Книги не сильно привлекают меня, чего нельзя сказать о картах. Я часами могу сидеть над картой и думать о стране или местности, изображенной на ней. Если не считать музыки, это единственный из видов отдыха, который я предпочитаю, когда не испытываю желания провести свободное время на свежем воздухе.
Я подумал о том, каково быть обладателем подобной библиотеки, и снова позавидовал графу Лаведану.
Следующая комната восхитила меня еще больше — огромный зал, увешанный занавесями, с подиумом у одной стены.
— Это музыкальная комната, — объяснила Маран. — Примерно раз в месяц мы приглашаем квартет, а иногда даже небольшой оркестр. Хотя в последнее время мы этого не делали, поскольку мой дорогой муж считает музыку смертельно скучным занятием.
В конце коридора находилась немного приоткрытая двойная арочная дверь.
— Это кабинет моего мужа. Сейчас его нет, поэтому мы вряд ли...
— Маран? Это ты?
— Я думала , что он сейчас в другом месте, — она возвысила голос. — Да, Эрнад. Я просто показываю дом одному из наших гостей.
Дверь отворилась, и на пороге появился граф Лаведан. Он был на пять-шесть лет старше меня — крупный мужчина с заметной склонностью к полноте. По иронии судьбы он до последней черточки напоминал сельского лорда-увальня, однако происходил из рода кораблестроителей, в то время как его деревенская жена выглядела городской аристократкой.
— Я вернулся из порта час назад и не хотел беспокоить тебя, дорогая. Добрый вечер, сэр, — дружелюбно обратился он ко мне. — Воистину редко можно увидеть настоящего офицера на вечеринке у Маран. Полагаю, вы изобрели какую-нибудь новую и жизненно необходимую схему реорганизации нашей армии?
— Нет, — ответила Маран. — Это капитан а'Симабу, тот самый, который спас нумантийцев в Спорных Землях. Ты помнишь?
— Честно говоря, нет. Я не уделяю особенного внимания тому, что не относится к моим делам. Однако примите мои поздравления, капитан, — он улыбнулся. — Так вы симабуанец, а? Полагаю, вы уже устали от шуток о своей провинции.
— Отнюдь нет, — ответил я. — Сейчас нам редко приходится сражаться с настоящим врагом, поэтому я довольствуюсь шутниками.
Улыбка исчезла, и он внимательнее посмотрел на меня.
— Прошу прощения, капитан. Не стоит быть таким обидчивым.
— Прошу простить меня , граф Лаведан, но я нахожу такие шутки более чем утомительными.
— Надо полагать, — с безразличным видом отозвался он. — Но если бы я был родом из вашей провинции, то, думаю, я бы просто научился игнорировать их. Слова — это пустое сотрясение воздуха.
Я знал одного Провидца, который не согласился бы с этим утверждением, но промолчал. Я не имел представления, с какой стати мы пикируемся в такой манере — разумеется, мое влечение к его жене не могло быть замечено за такое короткое время, и я не имел никакого права испытывать неприязнь к нему.
— Не желаете ли осмотреть мой кабинет, капитан? — спросил граф Лаведан. Я согласился.
Это было внушительных размеров помещение, наполненное моделями кораблей, морскими картами, коносаментами
[5]
и разнообразными книгами по кораблестроению и судоходству. Главный сюрприз граф преподнес напоследок — небольшой стеклянный ящик, в котором находилась модель корабля, похожего на тот, который я видел стоявшим на якоре в одном из никейских доков. Заметив, что судно как бы плывет в воде, я вгляделся пристальнее. Это было чудо! Корабль жил: каждый парус, каждый канат двигался, словно под напором невидимого ветра. На палубе я заметил крошечных матросов, занятых своими делами. Вода, в которой плыл корабль, тоже двигались: пенистые гребни волн накатывали на нос, а в кильватере тянулась длинная струя.
— Эта игрушка обошлась в изрядную сумму, — сообщил граф Лаведан. — Жена купила ее для меня на вторую годовщину нашей свадьбы. Понадобилось пять Провидцев, чтобы зарядить ее магической энергией. Это модель последнего судна, построенного на моих верфях, и сейчас она совершает настоящее плавание из Никеи в Западные Земли, — он ласково улыбнулся Маран. — Моя малышка знает, как доставить удовольствие.
И снова на лице Маран появилось выражение щенка, ожидающего наказания.
— Ты собираешься спуститься вниз, Эрнад?
— Разумеется, нет, — ответил он. — Я занят, и, кроме того, меня не интересует, что болтает твой очередной шарлатан. Видите ли, капитан, — обратился он ко мне, — дело в том, что хотя у моей Маран достаточно здравый рассудок для женщины ее лет, она явно не имеет представления, какими тупицами кажутся все эти клоуны настоящему деловому человеку.
Маран покраснела, но промолчала.
— Прошу меня извинить, — сказал граф. — Я должен составить несколько деловых писем.
— Мне постучать, когда я поднимусь в спальню? — спросила Маран.
— Не беспокойся. Скорее всего, я буду бодрствовать бо льшую часть ночи, — он рассеянно поцеловал ее в лоб. — Приятно было познакомиться с вами, капитан.
Он вернулся в свой кабинет и закрыл дверь.
Маран внимательно смотрела на меня, словно ожидая услышать какое-то мнение. Я лишь пожал плечами.
— Итак, со вторым этажом покончено, — бодрым тоном произнес я, указывая на лестницу. — А наверху...
— Третий этаж. Там находятся моя спальня и спальня Эрнада. Ничего интересного.
— Как человек, которому часто приходится убеждать себя в том, что голый камень может послужить подушкой, я не могу согласиться с этим утверждением. Лишь две спальни на целый этаж? Может быть, там есть еще небольшое поле для игры в ролл или плавательный бассейн?
Маран хихикнула.
— Нет. Там ванные, уборные, помещения для горничных, — ее улыбка исчезла, и она добавила, словно обращаясь к самой себе: — Впрочем, кроме сна мы там ничем не занимаемся.
Она отвернулась.
— Выше расположены комнаты слуг, затем солярий, оранжереи и тому подобное. В общем, все излишества, необходимые для времяпрепровождения богатых и глупых людей, — ее лицо просветлело. Она отступила на шаг и сделала реверанс. — Итак, сэр, осмотр закончен. Резиденция графа и графини Аграмонте-и-Лаведан. Каково ваше мнение?
Я отпустил несколько комплиментов, и мы начали спускаться на первый этаж. Очень странно, думал я. Люди состоят в браке всего лишь два года, и каждый спит в отдельной спальне. Но, может быть, именно так принято у богачей? Насмешку графа Лаведана над увлечениями его жены едва ли можно было назвать учтивой.
Когда мы спустились на первый этаж, меня посетила внезапная мысль: если бы я был женат на этой Маран, то, конечно, нашел бы лучший способ проводить ночи, чем заниматься деловой перепиской. Мысль была недостойной, и я постарался выбросить ее из головы, добавив имя графа Лаведана к списку высокородных ослов, с которыми мне приходилось встречаться.
