– В том-то и дело, что на полном, – заверил его
Ворон. – Предоставили друг другу свободу в личной жизни. Моя Люба-то не
очень злоупотребляет, не чаще, чем раз в неделю к Олегу ездит по ночам, а твой
Родислав – тот прямо разохотился, буквально через день к своей Лизавете
шныряет. Дождется, когда дети уснут, – и был таков. А к семи утра обратно
возвращается. Люба специально будильник ставит на половину седьмого, тихонько
встает и дверь ему изнутри открывает, а то у них такой замок громкий, если
ключом открывать, – на всю квартиру слышно. Черт знает что! И между
прочим, твой Родислав как с цепи сорвался, мало того, что он через день у Лизы
ночует, так он еще и проболтался ей про договор, придурок! Ведь просила же его
Люба никому не говорить! Так нет, язык за зубами не держится.
– Но он же должен был как-то объяснить Лизе, почему он
теперь может у нее ночевать, – заступился за Родислава Камень. – Она
ведь не полная дура.
– Может, и не полная, а только она восприняла это как
твердое обещание жениться. По ее мнению, от такого договора до развода один
шаг, да и тот совсем крохотный. Родислав-то впрямую про развод ничего не
говорит и жениться на Лизе не обещает, но объяснил ей, что зависит от тестя и
не должен его сердить. То есть вроде как бы сказал, что рядом с женой его ничто
не держит и он женился бы на ней с удовольствием, если бы не тесть. А поскольку
Николаю Дмитричу на будущий год шестьдесят стукнет и он вполне может выйти в
отставку, Лиза и обрадовалась, что тесть Родислава останется не при делах, на
карьеру зятя влиять не сможет и тогда можно будет разводиться и снова жениться.
Вот такие у нее планы.
– Это точно? – усомнился Камень. – Сам
слышал?
– Сам, сам, – подтвердил Ворон. – Она с
Родиславом об этом сколько раз говорила! А он в ответ ни «да», ни «нет»… О, в
рифму получилось. Я же понимаю, он влюблен по уши и не хочет ее разочаровывать,
хотя умом-то понимает, что вряд ли тесть в шестьдесят лет на пенсию отправится,
он еще полон сил, да от такой власти, от такой должности разве кто добровольно
отойдет? Не-ет, наш генерал-лейтенант Головин еще послужит, еще крови-то
попортит подчиненным. А Лиза уже о ребенке подумывает.
– Как?! – ахнул Камень. – Она от Родислава
рожать собралась?
– А то, – гордо объявил Ворон. – Чего ей
ждать-то? Возраст подходит, ей двадцать семь уже стукнуло, пора. И потом, она
надеется, что, если будет ребенок, Родислав быстрее подвигнется в сторону
развода. Старые женские штучки!
– А он что? Возражает против ребенка или соглашается?
– Так она что, спрашивать его будет, что ли? –
фыркнул Ворон. – Она его перед фактом поставит, когда уже ничего нельзя
будет изменить. Плавали, знаем.
– Ну зачем ты так… Может быть, она его по-настоящему
любит.
– Так кто ж спорит-то? – Ворон взмахнул крылом,
очертив в воздухе загадочную фигуру. – Любит, конечно. И замуж за него
хочет. И детей от него хочет. Только знаешь что я тебе скажу, метеорит ты мой
самозваный? Ей ребенок нужен только для того, чтобы Родислава привязать к себе
покрепче. Она детей вообще-то не любит, они ее раздражают. Но Родислава она
любит так сильно, что готова даже на ребенка, только бы он на ней женился. Это
она с подружкой разговаривала, а я подслушал.
– И неужели никто из окружающих не догадывается, как
Люба с Родиславом на самом деле живут?
– Не-а, – Ворон мотнул черной головой. – Ни
одна живая душа, кроме Лизы и Олега. Эти-то понимают, что если их возлюбленные
могут по ночам так свободно приезжать, то не все спокойно в Датском
королевстве. А больше никто.
– Ладно, с Лизой мне все более или менее понятно. А с
Олегом что? Он тоже на развод надеется?
– Нет, куда там! Зачем ему жена с двумя детьми? Он
живет себе припеваючи в отдельной квартире, без родителей, наслаждается свободой,
на фиг ему вообще какая-то жена нужна?
– Так что же он, Любу не любит, что ли? Слушай, ты так
рассказываешь – ни черта не разберешь! – рассердился Камень.
Ворон перелетел с ветки на ветку, чтобы оказаться поближе к
Камню, но при этом не пачкать лапки в размокшей от дождей земле.
– Вот как ты есть философ, а не романтик, так ничего в
людях и не понимаешь. По-твоему, если секс – значит, любовь, а если любовь –
так непременно чтобы жениться. Это только в твоей философии все так ладно да
гладко получается, а жизнь – она сложнее и многообразнее, – важно заявил
он. – У людей секс вообще не всегда связан с любовью, это разные вещи, а
любовь не всегда связана с браком, это тоже разное. Олег мою Любу хочет как
самец, понимаешь? Он горит весь, пылает, умирает – до того она ему нравится.
Спать с ней он хочет, что есть, то есть, а связывать себя брачными узами он
вовсе и не торопится. Он еще не нагулялся. В общем, для тебя это сложно, ты не
вникай, ты слушай, чего я тебе рассказываю.
– Нет, погоди, – остановил его Камень. – Как
это – не вникай? А Люба? Она Олега этого любит или нет?
– Да ну нет же! – Ворон начал раздражаться. –
Она любит не Олега, а то ощущение себя женщиной, которое он ей дарит. С
Родиславом у нее такого ощущения не было, они просто с детства дружили себе,
дружили, дружили, потом случайно переспали, вроде все получилось неплохо, так
чего ж не пожениться? Вот и поженились. Они в том возрасте про настоящий секс
вообще ничего не знали, думали: так, как у них, все и должно быть. Потом, с
годами, Родислав кое-чего понял, пока с секретаршами развлекался, а Люба-то
вообще ничего не понимала, пока Олега не встретила. Между прочим, если хочешь
знать, Олег не очень хороший любовник.
– А ты откуда знаешь? Ты же не подсматриваешь. –
Камень прищурился и недоверчиво глянул на друга. – И слышать ты ничего не
мог, Люба о таких вещах никому рассказывать не стала бы.
– Я и не подсматриваю. – Ворон смущенно
потупился. – Но уши-то у меня есть. И заткнуть мне их нечем, пальцев нет.
Я отворачиваюсь, чтобы ничего не видеть, и жду, когда они наиграются и
разговаривать начнут. Вот и слышу.
– И что же ты слышишь?
– А то и слышу, что Олег за пять минут сгорает, как
фитилек. Родислав-то горит долго, со вкусом, а этот – фьюить! И готово.
Никакого сравнения он с Родиславом не выдерживает. Да Любе от него этого и не
надо, ей надо, чтобы смотрел, как Олег, чтобы дрожал весь, чтобы хотел. А это
он ей предоставляет в изобилии. Он душу ей тешит, а не тело, понял, наконец?
– Вот теперь понял. Можешь же объяснять, когда хочешь.
А кстати, ты что-то про Аэллу забыл, а про Андрея Бегорского я вообще уж и не
припомню, когда ты рассказывал.
– А я знал, что ты спросишь, знал, знал! – Ворон
запрыгал на ветке, отчего на Камня посыпались мелкие холодные капли. – Я
специально ничего не говорил, потому что Ветра пока нет, хотел при нем
рассказать. Но если ты настаиваешь…
– Я настаиваю, – строго велел Камень. – Я
требую полноты информации. Ветер наш пока еще прилетит! У него Кубок мира по
биатлону, а это долгая песня, там же несколько этапов. И вообще, кроме
биатлона, есть еще масса всяких видов спорта, где Ветру можно разгуляться, так
что он неизвестно когда появится.
