– И ты будешь слушаться меня, как любящий сын?
– Да. Буду.
– Хорошо, – сказал Яфф. – Тогда иди и приведи мою дочь. Я звал ее, но она отказывается прийти. И ты знаешь почему…
– Нет.
– Подумай.
Томми-Рэй подумал, но с ходу ему ничего не пришло в голову.
– Мой враг, – сказал Яфф, – коснулся ее.
Катц, подумал Томми-Рэй, он имеет в виду этого ублюдка Катца.
– Я породил тебя и Джо-Бет, чтобы вы помогли мне. И мой враг сделал то же. Он тоже родил сына.
– Так твой враг не Катц? – спросил Томми-Рэй, пытаясь понять, что к чему. – Он сын твоего врага?
– И теперь он коснулся твоей сестры. Вот что не дает ей прийти ко мне. Его прикосновение отравило ее.
– Ничего, подожди немного.
С этими словами Томми-Рэй побежал к дому, радостно и беззаботно выкрикивая имя Джо-Бет.
Она услышала его голос и немного успокоилась. Не похоже, что ему плохо. Когда она вошла в кухню, он уже стоял в проеме двери на фоне двора, опираясь руками о дверной косяк, и улыбался. Мокрый от пота и почти обнаженный, он выглядел так, словно минуту назад вышел из моря.
– Там тако-ое!
– Где?
– Во дворе. Идем со мной.
Жилы его набухли, словно его распирало от гордости. Глаза подозрительно блестели, а улыбка усиливала подозрения.
– Я никуда не пойду, Томми, – сказала Джо-Бет.
– Зачем ты упрямишься? Если он тебя коснулся, это еще не значит, что ты ему принадлежишь.
– Ты о чем?
– О Катце. Я знаю, что он сделал. Не нужно стыдиться. Ты уже прощена. Но придется тебе выйти и лично принести извинения.
– Прощена? – переспросила она, повысив голос, и боль в черепе поднялась на новый уровень. – У тебя нет права меня прощать, придурок! Ты последний, кто…
– Не у меня, – сказал Томми-Рэй, его улыбка не дрогнула. – У нашего отца.
– Что?
– Он там, во дворе…
Она покачала головой. Боль в висках возрастала.
– Ну, идем со мной. Он там. – Томми-Рэй перестал держаться за дверной косяк и направился к сестре через кухню.
– Я знаю, тебе сейчас больно. Но Яфф сделает так, что все пройдет.
– Не приближайся ко мне!
– Джо-Бет, это же я, Томми-Рэй. Ты чего-то боишься?
– Боюсь. Не знаю чего, но боюсь.
– Это все из-за Катца, – сказал он. – Я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе боль, ты же знаешь. Я чувствую все, что чувствуешь ты. Что причиняет боль тебе, причиняет боль и мне.
Он рассмеялся.
– У меня, конечно, есть странности, но боль я не люблю. Аргумент убедил ее – это была правда. Девять месяцев они делили утробу матери, две половинки одной яйцеклетки. Он не мог причинить ей вреда.
– Пожалуйста, пойдем, – сказал он, протягивая руку. Она приняла его руку. Боль в висках мгновенно утихла, и она почувствовала благодарность. Вместо пульсации она услышала голос, который шептал ее имя:
– Джо-Бет.
– Что?
– Это не я, – сказал Томми-Рэй. – Это Яфф. Он тебя зовет.
– Джо-Бет.
– Где он?
Томми-Рэй указал в сторону зарослей. Внезапно они оказались далеко от дома, почти в дальнем конце двора. Джо-Бет толком не поняла, каким образом она пересекла двор. Словно игравший с занавесками ветер подхватил ее и перенес к зарослям. Томми-Рэй отпустил ее руку.
– Иди, – услышала она его голос. – Это то, чего мы так долго ждали.
Она засомневалась. В качающихся деревьях, в шелесте листвы было что-то вроде дурного знака – облака в форме гриба или крови в воде. Но зовущий голос успокаивал, а его обладатель – теперь она видела, кто он, – понравился Джо-Бет. Если ей и суждено кого-то назвать отцом, он подходил на эту роль как нельзя лучше. Девушке понравились его густые брови и борода. Понравилось, как изогнулись его губы, когда он с восхитительной четкостью произнес:
– Меня зовут Яфф. Я твой отец.
– Правда?
– Правда.
– Зачем ты пришел через столько лет?
– Подойди, и я объясню тебе.
Она уже собралась сделать шаг, когда из дома раздался крик:
– Не дай ему коснуться тебя!
Это крикнула мама. Джо-Бет даже и предположить не могла, что та способна так кричать. Она остановилась и обернулась. За спиной стоял Томми-Рэй. За ним она увидела бежавшую босиком по лужайке мать в расстегнутом халате.
– Джо-Бет, отойди от этого!
– Мама?
– Отойди!
Почти пять лет мать не выходила из дома и за это время не раз повторяла, что никогда больше не переступит через порог. Но теперь она бежала к ним, ее лицо было искажено тревогой, а в голосе слышалась не просьба, а приказ.
– Отойдите оба!
Томми-Рэй повернулся лицом к матери.
– Уйди, – сказал он. – Это тебя не касается. Мама замедлила шаг.
– Ты ничего не знаешь, сынок, – сказала она. – Ты не можешь понять.
– Это наш отец, – ответил Томми-Рэй. – Он вернулся. Ты должна быть благодарна.
– За это? – Глаза матери расширились. – Он разбил мне сердце. Он разобьет и ваши сердца, если вы позволите ему коснуться себя.
Она была уже в ярде от Томми.
– Не дай ему причинить нам боль, – сказала она мягко, протягивая руку, чтобы коснуться его лица.
Томми-Рэй оттолкнул ее руку.
– Я же сказал, – произнес он, – тебя это не касается.
Реакция Джойс последовала незамедлительно: она шагнула к сыну и ударила его по лицу. Пощечина звонким эхом отразилась от стены дома.
– Идиот! – закричала она. – Неужели ты не можешь распознать зло, даже когда видишь его!
– Зато я могу распознать ненормальную, когда вижу ее, – огрызнулся Томми-Рэй. – Все твои молитвы и разговоры про дьявола… Меня тошнит от тебя. Ты испоганила мою жизнь. Хочешь испоганить и это? Не выйдет! Папа вернулся, так что пошла ты!..
Человек между деревьями рассмеялся – ему понравились слова Томми-Рэя. Джо-Бет обернулась. Очевидно, он не ожидал, что она сейчас на него посмотрит, и на мгновение маска сползла с его лица Лицо «отца» – или то, что находилось под маской отца, – разрослось, глаза и лоб увеличились, а рот и борода, что так понравилась Джо-Бет, почти исчезли. Девушка увидела чудовищный эмбрион. При виде его она закричала.
