Но ни в детской, ни в гостиной жены не оказалось. Ее вообще
не было дома. «Да она же у родителей! – осенило его. – Ну конечно,
она не ждет меня сегодня вечером, я должен приехать только утром, и она
планирует встать пораньше и вернуться домой, чтобы приготовить мне завтрак и
встретить меня. Правда, странно, что она ничего мне не сказала накануне, я же
звонил ей из Питера, но, возможно, желание поехать к маме с папой возникло
внезапно, или у них что-нибудь стряслось, как у Лизы. Может, мама Зина
прихворнула или Николай Дмитрич. А вдруг что-то с детьми? Моя мама позвонила, и
Люба рванула на дачу». При мысли об этом Родислав похолодел. Телефона на даче,
естественно, не было, оттуда Клара Степановна звонила с почты, а позвонить туда
было невозможно. Что делать? Как узнать, что случилось? Первым порывом
Родислава было позвонить Головиным, он уже схватил было телефонную трубку, но
опомнился: почти два часа ночи, если Люба мирно спит у родителей и там все в
порядке, то он разбудит и переполошит все семейство. А если жена на даче и там
тоже все в порядке, то его звонок Головиным ненужную посеет панику. Люба –
человек разумный и ответственный, утешал себя Родислав, если бы с детьми что-то
произошло и Люба уехала к ним, она обязательно оставила бы ему записку, потому
что не могла быть уверена, что сумеет вернуться к его возвращению. Если она
записку не оставила, то, стало быть, полностью уверена, что ничто не помешает
ей быть дома вовремя, чтобы встретить мужа с поезда. А если она полностью
уверена, значит, ничего катастрофического не случилось.
Он поставил на огонь чайник, заварил себе свежего чая,
отрезал кусок белого батона, щедро намазал сливочным маслом, положил сверху
толстый кусок своего любимого «Российского» сыра и с аппетитом съел бутерброд.
Еды в холодильнике было много, но Родиславу лень было заглядывать во все эти
кастрюльки, мисочки и судочки и возиться с разогреванием тоже не хотелось, он
сделал еще один бутерброд и запил его сладким чаем. После чего разделся и
забрался в постель.
Но уснуть не удавалось. В последний раз он спал на этой
кровати один, без Любы, шесть лет назад, когда Люба была в роддоме. В
командировках ее тоже не было рядом, но это же совсем другое дело! Подсознание
давало четкую установку: это командировка, и жены здесь нет и быть не может,
так что в поездках Родислав преотлично засыпал один, но здесь, дома, в этой
спальне, на этой кровати, он не привык к одиночеству. Он ворочался, то одеяло
казалось ему слишком жарким и Родислав отбрасывал его, то он начинал замерзать
и снова укрывался до самого подбородка, то ему хотелось пить, то курить. В
конце концов он зажег висящее над изголовьем бра и открыл книгу. Сначала
показалось интересно, но очень скоро он поймал себя на том, что совершенно
автоматически складывает буквы в слова, не вдумываясь в смысл. Встал, снова
выпил чаю, покурил. Сна не было.
Наконец ему удалось задремать, но из тревожной полудремы его
вырвал донесшийся с улицы через распахнутое настежь окно звук захлопнувшейся
автомобильной дверцы. «Люба!» – почему-то подумал он и выскочил на балкон.
Это действительно была его жена. И рядом с ней – красивый
молодой человек, который вполне недвусмысленно целовал ее на прощание. Люба
погладила его по волосам и скрылась в подъезде, а молодой человек сел в машину
и уехал.
«Господи, – с ужасом подумал Родислав, – что это?
Что это было? Люба провела ночь у этого парня? Она мне изменяет?!»
И снова накатило «это». Он ничего не соображал, ноги
приросли к полу, руки затряслись, подступила тошнота. Он даже не слышал, как
открылась входная дверь, и, только увидев Любу прямо перед собой, понял, что
она уже здесь.
– Ты дома? – В ее голосе не было ничего, кроме
испуганного удивления. – Твой поезд должен прийти только через два часа.
– Я все видел, – выдавил он.
Люба молча сняла платье, накинула легкий пеньюар и вышла на
кухню. Родислав услышал, как загремела посуда и полилась вода из включенного
крана. Он постарался взять себя в руки и пошел следом за женой.
– Люба, я все видел. Ты мне ничего не хочешь сказать?
– Хочу.
Она обернулась и улыбнулась.
– Нам давно пора поговорить, Родик. Но лучше сделать
это не на голодный желудок. Сейчас я приготовлю завтрак, и мы поговорим.
Его затрясло еще сильнее. Что она имела в виду, когда
сказала, что им давно пора поговорить? Что этот любовник у нее уже давно и она
собирается уйти от Родислава и забрать детей? Или что она давно знает о Лизе?
Нет, не может быть, Люба не может ничего знать, он всегда был очень осторожен и
предусмотрителен.
Наблюдая за женой, хлопочущей у плиты и накрывающей на стол,
он немножко успокоился, уж очень привычной и мирной была картина. И как всегда,
на столе появились белоснежные салфетки в старинных мельхиоровых кольцах,
фарфоровые голубые с белым сахарница и молочник, и за-шкворчали на сковороде
гренки с сыром, колбасой и помидорами, и разнесся по всей кухне запах смолотых
в ручной мельнице кофейных зерен. Все было так красиво, так обыденно и так…
страшно. Родислава замутило, и он еле успел добежать до ванной.
Завтракали молча, Родиславу кусок не лез в горло, но он
мужественно давился и ел, как будто от этого зависела его жизнь. Люба тоже ела
мало и медленно.
– Я все знаю, Родик, – наконец произнесла она,
глядя ему в глаза. – Я даже знаю, что ее зовут Лизой. Она вчера мне
звонила.
– Кто?! – нелепо выкрикнул он.
Как будто и без того непонятно было, кто ей звонил.
– Лиза, – спокойно продолжала Люба. – Она
позвонила и сказала, что у нее заболел отец и ей придется ехать к нему в
Дмитров. Просила тебе это передать.
– Лиза – наша лаборантка, просто она, наверное, не
смогла вчера никому дозвониться, кроме меня, вот и предупредила, что ее сегодня
не будет на работе.
Он не мог скрыть облегчения и мысленно хвалил себя за то,
что все оказалось так просто и он нашелся, что ответить.
– Родик, какая работа? Сегодня выходной, ты забыл? У
тебя с Лизой роман, я давно это знаю. – Люба говорила мягко и, кажется,
совсем не сердилась. – Ты больше не любишь меня, ты теперь любишь ее, ну
что ж, это жизнь, так случается сплошь и рядом. Ты изменяешь мне уже четыре
месяца, и не надо думать, что я ничего не чувствую и не замечаю. Я тоже не
храню тебе верность, с недавних пор у меня появился человек, которому я очень
дорога и который в меня влюблен. Думаю, влюблен так же сильно, как ты в свою
Лизу.
– А ты? – только и мог произнести Родислав.
– Он мне нравится. Может быть, я тоже влюблена, –
она слегка улыбнулась, – чуть-чуть. Мы с тобой вместе уже четырнадцать
лет, наши чувства ослабели, и это естественно. Мы с тобой должны подумать, как
мы будем жить дальше.
Только тут он вдруг сообразил, что не возражает против
обвинения в измене, наоборот, вроде как соглашается. Но ведь Люба не может
ничего знать точно, не может, не может! Она может только подозревать, но
доказательств у нее нет, и вчерашний звонок Лизы ни о чем не говорит, и можно
еще посопротивляться и попытаться выйти сухим из воды. Однако Родислав не мог
собраться с мыслями, «это» не отпускало его.
