— То же самое относится и ко мне.
Гарвин показал Ньянгу поднятый вверх большой палец и вышел.
— Твой друг не боится говорить, что думает, — заметила Пойнтон.
— Не боится. Вот почему я стараюсь держаться поблизости, чтобы он не влип в какую-нибудь историю.
— Ты тоже можешь получить свою долю заслуженной благодарности, — сказала Пойнтон. — С моей помощью. У меня дома случайно оказалась бутылка очень хорошего вина, хотя и не импортного. Я приберегала ее специально, чтобы отпраздновать какую-нибудь пусть маленькую, но победу.
— Хорошая мысль, Самая Бесстрашная Воительница Вселенной, — ответил Иоситаро. — Но сначала дай мне полчаса, чтобы смыть с себя запах страха.
Ньянгу выключил старомодный душ. Бедновато, конечно. Не то что в Корпусе, где струи воды щедро бьют со всех сторон. Или в номерах дорогих отелей, где он просаживал добытое в очередной краже. Но все же это лучше, чем когда на тебя мочится бандит. И пусть ненамного, но все же лучше, чем душ в перенаселенной квартире, где он вырос.
На улицах по-прежнему были слышны громкие звуки веселья. Он немного отодвинул занавеску душа и увидел руку, протягивающую ему полотенце.
— Я не смотрю, — сказала Пойнтон.
Ньянгу взял полотенце. Вытираясь, он задумчиво и совсем с новых позиций оценивал для себя эту женщину — шефа разведки 'раум. Он все еще опасался, что она разоблачит его… Не в буквальном смысле, конечно. Означало ли это, что он не может… не будет… даже если она сама проявит интерес? Смотреть на нее, безусловно, приятно. И она отнюдь не глупа.
«Очень странно», — подумал он, обвязал полотенце вокруг бедер и заставил себя улыбнуться.
— Вы точно не подглядывали?
— Ну, разве что чуть-чуть.
Он вышел из душа. Положив ногу на ногу, Пойнтон сидела на деревянном ящике для белья, который в последний раз открывали давным-давно, еще в те времена, когда прежние владельцы этого дома процветали. На ней был свободный бархатный спортивный костюм голубого цвета. Она быта босиком, и от нее восхитительно пахло экзотическими фруктами. Сейчас Пойнтон меньше всего походила на воина, посвятившего свою жизнь борьбе, и Иоситаро впервые осознал, что она всего на два-три года старше него.
Он почувствовал шевеление под полотенцем. Прошло уже столько времени с тех пор, как он был с Дейрой… Ньянгу выкинул это воспоминание из головы, сосредоточившись на Пойнтон.
Рядом с ней лежал неизменный пистолет, стояли открытая бутылка вина и разнокалиберные стаканы. Разлив золотистое вино, она протянула Иоситаро его стакан со словами:
— За победу.
— За победу, — ответил он. И не покривил душой. Взяв бутылку, она перешла из душевой в комнату.
— Тебе не следовало уничтожать подслушивающие устройства, которые мы усыновили.
— Простите. Но мне не нравится, когда за мной шпионят, — сказал Ньянгу.
Пойнтон состроила гримасу.
— Мы должны знать все. Только это может обеспечить нашу неуязвимость.
Не отвечая, Иоситаро подошел к окну и выглянул наружу. Улицы были полны 'раум, кричащих, поющих и размахивающих факелами, без которых редкие фонари едва разгоняли бы тьму. С двух сторон доносилась музыка — совершенно разные, несовместимые мелодии.
Пойнтон подошла и встала рядом.
— Немного похоже на то, как было прежде.
— И будет снова, — добавил Ньянгу.
— Надеюсь. — Она отпила глоток вина. — Но многие уже погибли и погибнут еще.
— Люди привыкают к страданиям, — сказал Иоситаро. — Иначе мы не смогли бы жить.
Пойнтон задумчиво посмотрела на него.
— Довольно мудрое замечание для столь молодого человека.
Иоситаро тоже отпил из своего стакана.
— Ну, что будем делать дальше? — спросила Пойнтон. — Мне отвернуться, чтобы ты мог одеться, и отправимся на поиски развлечений?
— За нами потащатся мои «сопровождающие» и ваши телохранители.
— Это уж точно, — подтвердила Пойнтон.
— А здесь посторонних нет.
— Нет.
— Я не особенно голоден, а вы?
— Нет. По крайней мере, в смысле… еды.
— И у нас есть вино.
— Да.
Иоситаро протянул руку и провел ногтем от горла Пойнтон до клиновидного выреза ее костюма.
— Приятное ощущение, — низким, гортанным голосом сказала она. — Наверно, мне не пристало его испытывать.
— Что, в Движении есть ограничения на близкие отношения с такими низкопробными людьми, как я?
— Зачем нам какие-то правила? Мы, 'раум, очень благоразумны в таких вопросах.
Она вскинула руки над головой и потянулась. Ньянгу подошел совсем близко. Пойнтон подняла к нему лицо, закрыла глаза. Она была всего на несколько сантиметров ниже его.
Он поцеловал ее, она обхватила его руками. Их губы все яростнее впивались друг в друга. Он нащупал застежку ее рубашки, потянул, и она упала вниз. Ее соски упруго вздернулись вверх, прижимаясь к его груди.
Наконец поцелуй закончился, и она прошептала:
— Я так давно одна… В джунглях, где твой собственный запах вызывает отвращение, не хочется, чтобы другой ощущал эту вонь.
Она развязала узел на его полотенце и отшвырнула его прочь. Шаровары сползли с ее длинных ног, и она переступила через них. Иоситаро подхватил ее на руки — она оказалась на удивление легкой — и понес к постели.
Гарвин удобно устроился, прислонившись к каменной стене церкви и глядя на веселящуюся толпу вокруг. Он был слегка пьян, и от этого ему было хорошо.
«Видно, Ньянгу и впрямь нашел что-то получше, чем проводить время со мной. А что, если Пойнтон… Нет. Никаких шансов. Она слишком вдарена в эту их революцию, чтобы даже думать о таких вещах. Жаль. Выглядит она совсем неплохо. Улыбалась бы почаще и…»
— Мистер?
Гарвин увидел перед собой совсем юную девицу с рыжими, коротко остриженными волосами. Губы, ногти, веки и мочки ушей у нее были выкрашены голубым. Одета она была в свободные штаны глубокого красного тона и такого же цвета блузку. Все расшито узорами, что придавало ей еще более юный вид.
— Привет. — Его губы совершенно рефлекторно сложились в похотливую усмешку.
— Ты ведь один из тех, кто пришел к нам из Корпуса, верно? Вон тот человек сказал, что это вы сегодня устроили облаву на бандитов. — Она указала на одного из «сопровождающих» Гарвина.
«Чертов болтун», — подумал он. Девушка заметила, что выражение его лица изменилось.
— Все в порядке, мистер. Я тоже состою в Движении. Заманиваю всяких придурков там, в городе. На моем счету семь человек, — с гордостью закончила она.
