— Если так, пусть молят Ису о пощаде. Потому что от нас им ее ждать бесполезно.
Провидица Синаит ждала нас во внутреннем дворе. Подоткнув юбки, чтобы было удобнее ехать верхом, она держала в руках свиток с магическими заклинаниями. Отряд построился. Я вкратце изложил солдатам то немногое, что мне было известно. Офицеры принялись выкрикивать отрывистые команды.
— Трибун, — спокойно промолвила Синаит, — быть может, нам следовало бы задержаться, чтобы постараться более подробно узнать о случившемся. Однако, как я вижу, вы решительно настроены отомстить тем, кто напал на ваших людей, кем бы — или чем бы — они ни были.
— Ты права.
Ее слова застигли меня врасплох. Я задумался. Чем бы они ни были?
— Может, это действительно демон? — осторожно сказал я.
Синаит пожала плечами.
— Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с демоном, только что напившимся крови. Будет очень любопытно попробовать.
Я натянуто улыбнулся. Одна из причин, по которой я остановил свой выбор на провидице Синаит, заключалась в том, что ей был абсолютно неведом страх. Она была таким же воином, как и мои солдаты.
— Сэр! — окликнул меня Биканер. — Отряд готов выступить!
Ко мне подъехал Карьян, ведя в поводу Лукана. За ним ехал Кутулу верхом на гнедой кобыле, очень резвой лошадке, которую тем не менее можно было доверить и ребенку. Я вскочил в седло.
— Уланы! — разнесся по двору мой зычный голос. — Вперед!
Ворота распахнулись, и отряд рысью выехал в главный внутренний двор замка. Внизу в сырых сумерках зажигались первые огни Полиситтарии.
Оглянувшись, я увидел на внутреннем балконе Маран. На один краткий миг боевой задор покинул меня, и я подумал, каково любить мужчину, избравшего для себя такую жизнь, какую выбрал я, когда каждое расставание может стать последним. Однако у меня не было времени предаваться досужим размышлениям. Перейдя на галоп, отряд нырнул в надоедливый дождь, покидая город.
У всех на уме было только одно: кровь.
Дождь ненадолго прекратился, и умирающее солнце высветило деревню Неверн. Она раскинулась на вершине холма, и, хотя не была обнесена стеной, защищать ее было бы очень легко. Всего полдюжины улочек, петляющих между древними домами из камня. Из одного донесся плач ребенка, быстро смолкший. Но наше внимание было приковано не к деревне.
На расставленных вдоль дороги треногах, на каких мясники закрепляют для разделки говяжьи туши, виднелось двадцать пять обнаженных трупов, подвешенных на крюки за ребра. Это было все, что осталось от отряда легата. Я осмотрел его труп. Помимо жуткой раны на груди, других следов насилия на нем не было. Но умер легат в страшных мучениях: его лицо, как и лица остальных солдат, было искажено гримасой страха.
Вспомнив бессвязный лепет рядового Габрана о людях, превратившихся в змей, я представил себе, как всего несколько часов назад отряд легата Или въехал в деревню на центральную площадь, приготовившись выслушивать жалобы и просьбы. И вдруг прямо на глазах у солдат толпящиеся вокруг крестьяне стали валиться на землю, извиваться, превращаясь в змей...
Отлично. Посеявший террор сам пожнет свои плоды. Подозвав к себе капитана Пелыма, командира эскадрона гусар, я приказал ему выделить сотню своих людей и окружить деревню. Не щадить никого — ни мужчин, ни женщин, ни детей. Отсалютовав, капитан увел своих людей.
— Ваши намерения, трибун? — официальным тоном спросил подъехавший ко мне Кутулу.
— Жители этой деревни повинны в смерти двадцати пяти своих сограждан-нумантийцев. Согласно закону военного времени, они заслуживают смерти.
От меня не укрылось, как у провидицы Синаит округлились глаза. Я вспомнил полицейского сержанта, собиравшегося расправиться с тремя невиновными стариками, но быстро взял себя в руки.
— Хорошо, — одобрительно заметил Кутулу. — Император справедлив — но бывает очень суров к злодеям.
— Трибун, — обратилась ко мне провидица. — Соблаговолите уделить мне минуту, прежде чем отдавать приказание.
Спешившись, она развернула свиток и достала тонкий кинжал с серебристым лезвием и позолоченной рукояткой.
— Сейчас я хочу попробовать то, что никогда раньше не делала.
Синаит прикоснулась лезвием к своему лбу, затем к сердцу. Подойдя к трупу Или, она провела кончиком по ужасной ране у него на груди, затем вернулась к свитку и достала моток бечевки, блеснувшей в свете заходящего солнца. Пробормотав какое-то неразборчивое заклинание, провидица обмотала эфес кинжала двойной петлей и подняла его в воздух. Идеально сбалансированный клинок застыл в горизонтальном положении. Синаит стала распевать:
Вот кровь,
Здесь была кровь.
Ищи убийцу,
Найди мужчину,
Найди женщину,
Найди ребенка.
Кровь ищет кровь.
Укажи в нужную сторону,
Не ошибись.
Кровь ищет кровь.
Сначала кинжал висел неподвижно; вдруг он крутанулся, указав острием на деревню.
— Так я и думал... — начал было я.
Но тотчас же лезвие снова пришло в движение, начало рыскать из стороны в сторону, словно гончая, пытающаяся унюхать след. Наконец оно остановилось, отвернувшись градусов на десять от деревни.
— Что это значит? — спросил я.
— Подождите, — сказала провидица. — Дайте убедиться наверняка. — Она снова пропела свою песнь, и опять кинжал вел себя как в предыдущий раз. — Этих солдат убили не жители деревни. Кинжал показывает в ту сторону, где находятся настоящие убийцы.
Полагаю, крестьяне знали о том, что должно будет случиться, но побоялись предупредить солдат. Нож показывает, что на них также лежит какая-то вина. Я это сразу почувствовала, — продолжала она, — но я не вижу в деревне ни врагов, ни опасности. Правда, я не вполне уверена в своих ощущениях, но все же предлагаю задуматься над моими словами.
— Ты сказала, на жителях деревни также лежит часть вины, — решительно заявил Кутулу. — Этого достаточно.
Промолчав, Синаит выжидательно посмотрела на меня. Я снова вспомнил кровожадного стражника, и мой гнев чуть поостыл.
— Трибун, — сказал Кутулу, видя мое колебание, — несомненно, эти люди виновны и должны понести наказание. Неужели мы должны забыть о них и гоняться за призраками, скрывшимися в горах?
— Провидица, — сказал я, — в словах главного полицейского империи есть смысл. Можно ли схватить истинных виновных?
— Не знаю, — честно призналась Синаит. — У вас есть карта этих мест?
— Домициус Биканер, будь добр, принеси карту!
