Клоуны и клоуны наводняли «Большую Берту», пока Янсма не подписал аж тридцать контрактов. Ристори стал директором клоунов, а Ньянгу получил другое задание.
— Хорошо, хорошо, разойдись! — кричал Гарвин. Дрессировщик роботомедведей выглядел сконфуженным, а воздушные гимнасты наверху разошлись по своим стойкам. — Народ, мы пытаемся добиться здесь какого-то подобия ритма. Давайте вернемся назад, к тому моменту, когда медведи только вступают.
— Так гораздо лучше, — сказал Монике Лир ра'фелан. — Было… Были настоящие веревочные сети. Если человек не приземляться правильно… на зад шеи… может пораниться. Ломать ногу. Может отскочить наружу, а ловитора нет. Плохо, очень плохо.
Страховочную сеть образовывали лучи антигравитационных проекторов, установленных вокруг центральной арены шатра и направленных вверх и внутрь. Если кто-то сорвется с трапеции наверху, то падение замедлится, а затем остановится в двух метрах над землей. Преимуществом сети являлось также то, что ее практически не было видно. Из жерл проекторов исходило лишь слабое свечение, так что публика получала дополнительный заряд адреналина, думая, что артисты каждый раз рискуют жизнью, поднимаясь в воздух.
Существо выкатило глаз на Лир.
— Почему ты хочешь освоить «железные челюсти»?
— А почему нет?
Ра'фелан протянул щупальце и опустил веревку с металлическим наконечником.
— Хорошо. Возьми в рот и просто сожми зубы. Держи крепко. Теперь оторвемся от земли. Только немного. Видишь, как легко? Человеческие зубы сильные. Теперь учим, как вертеться, поворачиваться, может… Ты выглядишь как сильная женщина… Толчки и прочее.
Ньянгу смотрел на животных с недоверием. Они смотрели на него с интересом. В том числе гастрономическим. Круглая дюжина зверей, определенных дрессировщиком как львы, тигры, леопарды и пантеры.
— Знаете, я был бы счастливее, гораздо счастливее, если бы между мной и вашими друзьями были прутья клетки, — поделился Ньянгу.
— Беспокоиться совершенно не о чем, — заверил его высокий, статный мужчина с лицом, покрытым шрамами.
Ньянгу припомнил, как однажды, когда они думали, что скоро умрут, Гарвин рассказывал ему, почему он, в конце концов, вступил в Корпус. Цирк, в котором ему довелось работать инспектором манежа, оказался аферой. Местные жители проведали о махинациях и начали бунтовать. Янсма увидел, как кто-то собирается поджечь конюшню, слегка, как он выразился, «поехал крышей» и выпустил больших кошек на толпу.
— Ну да, — с сомнением протянул Иоситаро.
— Дилетантам не понять, какие мои киски послушные, — вздохнул укротитель.
Он щелкнул большим кнутом, и мгновенно внутренность огромного загона, гигантская птичья клетка метров двадцати высотой, превратилась в меховой хаос. Коты рычали, визжали, выпускали когти и скакали с тумбы на тумбу. Дрессировщик палил из старинного пистолета холостыми в воздух и бросал кольца, а звери прыгали сквозь них. Затем снова все замерло.
Укротитель, назвавшийся сэром Дугласом, улыбнулся, и шрам ярко проступил на почти черном лице.
— Понимаете, что я имею в виду?
— Возможно, — ответил Ньянгу. — А… позвольте, откуда у вас этот шрам?
— Малдун… вон тот леопард… Спросонья бывает не в настроении. А я вел себя несколько назойливо. — Он небрежно махнул рукой. — Всякое случается, не так ли?
— Бывает, — согласился Ньянгу, направляясь к двери клетки. — Кстати, а что едят ваши замечательные друзья?
— Мясо, — плотоядно ухмыльнулся сэр Дуглас. — Столько, сколько дадут.
— А они еще не сообразили, что мы тоже мясо?
— Нет, — ответил дрессировщик. — Но они работают над этим вопросом.
Ньянгу заметил, что Гарвин изменил свои привычки. Теперь он дрых весь день, на закате просыпался, перекусывал и всю ночь напролет занимался делами, часто прерываясь, чтобы проверить тот или иной номер. На заре плотно ел, выпивал полбутылки вина и заваливался спать.
Также Ньянгу ловил взгляды, которые Гарвин бросал в сторону Дарод Монтагны. Но пока ничего не случилось. Пока.
Однако Иоситаро вместе с двумя помощниками из Отдела Разведки было чем заняться помимо этого. Тщательно, но как можно более ненавязчиво, они старались выяснить у всех, кто присоединялся к цирку, откуда те прибыли, что знают о крушении и об их личных путешествиях.
Сложность заключалась в том, что цирковые не особенно любят рассказывать о себе. Они неохотно называли места, где бывали раньше, чаще отвечая: «Я работал с Земекисом». Или: «Я от Батлера и Дочери».
Так что пока в добытых Ньянгу сведениях царила неразбериха. Одни планеты и сектора вроде бы приняли решение объявить о своей независимости от Конфедерации. Что сталось с приписанными к ним чиновниками, никто не знал.
Другие миры, похоже, утратили контакт со всеми остальными. Их грузовые составы ушли и не вернулись, заказанные грузы так и не материализовались, гарнизоны так и не сменились и так далее.
Некоторые артисты сообщали похожие истории: кто-то ждал прибытия напарника или родственника, а корабль так и не появился в тамошних небесах, кто-то подписал контракт, но транспорт так и не пришел.
В целом, казалось, не было никакой одномоментной катастрофы, а, скорее, постепенный распад.
У Ньянгу не складывалось какой бы то ни было теории.
— Великие боги на воротах! — воскликнул Дилл. — Да они просто немереные!
— Никто не понимает, насколько слоны велики, пока однажды не подойдет к ним близко, — заметил Гарвин. — Разве не так?
— Откуда нам знать? — откликнулся один из худощавых смуглых людей.
Второй кивнул:
— Мы рядом с нашими друзьями с рождения.
Первый мужчина представился как Сунья Танон, второй — как Фрафас Фанон. У них было шестнадцать слонов, каждого из которых звали по имени, да еще двоих детенышей, не более земного года от роду — Чертенка и Лоти.
— Хотите, мы покажем вам, что умеют наши друзья?
— В этом нет необходимости, — ответил Гарвин. — Я смотрел ролик, присланный вами. Вы — более чем желанные гости.
— Хорошо. — Сунья, как и Фрафас, говорил на всеобщем аккуратно и без акцента, словно был лучше знаком с другим языком. — Кормить наших друзей за счет нашего скромного бюджета сделалось затруднительно.
— Но мы должны предупредить вас, — заметил Фрафас. — Мы ищем одно место, и, если в течение нашего совместного путешествия узнаем, как туда добраться, мы вынуждены будем настаивать на разрешении немедленно оставить труппу.
— Полагаю, это можно устроить, — осторожно произнес Гарвин. — А что это за место?
— Вы когда-нибудь слышали о планете под названием Коанду? — спросил Сунья.
— Нет, — ответил Гарвин. — Хотя это ничего не значит, я ведь не астронавигатор.
