– Приведите их, – рявкнул он.
У Хакана был дребезжащий, пронзительный голос, но он вселял ужас в толпу, собравшуюся на площади.
Приказ шепотом пронесся по рядам солдат. В Стене Возмездия с шипением разверзлась дыра. Послышался скрежет механизмов, и на месте дыры медленно возник постамент.
Толпа содрогнулась, когда глазам собравшихся предстали закованные в цепи пленники, которые морщились от непривычно яркого света. Отряд солдат выскочил на постамент и начал подталкивать сорок пять мужчин и женщин к стене. Из стены выдвинулись специальные крюки, и обреченные узники оказались крепко прикованными к ней.
Несчастные с ужасом смотрели на Хакана. Тот сделал еще один глоток из своей фляжки и, когда жидкость вновь обожгла ему горло, удовлетворенно хихикнул.
– Ну, не тяните!
Инквизитор в черном одеянии выступил вперед и принялся зачитывать имена и признания каждого из приговоренных к смерти преступников. Список их злодеяний был достаточно длинным: заговор ради получения прибыли... хранение запрещенных товаров... кража с богатых рынков элиты Джохи... сокрытие доходов... и так далее и тому подобное...
Старый Хакан хмурился всякий раз, когда называлось новое преступление, потом кивал и улыбался, услышав, что обвиняемый признал свою вину.
Наконец, инквизитор закончил читать, спрятал свиток со списком в рукав своего одеяния и повернулся к Хакану, дожидаясь его решения.
Старик снова глотнул из фляги и поправил микрофон у рта. Его скрипучий, пронзительный голос заполнил площадь и зазвучал с экранов в миллиардах домов обитателей звездного скопления Алтай.
– Когда я смотрю на ваши лица, мое сердце наполняется жалостью, – начал он, – однако мне стыдно. Вы все джохианцы... как и я. Раса джохианцев составляет большинство на Алтае – значит, мы должны служить примером для всех остальных. Что почувствуют другие люди Алтая – торки, когда узнают о ваших злодеяниях? Не говоря уже о инопланетянах, которые всегда были не в ладах с нашей моралью. Да... Что подумают суздали и богази, зная, что вы, джохианцы – наши самые уважаемые граждане – нарушаете закон и из-за вашей жадности подвергаете опасности общество? Я знаю, мы живем в трудные времена. Долгие годы войны с вонючими таанцами мы страдали и подтягивали пояса – и умирали, да! Но какими бы тяжелыми ни были испытания, мы сохраняли верность Вечному Императору.
Он слегка передохнул.
– И позднее – все думали, что врагам удалось убить его, а мы продолжали борьбу, когда подлецы, убившие нашего властителя, продолжали обкладывать нас непомерными налогами. Всякий раз я обращался к вам с просьбами о помощи, и нам удалось сохранить наше созвездие и дождаться возвращения Императора. Я всегда верил, что он к нам вернется. Наконец, – продолжал Хакан, – он снова с нами. Император покончил с гнусным Тайным Советом. И посмотрел: кто все эти годы хранил ему верность? Император нашел меня – вашего Хакана. Уже почти два столетия я остаюсь надежным, верным и сильным слугой властителя. А потом он увидел вас – моих детей. И Вечный Император улыбнулся. С этого момента к нам снова начала поступать антиматерия два. Наши заводы ожили. Космические корабли получили доступ на самые богатые рынки Империи. Но нам удалось решить еще не все проблемы, – не унимался Хакан. – Таанские войны и деяния подлого Тайного Совета нанесли тяжелый урон Империи. Да и нам тоже. Впереди годы напряженной работы, прежде чем мы снова станем процветать. А пока это время не наступило, мы должны продолжать приносить в жертву наши собственные удобства ради прекрасной жизни в будущем. Сейчас все мы голодны. Однако никто не умирает от истощения. Алтай получает больше АМ-2, чем многие другие миры, благодаря моим дружеским отношениям с Императором. Но этого хватает только на то, чтобы поддерживать торговлю.
Хакан помолчал немного, чтобы еще раз смочить горло.
– Жадность – самое страшное преступление в нашем маленьком королевстве. Потому что сейчас жадность – все равно, что массовое убийство! Каждое зернышко, которое вы крадете, каждая капля выпивки, которую вы продаете на черном рынке, отняты у наших детей, которые обязательно будут голодать, если мы не покончим с этим страшным пороком. То же самое могу сказать и о бесценных запасах АМ-2. Или полезных ископаемых, необходимых для восстановления промышленности и производства одежды, которая прикроет нашу наготу. С тяжелым сердцем выношу я приговор. Я читал письма ваших друзей и возлюбленных, мольбы о милосердии. Я рыдал над каждым из них. В самом деле, лицо мое не просыхало. Эти письма повествуют о печальных историях тех, кто сбился с истинного пути, о существах, которые поверили в ложь наших врагов или попали под влияние дурной компании.
Хакан стер несуществующую слезинку с лишенных ресниц век.
– У меня достанет милосердия на всех вас. Но я должен воздержаться от его проявления. Поступить иначе было бы преступно. Поэтому я вынужден приговорить вас к самой позорной смерти, в назидание тем, кто будет достаточно глуп, чтобы поддаться искушению жадностью. Я могу позволить себе лишь самое маленькое проявление слабости. Надеюсь, мои верные подданные простят меня – ведь я очень стар и меня так легко растрогать.
Он наклонился вперед так, что его лицо заполнило экраны – маска сострадания. По другую сторону экрана находилось сорок пять обреченных на смерть существ.
– Каждому, каждому из вас я сострадаю... Мне очень жаль, – хрипло прошептал Хакан.
Потом выключил микрофон и повернулся к своему адъютанту.
– Ну, а теперь быстро кончайте с этим. Я не хочу, чтобы буря застала меня здесь. – Хакан откинулся на спинку трона, чтобы понаблюдать за казнью.
Раздались короткие команды, и взвод с огнеметами занял позицию. Длинные стволы наведены. Толпа испустила глубокий вдох. Обреченные пленники бессильно повисли на своих цепях. Из далеких туч прозвучали раскаты грома.
– Кончайте, – оскалился Хакан.
Из дул огнеметов вырвался огонь. Жидкие струи пламени ударили в Стену Возмездия.
В толпе кое-кто отвернулся.
Вожак стаи суздалей по имени Ютанг с отвращением пролаяла:
– Больше всего меня достает этот запах. От него тошнит! У всей еды становится вкус поджаренных джохианцев.
– Люди и так паршиво пахнут, даже в сыром виде, – согласилась с ней ее помощница.
– Когда Хакан начал казни, – сказала Ютанг, – я подумала: ну и что? Тут так много джохианцев, может, их станет поменьше. И для суздалей останется больше жизненного пространства. Но он никак не хочет угомониться. Я начинаю беспокоиться. Если так пойдет и дальше, очень скоро он примется искать новые жертвы.
– Хакан думает, что богази самые глупые, поэтому прибережет их на конец, – заметила ее помощница. – Так что нами он займется перед ними. Если он придерживается хоть какой-нибудь логики, то следующими должны быть торки – ведь они тоже люди.
