«Парнелл» быстро снизился и сбросил на геосинхронную орбиту спутник связи, который должен был передавать любые сообщения от РР кораблям, ждавшим их на краю системы.
* * *
«Велв», которым управлял Аликхан, опустился в почти вертикальном пике. Дилл осмотрел позеленевших десантников, пристегнутых к акселерационным матрасам, наскоро прилаженным в задней части рубки, и фыркнул.
— Оказывается, наши железные герои и героини не во всем совершенны. Радуйтесь, что Аликхан такой кроткий и мягкий. Если бы пилотировал я, вас уж точно вывернуло бы наизнанку. Никто, кстати, не желает устроить себе славную освежающую рвоту перед высадкой в джунгли?
Только у Лир хватило сил послать его куда подальше. Дилл рассмеялся еще сильнее.
— Эй, Аликхан! — крикнул он. — Тебе помочь с контролируемым падением?
— Не стоит, — ответил Аликхан. — По этой схеме я могу вести корабль хоть хвостом.
— Ощущение такое, будто ты и ведешь его хвостом.
«Велв» промчался в пятистах метрах над верхушками деревьев, потом замер над выбранной Гарвином поляной. Аликхан включил антигравы и остановился.
— Спустить трап, — скомандовал он, и два члена экипажа выполнили указание. «Велв» висел в двух метрах над кустами.
— Марш, марш, марш, — закричала Лир.
Команда отстегивалась и выпрыгивала через дверь в кусты. Тут ждал неприятный сюрприз — до земли было еще два метра. А потом был приятный — упали они в мягкую грязь.
Солдаты привели себя в порядок, прошли с дюжину шагов, шатаясь под тяжестью рюкзаков, и заняли позиции с оружием наизготовку.
Наконец выпрыгнул последний. Гарвин повернулся к высунувшейся над трапом голове в шлеме и подал сигнал. Двигатель «велва» заработал, и он быстро взмыл в космос. В тишине джунглей все замерли и ждали. Не было ни выстрелов, ни криков тревоги.
Гарвин встал на колени, потом поднялся на ноги и поманил команду за собой. Он шел впереди. Следом за ним — твег Уай Нектан. Третьим был дек Вал Хекмайер.
Потом — дек Дарод Монтагна, снайпер команды. За ней шел Бен Дилл, самый крупный из них и тяжелее всех нагруженный. В порыве злорадства Гарвин поручил ему основной коммуникатор, а запасной был у финфа Баку аль Шарифа — прямо за ним. Дальше шла медик Джил Махим. За ней — доктор Данфин Фрауде. Последними в изначальном построении шли твег Деб Иртинг и замыкающий стрелок — первый твег Моника Лир.
Они были очень тяжело вооружены. Основным оружием был бластер, выполненный, как было принято в РР, в виде карабина длиной в руку. У бластера Монтагны был сменный оптический прицел и тяжелый ствол. Основным грузом были десять кассет со снарядами у каждого, по сотне в каждой кассете. Гарвин, Хекмайер, Дилл и Лир несли обрезанные орудия поддержки взвода и по пятнадцать кассет снарядов. У всех было по пистолету и стандартному двустороннему кинжалу Корпуса. Дилл нес еще ракетное ружье «Шрайк» и четыре ракеты.
С этой минуты и до того, как их заберут, они будут общаться с помощью микрофонов, настроенных на шепот. Но и их использование будет ограничено, хотя они настроены на частоты, после поверхностной поверки казавшиеся неиспользуемыми. Надежнее всего все-таки жесты.
У каждого было почти по сто килограммов груза плюс запасы первой необходимости для боя и выживания, личное оружие. Такая непосильная ноша была возможна только потому, что в основании рюкзаков находились дропперы — переделанные антигравитационные парашюты, которые снижали вес груза до четырех килограммов, хотя и не делали его менее громоздким. Проблема с дропперами была в том, что они излучали некое количество различимой лишь приборами энергии. Гарвин надеялся на то, что никто не будет внимательно сканировать джунгли.
Большую часть груза составляла взрывчатка, килограммовые бруски телекса, детонаторы, бикфордов шнур и таймеры разных типов. Груз будет уменьшаться, когда они будут находить цели, подвергаться обстрелу и есть.
Гарвин прошел метров сто, когда Лир вдруг прошептала ему в ухо:
— Босс. Лир. Оглянись. На поляне.
Гарвин обернулся.
— Корабль должен был подняться повыше, прежде чем включать двигатель, — сказала она. — Видишь ожоги?
Гарвин заметил быстро коричневеющую полосу в джунглях.
— Давайте-ка двигать отсюда побыстрее. Будем надеяться, что никто не заинтересуется, в чем тут дело.
Моника дважды щелкнула по микрофону в знак согласия. Гарвин ускорил шаг.
А в голове его было: «Ну, разумеется, мы идем полной скоростью именно тогда, когда подъем становится круче».
Гарвин нашел не совсем тропу — это было бы чистым самоубийством, — а следы какого-то животного, которые, похоже, вели к вершине хребта. Они туда и вели, но по-своему: с извивами, остановками, чтобы, как догадывался Гарвин, попробовать вкусную травку или справить нужду.
Он вспомнил две самые большие трудности солдат PP. Первая была очевидна — не отставать, шагать вперед, пока не покажется, что ты уже жуешь свое собственное пересохшее сердце, не забывать, что твое тело врет, когда хрипит, что никаких сил уже не осталось. Те, кто отсеивался из РР, как раз к этому хрипу и прислушивались. Вторая проблема была сложнее — не только продолжать двигаться, но и оставаться настороже, несмотря на усталость. Не дать себе впасть в мучительную рутину — не плестись нога за ногу, глаза в землю, не смотря вверх, не видя, что происходит вокруг.
Те, кто забывал первый урок, не попадали в PP. Те, кто забывал второй, погибали, попадая в ловушки и засады.
Гарвин шел вперед, заново выучивая на собственной шкуре, как не обращать внимания на протесты тела, переводить взгляд, держа оружие наизготовку, быть настороже, чтобы не пропустить любое тревожное движение. Или просто внезапной тишины, которая могла означать опасность.
Здесь, в этом чужом мире, его уши и мозг начали запоминать те звуки, которые были нормальными для этих джунглей, и те, которые могли означать новую смертельную опасность. Все они могли только запоминать звуки, стараться дышать потише и не споткнуться, взбираясь по почти отвесному склону.
Они остановились пониже вершины, дали легким прийти в норму и огляделись в поисках опасностей. Их не было или они были везде.
Десантники пошли дальше, перешли через вершину хребта, увидели хребты повыше, джунгли вокруг. Озера видно не было.
«Черт, — подумал Гарвин, — а я-то думал, что до озера один перевал. Придется переделывать планы».
Он подал знак Хекмайеру идти вперед, а Монтагне — за ним. Никто не мог идти впереди слишком долго, терялась бдительность. Гарвин занял место в колонне перед Диллом, которого, похоже, подъем не беспокоил, хоть с него как из ведра лил пот.
Они спустились по склону, время от времени соскальзывая, хватаясь за деревца или друг за друга, и, наконец, достигли дна — скалистого ущелья, по которому, журча, тек ручей.
