– Написал с грехом пополам и даже на заседании кафедры
обсудил. Его, как ты понимаешь, критиковали не сильно, но замечаний, хоть и в
мягкой форме, наделали много. У них это называется «принять за основу». То есть
признали, что материалы для первой главы есть, но считать это полноценным
разделом диссертации пока нельзя. Ну хоть что-то.
– Обидно, – расстроился Камень. – Такой
неглупый парень этот Родислав, а диссертацию написать не может. Мозгов не
хватает, что ли?
– Да лень ему! С мозгами у него все в порядке, но ему
неохота напрягаться. На научную работу его никогда не тянуло, у него цель –
попасть в Штаб и ездить с проверками, вот чего ему хочется. И он к своей цели
планомерно движется, он в этом Штабе уже почти со всеми перезнакомился и
по-дружился. Одним словом, человек делом занят, а ты с глупостями пристаешь.
Диссертацию ему подавай! Обойдешься.
– Злой ты, – печально констатировал Камень. –
Недобрый.
* * *
В январе, во время школьных каникул, Лариса заболела.
Сначала казалось, что это обычная простуда, и Татьяна Федоровна не придала ей
большого значения. Ну кашляет девчонка, ну температурка небольшая – подумаешь,
большое дело. Поболеет три денечка и выздоровеет. Однако Лариса не
выздоравливала, и, хотя температура сильно не повышалась, она с каждым днем
слабела, становилась все более бледненькой, плохо кушала и жаловалась на
головокружение.
О болезни девочки Романовы узнали только тогда, когда
Татьяна Федоровна позвонила Любе и спросила, как звонить в поликлинику, чтобы
вызвать врача.
– Сколько дней Лариса болеет? – встревоженно
спросила Люба.
– Да уж восемь, наверное. А то и десять. Как Новый год
справили, так она и заболела.
– И вы до сих пор не показывали ее врачу? Почему? Чего
вы ждали?
– Так зачем нам врач-то? Врач нужен, чтоб справку дать,
освобождение от школы, а у Ларки и так каникулы были, зачем ей справка? Вот
каникулы кончились, а она в школу идти не может, потому и справка нужна.
Люба продиктовала ей телефон поликлиники и попросила
обязательно позвонить, когда придет врач.
– Я буду на работе, но Родислав подойдет и послушает,
что скажет доктор. Может быть, нужны какие-то лекарства, витамины, он все купит
и принесет.
Вечером Родислав сообщил жене, что спускался к соседям,
когда пришел врач. У Ларисы подозрение на пневмонию, но нужно делать рентген в
поликлинике, чтобы уточнить диагноз, а до поликлиники девочка просто не дойдет.
Врач настаивала на госпитализации, собиралась уже вызывать машину, но Татьяна
Федоровна забрать девочку не позволила и ударилась в слезы и причитания по
поводу того, что ее кровиночку собираются у нее отнять и заморить. Все
лекарства, которые врач прописал, Родислав купил и принес.
– Надо завтра же отвезти Ларису на рентген, –
решительно сказала Люба. – Если это пневмония, то с ней шутить нельзя. Ты
можешь помочь?
Родислав пообещал все сделать и на следующий день взял
Ларису на руки, отнес в машину и отвез в поликлинику. Рентгенограмма
подтвердила первоначальный диагноз: пневмония. Врач снова предложила положить
девочку в больницу, но Татьяна Федоровна и на этот раз отказалась.
– Я сама ее выхаживать буду, – заявила она. –
У моей дочки-покойницы два раза пневмония была, и ничего, без всяких там
больниц обошлись, сами справились.
Вечером Люба пришла к ним, долго и обстоятельно беседовала с
бабушкой Ларисы, уговаривая ее согласиться на госпитализацию, но успеха не
добилась.
– Ее там заморят, – причитала Татьяна
Федоровна. – Ее залечат, инвалидом сделают, знаю я эти больницы, меня к
ней пускать не будут, а няньки да медсестры к больным деткам сутками не
подходят, не ухаживают, белье не меняют, в туалет не водят, и кормят хуже, чем
в тюрьме. Нет, нет и нет.
– Тогда я заберу ее к нам, – твердо сказала
Люба. – Сегодня пятница, впереди два выходных, и у меня еще есть три
отгула, хотя бы пять дней я побуду с Ларисой.
– Я что, сама не могу со своей внучкой побыть? –
сердито спросила Кемарская. – Думаешь, я совсем старая и беспомощная? Нам
подачки не нужны, мы сами справимся.
Люба махнула рукой и ушла. Но среди ночи ее разбудил
телефонный звонок Кемарской: Лариса задыхается и так ослабела, что не может
дойти до туалета. Люба, накинув шубу поверх ночной сорочки, бросилась на второй
этаж.
– Вам врач уколы прописал?
– Вроде говорила она что-то про уколы… –
растерянно пробормотала Татьяна Федоровна. – Да я их делать не умею.
– Вы должны были сказать врачу, чтобы вам присылали
медсестру. Вы сказали?
– Нет… А что, она сама не соображает, что раз прописала
ребенку уколы, так надо и о медсестре позаботиться? За что она зарплату
получает?
– Татьяна Федоровна, это ваш ребенок, и заботиться о
нем должны вы, а не врач, у которого таких детей – целый участок. Она не может
думать обо всех и обо всем. Где рецепты?
– Да вон лежат.
Люба быстро просмотрела выписанные врачом рецепты: помимо
таблетированных препаратов и микстур, там были рецепты и на ампулы – уколы
следовало делать два раза в сутки.
– Где то, что принес Родислав?
Татьяна Федоровна, поджав губы, молча поставила перед Любой
коробку из-под обуви, в которой были беспорядочно свалены лекарства. Люба
быстро нашла нужные ампулы.
– Сейчас я принесу шприц и сделаю укол.
– А ты разве умеешь?
– Умею. Меня еще в детстве научили. И Леля у меня
слабенькая росла, часто болела, так что практика у меня большая.
Она вернулась домой, ступая на цыпочках, чтобы не разбудить
мужа и детей, достала шприц, иголки, спиртовой раствор и металлическую емкость
для стерилизации и снова спустилась в тридцать четвертую квартиру. Лариса
по-прежнему дышала с трудом, губы стали синюшными, и Татьяна Федоровна
перепугалась не на шутку. Люба сделала укол, и через некоторое время девочке
стало легче.
– Я забираю ее, – сказала Люба тоном, не терпящим
возражений. – Вы сами не справитесь. Ларисе нужно постоянно делать
дыхательную гимнастику, я знаю какую и буду с ней заниматься. Нужно делать
уколы. И капельницы надо ставить. Я завтра с утра вызову медсестру, пусть
прокапает Ларису.
– Да где ж ты ее возьмешь в субботу-то? –
всплеснула руками Кемарская.
– Найду.
Завернув девочку в одеяло, Люба подхватила ее на руки и
понесла к лифту. Десятилетняя Лариса росточка было невысокого и весила совсем
мало, но Любе было тяжело, и она пожалела, что не разбудила Родислава. Однако
она справилась и благополучно доставила ребенка в свою квартиру и уложила в
гостиной на диване.
Она очень старалась не шуметь, но Леля все равно проснулась.
