Та выпрямилась и опустила руки вдоль тела. Очень медленно Тесла направилась к ней, стараясь сохранить спокойствие, не дававшее Киссуну возможности схватить ее. Женщина не двинулась. С каждым шагом Тесла видела ее все отчетливей. Ей было лет пятьдесят. Глаза, хоть и глубоко запавшие, были самой живой частью ее лица, тело было измождено. На шее, как единственное напоминание о прежней жизни, висел простой крест на цепочке.
Вдруг женщина открыла рот и заговорила. Ее лицо исказила мука. Но то ли у нее были слишком слабые голосовые связки, то ли легкие недостаточно сильны, однако Тесла ничего не услышала.
– Подожди, – сказала Тесла. Она боялась, что женщина потеряет последние силы. – Я сейчас подойду ближе.
Женщина не поняла или не обратила внимания на эти слова и продолжала говорить, повторяя что-то снова и снова.
– Я не слышу! – крикнула Тесла и ощутила, что ее сочувствие этой женщине дает возможность Киссуну снова сжать ее внутренности.
– Подожди, слышишь? – сказала она, прибавляя шаг.
Тут Тесла осознала, что лицо женщины искажено не мукой, а страхом и что смотрит она уже куда-то в сторону. Она повторяла: «Лике! Лике!»
В ужасе Тесла обернулась и увидела, что пустыня за ее спиной ожила: появилась дюжина ликсов, а через мгновение их число удвоилось. Они были одинаковые, похожие на змей без морфологических признаков. Они казались извивавшимися мышцами, которые стремительно двигались вперед. Когда Тесла видела одну из них у двери хижины, ей показалось, что они безротые. Но она ошиблась. Рты у них были – разверстые черные дыры, полные черных зубов. Тесла уже приготовилась к нападению, когда поняла (слишком поздно), что они посланы для устрашения. В следующий момент Киссун стиснул ее внутренности и рванул. Пустыня мелькала внизу, а когда Тесла пролетала мимо ликсов, они рассеялись.
Впереди показалась хижина. В считанные секунды Тесла оказалась на пороге. Дверь распахнулась.
– Входи, – сказал Киссун. – Ты заставила себя ждать.
Тесла исчезла, и Раулю оставалось только ждать. Ему было ясно, куда она ушла и кто ее призвал, но он ничего не мог поделать. Он не знал, как отправиться за Теслой. Но он сохранял связь с ней. Дважды измененный нунцием организм Рауля чувствовал, что Тесла недалеко.
Когда она описывала свои ощущения в Петле, Рауль пытался сформулировать то, что понял за долгие годы в миссии. Но ему не хватало слов. Их и сейчас не хватало, однако обретенное в миссии знание заменяло слова и помогало чувствовать Теслу.
Она была где-то в другом мире, а между всеми формами бытия возможно общение – если знать способ, конечно. Обезьяна общается с человеком, человек – с луной. Потому что мир неделим. Флетчер соединил науку и магию и открыл нунций. Тесла неясным туманом скользила между мирами, невзирая на естественные законы. И он сам из человекообразной обезьяны превратился в человека. Если бы у него хватило ума понять, где заканчивается одна форма бытия и начинается другая, он смог бы последовать за Теслой. Разгадка находилась так близко, как близки все миры во все времена, составляющие цельную картину в сознании. Но превратить мысль в действие было выше его сил.
Оставалось только знать и ждать, и это было более мучительно, чем чувствовать себя покинутым.
– Ты мудак и обманщик, – сказала Тесла, закрыв за собой дверь.
Костер горел ярко, почти без дыма. Киссун сидел с противоположной стороны от огня и смотрел на нее. Его глаза сияли ярче, чем в прошлый раз. В них светилось восхищение.
– Ты хотела вернуться, – сказал он. – Не отрицай. Я это чувствовал. Ты могла сопротивляться до тех пор, пока не вернулась бы в Косм, но ты хотела вернуться. Готов поспорить. Давай, скажи, что я опять вру.
– Нет, – сказала она. – Признаю. Я любопытна…
– Отлично.
– Но это не давало тебе права тащить меня сюда.
– А как еще я мог показать дорогу? – тихо спросил он.
– Показать дорогу? – переспросила Тесла. Она понимала, что Киссун намеренно выводит ее из себя, но не справилась с чувствами. Она не любила терять над собой контроль и приходила в бешенство от сознания того, что ее насильно притянули сюда.
– Я не дура, – сказала она, – и не игрушка, которую молено брать, когда тебе заблагорассудится.
– Я не держу тебя ни за дуру, ни за игрушку, – сказал Киссун. – Поэтому не могли бы мы заключить мир? В конце концов, мы на одной стороне.
– Разве?
– Ты же веришь мне.
– Верю?
– После всего, что я тебе рассказал, – сказал Киссун. – После того как открыл тебе тайны.
– Сдается мне, некоторые тайны ты открывать не собираешься.
– Какие? – спросил Киссун. Он отвел взгляд и стал смотреть в огонь.
– Например, город.
– А что с ним?
– Я хотела посмотреть, что там в доме, но ты утащил меня прочь.
Киссун вздохнул.
– Не буду отрицать, – сказал он. – Но иначе тебя бы здесь не было.
– Не вижу связи.
– Неужели ты не почувствовала? Не может этого быть. Там царит ужас.
Теперь она тихо вздохнула.
– Да, – сказала она. – Я что-то почувствовала.
– У иадуроборосов везде есть агенты, – сказал Киссун. – Думаю, один из них прячется в городе. Не знаю, какую форму он принял, да и знать не хочу. Подозреваю, встреча с ним смертельно опасна. А я не хочу рисковать и тебе не советую, несмотря на все твое любопытство.
С этим было сложно спорить – Тесла чувствовала примерно то же самое. Всего несколько минут назад в своей квартире она говорила Раулю, что в городе должно что-то случиться. Киссун подтвердил ее подозрения.
– Похоже, я должна тебя поблагодарить, – признала она неохотно.
– Не стоит, – ответил Киссун. – Я спас тебя не ради тебя. Я спас тебя ради более важных целей.
Он замолчал, помешивая костер почерневшей палкой. Огонь вспыхнул ярче и осветил хижину.
– Извини, – продолжил он, – если я напугал тебя в прошлый раз. Я сказал «если», но я знаю, что действительно тебя напугал. Не знаю, как еще извиниться.
Он явно отрепетировал свою речь. Слышать подобное от человека с таким самомнением было вдвойне лестно.
– Меня», скажем, тронуло твое физическое присутствие. Я даже не осознавал, насколько… И у тебя, конечно, было право сомневаться в моих намерениях. – Он опустил руку между ног и взял свой пенис большим и указательным пальцами. – Теперь я себя контролирую, как видишь.
Тесла взглянула – член его бессильно повис.
– Извинения принимаются, – сказала она.
– Тогда, надеюсь, мы вернемся к делу.
