Дверь квартиры была, как обычно, не заперта, Люба не спала,
сидела на кухне и читала книгу.
– Почему ты не спишь? – тихонько спросил он.
– Лельку караулю. Она уже два раза просыпалась и
порывалась прийти к нам спать, но я ее перехватывала здесь и говорила, что тебя
нельзя будить, что у тебя был трудный день и тебе нужно выспаться, потому что
завтра у нас праздник, день рождения Коли, и всем нужны будут силы, чтобы как
следует повеселиться. Поила ее теплым молоком с медом.
– Пойдем спать, – сказал Родислав. – Теперь
уже не опасно, пусть прибегает к нам. Пойдем, Любаша, я с ног валюсь.
– Есть хочешь?
– Хочу, – признался он со смущенной
улыбкой. – Лизе не до готовки, сама понимаешь.
– Конечно. Иди раздевайся, я сейчас все приготовлю.
Если Лелька опять проснется, пусть видит, что ты в пижаме, будто бы только что
встал.
Он быстро переоделся, натянул пижаму, торопливо съел
приготовленную Любой еду, и они отправились в спальню.
– Как завтра день построим? – спросил он,
укладываясь поудобнее.
– Боюсь, за нас уже все решили, – усмехнулась
Люба. – С утра пораньше приедет папа с подарками, часов в двенадцать
придет твоя мама, она уже два раза звонила, уточняла, к которому часу ей
прибыть. Так что торжественный обед состоится часа в два. А к пяти придут
Колины друзья, для них предусмотрен чай со сладостями. Правда, боюсь, что эта
часть плана Кольку не устраивает, он предпочел бы, чтобы мы дали ему денег и
отпустили на улицу.
– Зачем? – не понял Родислав.
– Ну, Родинька, ему исполняется пятнадцать лет, он
считает себя совсем взрослым. Он уже ноет, что не хочет жить в одной комнате с
Лелькой, что они друг другу мешают. А с друзьями он хочет погулять, может быть,
в кино сходить, пепси-колы выпить, это сейчас модно у подростков. Потом
соберутся у кого-нибудь дома, будут музыку слушать и с девочками танцевать.
Покурят, само собой, а возможно, и пива хлебнут.
– Пива? – остолбенело переспросил Родислав. –
Покурить? Ты что, хочешь сказать, что наш сын в пятнадцать лет курит и пьет
пиво?
– Родинька, наш сын – точно такой же, как все остальные
мальчики в его возрасте. Они все покуривают и при возможности пьют пиво или
даже дешевое вино. Ничего страшного, ты не должен этого пугаться, все через это
проходят. Ты себя вспомни в этом возрасте.
– Я не пил пиво! – От возмущения Родислав даже
забыл о необходимости говорить шепотом.
– А вино, которое вы с Андрюшкой покупали тайком,
копили деньги, которые вам давали на мороженое? Думаешь, я забыла? – Люба
ласково взъерошила мужу волосы. – И курить вы бегали в заросли сирени, я
сама видела. Андрюха таскал по одной папироске у Сашкиного отца, когда тот не видел.
Я даже помню, что это был «Казбек». И ничего, Андрей до сих пор не курит и не
спился.
– Ну, ты сравнила. Мы с Андрюхой были сознательные, нас
это не испортило. Мы вообще другими были. А эти нынешние акселераты…
– Успокойся ты. Это просто болезнь взросления. Тем
более если папа задержится у нас на целый день, то Кольке придется остаться
дома и привести к нам своих друзей, а у нас им никто не позволит пить и курить.
Ты же понимаешь, что дед его из дому не выпустит, пока не выведает все
подробно: куда внук пойдет, с кем пойдет, зачем, что они собираются делать.
Папа становится с годами страшным занудой. Кольке проще будет не пойти, чем
объяснять и что-то врать, потому что, если он скажет правду, дед костьми ляжет,
но не выпустит его из дома.
Они замолчали, и Родислав уже начал засыпать, но тут ему
показалось, что проснулась Леля. Он сел в постели, прислушиваясь.
– Что ты? – открыла глаза Люба.
– Кажется, Лелька проснулась. Слышишь шаги?
– Это Коля. Наверное, в туалет встал.
Люба не могла перепутать шаги своих детей. Родислав через
некоторое время услышал шум спускаемой воды в унитазе, потом тихие шаги
прошлепали через коридор в детскую, и снова наступила тишина.
– Любаша, – позвал он.
– Да? – сонно откликнулась Люба.
– Ты не знаешь, кто у нас живет на втором этаже?
– В тридцать третьей квартире Новиковы, Коля с их сыном
в одном классе учится. А в тридцать четвертой – Ревенко, муж с женой и дочкой.
И еще бабка, мать кого-то из них, но я не знаю точно чья. А почему ты спросил?
Родислав рассказал о мужчине, который с вытаращенными
глазами выбегал из тридцать четвертой квартиры.
– Наверное, Надин хахаль, – равнодушно заметила
Люба. – Геннадий работает водителем на «Скорой», у нас тут подстанция
рядом, часто дежурит по ночам, а Надька мужиков водит, когда дочки с бабкой
нет. Об этом весь дом знает.
– Надо же, – протянул Родислав. – А я и не
знал. Я вообще с соседями не очень… Не знаю никого.
– Ну, это естественно, ты же все время работаешь, а я,
пока с детьми гуляла, со всеми перезнакомилась. У этих Ревенко дача в Солонцах,
и девочку с бабкой каждые выходные туда отправляют, так что, если у Геннадия
выпадает ночное дежурство, Надя себе ни в чем не отказывает.
До утра они проспали спокойно, Леля больше не просыпалась, а
в восемь часов к ним в спальню влетел заспанный Николаша с диким воплем:
– Предки! У меня день рождения! Давайте скорее
поздравляйте меня и дарите подарки!
Пришлось вылезать из постели, чтобы достать из шкафа пакет с
дисками – Челентано, Джо Дассен и «Иисус Христос Суперзвезда». Правда, пик моды
на рок-оперу миновал лет пять назад, но Коле она по-прежнему нравилась, и он
давно хотел иметь настоящий фирменный диск, а не слушать двадцать пятую
перезапись на отечественном магнитофоне.
В разгар обычной воскресной утренней суеты явился Николай
Дмитриевич. Его подарок был серьезнее – романы Пикуля «Пером и шпагой» и «Битва
железных канцлеров». Коля горячо расцеловал деда и долго благодарил, вызвав у
генерала Головина улыбку умиления, но Родислав заметил, что парень унес книги в
детскую и небрежно сунул в угол. Исторические романы ему неинтересны, но для
деда нужно было сделать соответствующую мину. «Подлизывается, паршивец, –
с неудовольствием подумал Родислав. – Старается, чтобы дед относился к
нему так же, как бабушка, все прощал и все с рук спускал. Но деда не проведешь.
Надо будет поговорить с Любой, чтобы была аккуратнее с отцом, дозировала
информацию, не все ему рассказывала про Кольку, а то ведь всю плешь проест, что
мы его плохо воспитали. Любаша права, все Колькины выкрутасы – это болезнь
переходного возраста, но деду разве объяснишь? Он человек старых правил».
В двенадцать часов прибыла Клара Степановна, а в половине
первого раздался звонок в дверь. На пороге стоял участковый Варфоломеев и рядом
с ним – невысокий крепыш в джинсовом костюме и с блокнотом в руках.
– Старший лейтенант Гринев, уголовный розыск, –
представился крепыш. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
