нет, но, похоже, знает о нашем бегстве, как если бы мы оставили след.
— Спасибочки, — сказал Вольф на земном. — Значит, на очереди человечество. И мы не можем убежать, как эльяры.
— Что сделали бы твои соплеменники, будь у них наша мощь и столкнись они с той же угрозой? Неужели избрали бы другое решение?
— Нет, — согласился Вольф, — и все равно рассказ не прибавил мне любви к эльярам.
В молчании Джадеры Вольфу почудилось безразличие.
— Можно ли сражаться с этим врагом? — спросил Вольф.
— Когда-то сражались.
— Ты говоришь в прошлом времени. Пожалуйста, объясни.
— Я покажу. Идем.
Таен ждал в холле снаружи. Вольф быстро рассказал, что произошло.
— Другой Страж объяснил мне, что ты увидишь, — сказал эльяр. — Я рад, что не видел врага, поглотившего нашу колыбель и вынудившего нас бежать в вашу ужасную вселенную.
Вольф взглянул на него, но промолчал. Джадера привел их в круглую комнату. С одного ее бока поднималась гладкая серая колонна высотою пять футов и фут в диаметре. Джадера обошел ее, коснулся поверхности.
Наступила тьма, затем появилась огромная — с голову Вольфа — Лумина.
— Это изображение Верховного Камня, — сказал Джадера, — величайшей из Лумин. Говорят, что все другие произошли из нее, хотя неизвестно, как такое возможно.
Этот камень, как и другие, меньшие, по сути, всего лишь линза, позволяющая после соответствующей тренировки фокусировать силу — а на определенном уровне даже желания, — и тогда случаются вещи, которые обычно считают невозможными.
Лумины происходят из нашей родной вселенной. Многие поколения эльяров с их помощью создали нашу боевую мощь, наши средства передвижения. Это и оружие, и инструменты познания, и многое другое, в зависимости от того, кто в них смотрит и чего он желает.
Когда появился враг, наши пращуры только-только начали использовать большую Лумину для изучения других возможных вселенных. Мы думали, что научимся даже перемещаться в прошлое и будущее, но никто пока этого не сумел.
Потом, как я сказал, появился враг, и все наши усилия сосредоточились на борьбе.
Как ты видел во сне, первый Разящий из Тьмы вместе с товарищами храбро погиб, чтобы дать нам время для Перехода.
Мы проникли в эту вселенную и попытались закрыть щель, но не сумели.
Мы поставили рядом свои звездолеты и назначили Стражей следить, не почуял ли нас враг. Тем временем остальные эльяры расселились по новой галактике и начали осваивать другие планеты.
Через какое-то время мы столкнулись с людьми.
Остальное тебе известно.
Постепенно мы поняли, что во вселенной может быть лишь одна раса, другая обречена на истребление.
— И вы начали войну, — сказал Вольф. — Я так понимаю, чтобы выбить нас начисто. Но с чего вы взяли, что мы такие же кровожадные?
— Это предрекали некоторые наши старейшины, вроде Сериго. Мы занялись исследованиями и поняли, что они правы, когда узнали, что сделали вы со своими примитивными предками.
— То есть с американскими индейцами? Их по-прежнему много, они занимают высокие посты и пользуются общим уважением.
— Но те ли они, какими были до того, как пришли лучше вооруженные люди и заставили их принять свой образ жизни? Такой ли стала бы их цивилизация, развивайся она своим чередом?
— Никто не знает, — ответил Вольф на земном. — Наверное, нет. Надо думать, они бы выстроили свою культуру.
