Мое видение показало мне одни только трупы. Мертвые тела и слетевшихся на них стервятников. Отряд расположился в лощине у ручья. Не знаю, что стряслось, — или солдаты начисто забыли про бдительность, или противнику удалось расправиться с часовыми, прежде чем те успели поднять тревогу. Судя по всему, некоторые солдаты все же проснулись и вступили в бой. Они уложили кучу майсирцев, но силы были слишком неравными. Эскадрон был полностью вырезан. Над ранеными перед смертью долго издевались. Когда "я" прибыл на место, солдаты были мертвы уже два или три дня.
С помощью магии я осмотрел окрестности, ища убийц. В одном дне пути к югу «мое всевидящее око» обнаружило следы, тянущиеся к границе, к лагерю майсирцев. Поскольку над трупами наших солдат надругались, несомненно то, что регулярные части были усилены рекрутами из числа хиллменов.
— Призвав духов, — продолжал император, — я сжег тела своих солдат на священном погребальном костре. Затем я наслал в те края смерч, так что сейчас там не осталось никакого напоминания о случившемся — одни песчаные барханы.
Я приказал принести щедрые жертвы Сайонджи, так что, когда наши солдаты попадут на Колесо, их встретят с почестями, потому что они отдали свои жизни за Нумантию. И в следующей жизни к ним будут относиться с особым почтением.
Тенедос умолк, ожидая моей реакции. Я смог только поблагодарить его за заботу о погибших.
— И что было дальше? — спросил я.
— Сейчас мы ждем ответ короля Байрана, — сказал Тенедос. — А пока будем наращивать силы нашей армии и выдвигаться к границе с Майсиром. Если неприятель первым нападет на нас, полагаю, он воспользуется караванным путем с севера на юг, проходящим через Кейт, Сулемское ущелье и дальше в Юрей.
Что подводит нас к разговору о твоей задаче. Надеюсь, ты изучил все то, что я тебе дал?
— Проштудировал от корки до корки, мой государь.
— Как ты считаешь, война с Майсиром неизбежна?
— Не знаю, — честно сказал я. — В книгах я не нашел никаких указаний на то, что Майсир хочет — точнее, хотел в прошлом — вторгнуться в нашу страну. По крайней мере, так обстояли дела до тех пор, пока Байран не унаследовал престол.
— Я чувствую какую-то перемену, — сказал Тенедос — Боюсь, как бы Байран не пришел к выводу, что сейчас самое время собирать на наших землях богатый урожай. Возможно, он до сих пор считает, что страной управляют так же отвратительно, как это было во времена правления Совета Десяти. — Император натянуто улыбнулся. — Если так, его ждет глубокое разочарование.
— Каковы аналитические прогнозы Кутулу? — спросил я.
Император нахмурился, поджал губы. У него на виске задергалась жилка. Он посмотрел мне в глаза испепеляющим взором.
— Кутулу, — хрипло произнес Тенедос, — занимается другими, внутренними проблемами. Чтобы лучше понять происходящее в Майсире, я прибегнул к помощи других, более компетентных людей.
Если бы я не был знаком с императором столько лет и не считал бы его не только своим повелителем, но и другом, я бы остановился на этом.
— Если позволите, ваше величество, — спросил я, — что произошло с Кутулу?
— Кутулу слишком много возомнил о себе, — сказал император. — Я отвечу на твой вопрос, но, надеюсь, ты удовольствуешься моим объяснением и не будешь возвращаться к этой теме, а также никому не станешь повторять мои слова. Кутулу в опале, хотя, полагаю, со временем я успокоюсь, он одумается и снова займет свое важное положение. Не так давно в личной беседе я похвалил Кутулу и сказал, что он может рассчитывать на любую награду. Наглец дерзнул заявить, что желает стать трибуном.
— Глупец! — Император снова принялся расхаживать взад и вперед, гремя каблуками по выложенному паркетом полу. — Шпионы не становятся генералами, не становятся трибунами. Никогда!
Я вспомнил, как Кутулу с восхищением оглядывался по сторонам, когда приезжал ко мне в Водяной Дворец, как он начал с тоской: «Быть может, когда-нибудь, если император сочтет возможным...», но так и не договорил. Первой моей мыслью было: «Ну ты и дурак!» Как Кутулу только посмел подумать, что полицейская ищейка достойна получить высший армейский чин? Но мое заносчивое негодование быстро прошло. А собственно говоря, что тут такого? Разве я, кавалерийский офицер, не достиг вершины? Разве Кутулу не служит императору так же преданно, как и я, — а может быть, даже лучше? И какое кому до этого дело? Возможно, семь-восемь старых идиотов будут ворчать, что узурпатор снова нарушил вековые традиции. Но кто слушает этих нудных ископаемых чудовищ в наши дни, когда над империей дуют свежие ветры?
У меня мелькнула было мысль встать на защиту Кутулу, но осторожность взяла верх, и я промолчал.
— А теперь у нас есть гораздо более важные дела, — сказал император. — Начнем с твоего нового назначения, значимость которого я не преувеличил. — На его лице снова появилась хитрая усмешка. — Но я не собираюсь говорить тебе, в чем дело.
— Прошу прощения, ваше величество?
— Ты не ослышался. Кстати, я передумал. Налей-ка мне из другой бутылки, той, что в виде вставшего на дыбы демона. Она на письменном столе. В ящике внизу ты найдешь минеральную воду по своему вкусу.
Я выполнил его просьбу. Тенедос опустился на диван, перекинув ногу через боковую спинку. Не переставая улыбаться, он смотрел на меня. Я решил, что у меня выдержки больше, и победил.
— Ты так и не будешь спрашивать, да? — наконец сказал Тенедос.
— Нет, мой государь. Полагаю, вы сами расскажете мне то, что я должен знать.
Император рассмеялся.
— Порой я начинаю подозревать, что ты знаешь меня лучше, чем я сам. Дамастес, ты когда-нибудь жалеешь о прошлом? О том времени, когда у нас еще не было ни золота, ни власти? Когда мы ничего не имели и только хотели иметь?
— Если честно, нет, — признался я. — Не могу вспомнить, чтобы я хоть раз хотел оказаться в другом месте или в другом времени. Если только не брать совсем дерьмовые ситуации, как, например, то, что было в Сулемском ущелье. Вот тогда я мечтал оказаться в любом другом месте.
— Да, это было ужасно, - согласился император. — Но, с другой стороны, мы покрыли себя славой. Помню, один пехотный капитан... как его звали?
— Меллет, ваше величество. Каждую годовщину их подвига я приношу жертву за него и его солдат.
Я был поражен тем, что император смог забыть капитана Меллета и остальных солдат полка Куррамской Легкой Пехоты, чей героизм позволил нам, а также мирным жителям — нумантийцам, которых мы сопровождали, избежать страшной участи, уготовленной нам хиллменами.
— Да, — продолжал Тенедос, — я прекрасно помню его и всех остальных. Наверное, это хорошо, что мы не забыли наших героев и даже храбрых животных вроде того умирающего слона, который тем не менее пытался откликнуться на зов боевой трубы, — помнишь, это случилось, когда мы с тобой впервые встретились в Гази? Эта сторона войны делает нас великими, достойными гордо предстать перед лицом богов.
