— Кутулу, — спросил я, — дальше командовать будешь ты?
— Нет, — прошептал в ответ главный шпион империи. — Пусть предателя схватит военная власть. В этом случае у него будет меньше шансов подать протест на наши действия.
Я с восхищением посмотрел на человека, способного при таких обстоятельствах заботиться о юридических формальностях.
— Провидица, — обратился я к Синаит, — ты чувствуешь какие-нибудь ловушки?
— Не чувствую, — ответила та, и в ее голосе прозвучала тревога. — Или этот Амбойна гораздо более могущественный колдун, чем я полагала, и способен ставить заклятия, не поддающиеся обнаружению, или он невероятно самоуверен.
— Что ж, давай выясним, какое из этих предположений вернее, — усмехнулся я, давая своим людям знак двигаться вперед.
Огромными серыми крысами мы побежали по коридору к двустворчатым дверям, ведущим в крепость. Сделанные из толстых дубовых досок и окованные железом, они смогли бы выдержать удар приличного тарана. Но двери оказались незапертыми, и их никто не охранял. Выхватив мечи, мы побежали дальше.
В огромной зале смогли бы отпраздновать уборку урожая жители большой деревни, но сейчас за длинным столом сидело около дюжины мужчин и женщин, завершавших поздний ужин, вокруг которых суетилось такое же количество слуг.
Во главе стола сидел человек, которого я сразу же узнал, хотя никогда раньше не видел. Джалон Амбойна был копией своего отца. У него было лицо беззаботного мечтателя, поэта.
Рядом с ним сидела девушка лет четырнадцати, не больше, судя по всему, его сестра. Хами говорил Куту-Лу, что ее зовут Симея. Оба, сестра и брат, как и их гости, были в богатых одеждах.
— Джалон Амбойна, — крикнул я, — у меня есть приказ императора!
Служанка, испуганно взвизгнув, швырнула в Карьяна супницу. Тот ударом кулака сбил ее с ног. Выхватив меч, я побежал вокруг стола. Один из гостей вскочил с места, но я на бегу ударил его в висок свинцовой чушкой, зажатой в левой руке, и он упал на колени к своему соседу.
Кутулу бежал следом за мной. Еще один гость преградил ему дорогу своим стулом, размахивая столовым ножом. Перчаткой, утяжеленной песком, Кутулу ударил его в подбородок, и несчастный упал лицом в свою тарелку.
Седовласый господин, сидевший рядом с сестрой Амбойны, вскочил с места, выхватывая из ножен тонкую шпагу. Я сделал выпад, он его отразил и в свою очередь нанес рубящий удар. Отбив его шпагу, я, забыв о правилах приличия, бесцеремонно пнул его ногой в живот, а потом насадил на свой меч.
Но седовласый господин позволил Джалону Амбойне выиграть несколько секунд, а только это и требовалось колдуну. Когда между нами оставалось не больше десяти ярдов, из прозрачного воздуха возникла тень, превратившаяся в страшного воина, с которым я сражался в замке в Полиситтарии. На этот раз у него было по мечу в каждой руке, а глаза горели огнем.
Призрак обрушился на меня. Мне удалось парировать его удар, но я не смог удержать меч в руке. Тварь снова занесла над головой сверкающие клинки, и мне пришлось упасть на каменные плиты пола, уворачиваясь от них. Подобрав свой меч, я сделал кувырок назад и вскочил на ноги.
Прячась за чудовищем, Джалон Амбойна пятился в глубь залы, к лестнице. Я услышал, как он поспешно пробормотал слова заклинаний, и призрак снова пошел на меня в атаку.
Вдруг прилетевшая из ниоткуда стрела попала Амбойне в глаз. От резкого удара голова его дернулась назад. Пошатнувшись, он постоял немного, потом упал. Демон взвыл в смертельной агонии: вторая стрела торчала у него из глазницы.
Вскрикнув, Симея Амбойна бросилась к телу брата. Чудовище, призванное чародеем на помощь, исчезло, словно его не было и в помине.
— Всем оставаться на своих местах, — крикнул Кутулу. — Именем императора Лейша Тенедоса, вы все арестованы по обвинению в убийстве и государственной измене!
Послышались испуганные восклицания; кто-то попытался было схватиться за меч, но рухнул на пол, оглушенный Элфриком.
Я не обращал внимания ни на тех, чью трапезу мы нарушили своим внезапным появлением, ни на слуг, ворвавшихся в залу и нерешительно застывших на пороге, увидев труп своего господина.
У меня перед глазами было лишь распростертое на полу тело Джалона Амбойны и его сестра, опустившаяся в лужу крови и безмолвно причитающая над убитым.
Глава 5
МЕСТЬ
Труп Джалона Амбойны, привязанный к спине жеребца, привыкшего к запаху крови, мерно покачивался у меня за спиной. Лицо его, с зияющей раной на месте выбитого глаза, ничем не прикрытое, было выставлено на всеобщее обозрение, как и его связанные руки и ноги. Кроме того, в рот мертвому был засунут большой кляп, а легат Балк получил приказание пристально следить за трупом.
Так распорядилась провидица Синаит. После того как мы захватили замок Ланвирн, она прочла небольшое заклинание и установила, что заклятия Амбойны по-прежнему остались в силе, — ее магия не помогла, и провидица продолжала чувствовать присутствие злых чар.
— Это какая-то бессмыслица, — изумилась Синаит. — Амбойна мертв, значит, его магия должна была исчезнуть вместе с ним. Если только, конечно, он не был могущественным колдуном, обладавшим небывалой силой. Так что надо быть готовыми ко всему. Поэтому я хочу, чтобы мне сразу же дали знать, если труп подаст какие-то признаки возвращения к жизни.
Мы взяли в плен семь человек — тех, кто остался в живых после прерванного ужина, в том числе сестру Джалона. Хотя сейчас девочке еще не было и четырнадцати, уже чувствовалось, что ей суждено было стать ослепительной красавицей. Увы, не было никакой надежды на то, что Симея доживет до своего следующего дня рождения. Впрочем, и у остальных присутствовавших за столом в замке Ланвирн не было перспектив спокойно умереть в своей кровати. Возможно, у Джалона Амбойны просто собрались его приятели, чтобы обсудить весеннюю охоту. Но я сомневался, что правосудие, творимое принцем Рейферном под наблюдением его брата-императора, проявит хоть капельку милосердия. Мне не хотелось думать о том, что будет с Симеей, когда она попадет в руки к Йигерну и другим мясникам Кутулу.
Слуг Амбойны, даже тех, кто сражался против нас с оружием в руках, я отпустил на все четыре стороны. Кутулу пытался возражать, но я решительно заявил, что только очень плохой слуга не будет защищать своего господина, даже если тот и предатель.
Наши потери оказались минимальными: один улан сломал себе руку, а у двоих человек Кутулу были порезы.
Сам Кутулу ехал вместе с пленниками, тщательно к ним приглядываясь, определяя, кого следует допросить первым, кто окажется самым слабым. Симея бросила на него один взгляд, сверкнув ледяными зелеными глазами, и я почему-то почувствовал, что Кутулу ничего не добьется от нее.
Странно, я не ощущал эйфории от победы. Я пытался объяснить свое мрачное настроение серой дождливой погодой. Чтобы отделаться от невеселых мыслей, я начал извечный спор с Карьяном, заявив, что он произведен в уоррент-офицеры, и на этот раз, да будет свидетелем меч Исы, он получит свои лычки или же отправится обратно в полк Но Карьян, вместо того чтобы огрызнуться, лишь буркнул что-то нечленораздельное. Вероятно, отвратительная погода действовала не на меня одного.
