– Нет, вы только посмотрите на него, на этого ханжу
лицемерного! – закаркал Ворон. – Я ему не говорил! А чего тут
говорить-то? От Лизы он ушел, с Любой он не спит, куда Родиславу деваться-то?
Организм нормально функционирует, гормоны вырабатывает, потребность, стало
быть, есть, а как ее реализовывать? Об этом ты подумал?
– Нет, – признался Камень. – Это мне как-то в
голову не приходило. У меня гормонов нет, и я все время забываю, что у других
они есть. Как же он выходил из положения?
– А вот так и выходил, – дерзко ответствовал
Ворон. – Женщин вокруг много, и старых знакомых, и новых. Но Родислав уже
горьким опытом научен, поэтому ничего глубокого и серьезного не заводил. Так
что Леночка из Управления международных связей не на пустом месте возникла, не
вдруг. Это я тебе говорю в качестве напоминания о том, что Родислав твой
любимый – такой же, как все. Кобель и есть. Не знаю, может, тебя это утешит, но
он иногда с интересом посматривает на мою Любочку и сожалеет, что у них так все
сложилось. Он бы с удовольствием… это самое… ну, ты понимаешь. Но когда столько
лет не было близости, то как-то страшно подступаться, тем более у них договор
был. Но я отвлекся, я вообще-то про другое хотел сказать.
– Тоже насчет Родислава? – напрягся Камень,
которому откровения Ворона удовольствия, надо признаться, не доставили.
– Насчет него, – кивнул Ворон. – С
Леночкой-то у него облом получился.
– Облом? – удивился Камень. – Как же так? Ты
вроде говорил, что у них был взаимный интерес и она ему улыбалась. Что
случилось?
– Ох ты, господи, – вздохнул Ворон, – дитя ты
невинное. Столько лет на свете живешь, а ума так и не набрался. Облом – это не
значит, что женщина не согласилась и отказала.
– А что же это значит?
– Это значит, что ничего не вышло.
– Почему? Родислав передумал? Или они места не нашли,
где можно встретиться наедине?
– Ну конечно, передумает он! И место у них было, и
время. А только ничего у Родислава не получилось. Вернее, сначала вроде бы
получилось, а потом – раз! – и все. И больше ничего.
– Почему? – забеспокоился Камень. – Может, он
заболел?
– Ага, – злорадно подтвердил Ворон, – заболел
он. Болезнь называется «психогенная импотенция». Достали его все эти
переживания и заботы.
– Но ведь это лечится? – с тревогой спросил
Камень. – Это же не на всю жизнь, правда?
– Как знать, – Ворон выразительно махнул
крылом. – Как пойдет. Бывает, что проходит, а бывает, что уже до самой
смерти не восстанавливается.
– Вот ужас-то! – расстроился Камень. – Ведь
Родислав еще такой молодой. Сколько ему сейчас?
– Сорок четыре в этом году исполнится, – сообщил
Ворон, что-то быстро прикинув в уме. – Пацан. А по нашим с тобой меркам,
он вообще новорожденный. Это в Средние века до сорока четырех не все доживали,
там средняя продолжительность жизни была низкой, а для двадцатого века сорок
четыре – это не возраст, это для мужика самый расцвет. Представляешь, каково
будет Родиславу, если с этим вопросом у него всё? Ну ладно, про неприятное я
тебе рассказал, ты уж извини, если что не так, и не сердись. В конце концов,
мое дело – доводить до тебя информацию, а то ты ругаешься, если я что-то
утаиваю.
– Ты правильно сделал, что рассказал. Да, мне горько
было это слышать, – признался Камень, – но я предпочитаю полное
знание, а не обрывочное. Вернемся к Лизе.
– А чего к ней возвращаться? – нахмурился
Ворон. – Лиза эта доброго слова не стоит. Вот про Любу и Родислава –
намного интереснее. Когда Родислав понял, что Лиза не может обеспечить ребенку
должный уход, он стал советоваться с Любой, как исправить положение. Ну, Люба,
как водится, прониклась его заботами и опять взяла все на себя.
– Каким образом? – изумился Камень.
– Позвонила Аэлле и спросила, нет ли у той на примете
хорошей добросовестной женщины, которая согласилась бы сидеть с Денисом и
проводить ему все процедуры. Аэлла денек-другой поискала и нашла чудесную
тетку, опытную медсестру, которая только-только вышла на пенсию, то есть еще
совсем молодую. Зовут ее Раиса. Добрая, толковая, проворная. И знаешь еще
что, – Ворон таинственно понизил голос, – она из Бурятии, а у них там
религия какая-то другая, не христианская.
– Ну и что с того?
– Как – что? У нее совсем другое мышление! У нее подход
к жизни другой. И к болезни подход другой. Короче, я не знаю, с религией это
связано или просто ее так воспитали, но она совсем на русских женщин не похожа.
Она считает, что все, что с человеком происходит, идет ему на пользу, надо
только уметь эту пользу увидеть и оценить. И еще она считает, что надо за все
быть благодарным. Например, она говорит, что несчастий не бывает в принципе.
– А что же бывает? – оторопел Камень.
– События, к которым лично ты относишься как к тяжелым и
горестным, не более того. В общем, у этой Раисы много таких заморочек, очень
она интересная тетка. И она готова сидеть с Денисом каждый день, включая
выходные и праздники, если нужно.
– А деньги? – недоуменно спросил Камень. –
Кто будет платить за всю эту благодать? Не бесплатно же Раиса будет работать у
Лизы.
– Вот можешь же, когда захочешь, смотреть прямо в
корень, – одобрительно заметил Ворон. – Наступил февраль восемьдесят
восьмого, у Тамары и Григория – десятилетие свадьбы. Люба с Родиславом, естественно,
приехали в Горький, и Люба улучила момент и поведала сестре всю эпопею с
болезнью Дениса. Так что теперь, когда вопрос встал со всей остротой, Любе
ничего не оставалось, кроме как обратиться за помощью к Тамаре. Это уж весной
было, когда стало понятно, что на Лизу нет никакой надежды.
* * *
– Ее услуги стоят двести рублей в месяц, –
безнадежно произнесла Люба. – Я просто не представляю, где взять эти
деньги. И махнуть рукой на маленького беспомощного ребенка я не могу, все-таки
это сын Родика, и Родик за него переживает. Тома, посоветуй, что мне делать,
как поступить.
Люба долго собиралась с духом, чтобы поговорить с сестрой, и
ей казалось, что по телефону такие разговоры вести невозможно, но вырваться в
Горький никак не получалось: семейный бюджет и без того трещал по всем швам.
Наконец она выбрала момент, когда никого не было дома, и позвонила Тамаре.
Сестра слушала внимательно, и Люба даже на таком огромном
расстоянии словно наяву видела, как Тамара сидит на полу по-турецки, одной
рукой опираясь на острую коленку, а другой прижимая трубку к уху, и
сосредоточенно морщит лоб.
– Какой совет тебе нужен, Любаня? Как решить проблему
или решать ли ее в принципе? – спросила Тамара.
– Если бы можно было ее совсем не решать, – тяжко
вздохнула Люба. – Но очень жалко мальчика. И потом, это все-таки сын
Родика, я не могу об этом забыть. И Родик тоже не может. Вопрос в том, где
взять денег, чтобы вырастить двоих Лизиных детей и оплатить сиделку для малыша.
Посоветуй мне что-нибудь, Тома, ведь ты занимаешься бизнесом, знаешь, что там к
чему, может, в этой сфере и для меня место найдется, а? Мне нужно найти способ
зарабатывать больше.
