Он посмотрел на узколицего клирика с алетиометром; тот поморгал, потер глаза и взглянул на миссис Колтер.
— Да будет вам известно, что это последний уцелевший алетиометр, если не считать того, который находится во владении ребенка, — сказал он. — Все остальные были выкуплены и уничтожены по распоряжению Магистериума. С помощью этого прибора я выяснил, что девочка получила свой от главы Иордан-колледжа, сама разобралась в его устройстве и теперь умеет пользоваться им, не прибегая к специальным книгам. Если бы можно было усомниться в показаниях алетиометра, я бы это сделал, поскольку общение с алетиометром без книг для меня немыслимо. Даже минимальное освоение его возможностей требует от человека десятков лет упорного труда. Она же научилась понимать свой прибор через считанные недели после того, как впервые взяла его в руки, а теперь достигла в этом чуть ли не вершин мастерства. Насколько я знаю, на такое не способен ни один нормальный ученый, если, конечно, он не волшебник.
— Где она сейчас, брат Павел? — спросил Кардинал.
— В другом мире, — сказал брат Павел. — Мы уже опоздали.
— Ведьма что-то знает! — воскликнул другой священник, чей деймон, мускусная крыса, не отрываясь глодал карандаш. — Все сходится; нам не хватает только ее признания! Я считаю, что надо продолжить пытку!
— Так что же это за пророчество? — вмешалась миссис Колтер, едва сдерживая раздражение. — Как вы смеете утаивать его от меня?
Ее власть над присутствующими была очевидна. Золотая обезьяна обвела стол грозным взором, и никто не отважился посмотреть ей в глаза.
Один Кардинал не дрогнул. Его деймон, макао, поднял лапу и почесался.
— Ведьма намекнула на нечто из ряда вон выходящее, — произнес Кардинал. — У меня не хватает духу поверить ей. Если то, что я думаю, . — правда, это налагает на нас самую страшную ответственность, какая только выпадала на долю сынов и дочерей человеческих. Но я спрашиваю вас снова, миссис Колтер: что вам известно об этой девочке и ее отце?
Лицо миссис Колтер побелело от ярости.
— Да как вы смеете меня допрашивать? — выплюнула она. — И как вы смеете утаивать от меня то, что узнали от ведьмы? И, наконец, как вы смеете предполагать, что я скрываю что-то от вас? По-вашему, я на ее стороне? А может, вы считаете, что я на стороне ее отца? Наверное, вам хотелось бы подвергнуть меня пытке, как эту ведьму. Что ж, вы здесь командуете, ваше преосвященство. Вам достаточно лишь щелкнуть пальцами, и меня тут же разорвут на кусочки. Но даже если потом вы изучите каждый кусочек, который от меня останется, вы не найдете нужного вам ответа, потому что я ровным счетом ничего не знаю об этом пророчестве. И я требую, чтобы вы сообщили мне, что известно вам. Это мой ребенок, мое собственное дитя, зачатое в грехе и рожденное в позоре, но все же моя плоть и кровь, — и вы скрываете от меня то, что я имею полное право знать!
— Пожалуйста, — встревоженно произнес другой священник, — пожалуйста, успокойтесь, миссис Колтер. Ведьма еще не сказала ничего определенного; мы должны узнать от нее больше. Сам Кардинал Старрок говорит, что она только намекнула на какую-то тайну.
— А если она так и не откроет ее до конца? — воскликнула миссис Колтер. — Что тогда? Будем строить догадки? Будем сидеть, дрожать и гадать на кофейной гуще?
— Нет, потому что я собираюсь поставить этот вопрос перед алетиометром, — сказал брат Павел. — Мы обязательно получим ответ — или от ведьмы, или от книг с толкованиями.
— И сколько времени это займет?
Он устало поднял брови и сказал:
— Порядочно. Это чрезвычайно сложный вопрос.
— Но ведьма может ответить нам на него сейчас же, — заявила миссис Колтер.
И она поднялась на ноги. Словно в страхе перед ней, большинство мужчин поднялись тоже. Только Кардинал и брат Павел не тронулись с места. Серафина Пеккала отступила назад, отчаянно стараясь оставаться невидимой. Золотая обезьяна оскалила зубы, и вся ее шерсть поднялась дыбом.
Миссис Колтер подхватила своего рассерженного деймона и усадила его к себе на плечо.
— Так пойдем и спросим ее, — сказала она.
С этими словами она повернулась и быстро вышла в коридор. Мужчины поспешили следом, суетясь и проталкиваясь мимо Серафины Пеккала, которая едва успела посторониться; в ее мыслях царил настоящий хаос. Последним каюту покинул Кардинал.
Серафина помедлила несколько секунд, чтобы сосредоточиться: возбуждение могло сделать ее заметной. Затем она пошла за всеми по коридору, а оттуда свернула в другую каюту, поменьше. Здесь было пусто, светло и жарко, и все священники столпились вокруг ужасной фигуры посередине — ведьмы, крепко привязанной к железному стулу, с искаженным от боли лицом и вывернутыми, сломанными ногами.
Миссис Колтер стояла над ней. Серафина заняла место у двери, чувствуя, что не сможет долго оставаться невидимой: это отнимало слишком много сил.
— Расскажи нам о девочке, ведьма, — потребовала миссис Колтер.
— Нет!
— Ты будешь страдать.
— Я уже довольно страдала.
— Но тебе придется страдать гораздо больше. У нашей Церкви тысячелетний опыт. Мы можем длить твои страдания до бесконечности. Расскажи нам о девочке, — повторила миссис Колтер и, взяв ведьму за руку, отогнула ей палец. Раздался треск.
Ведьма вскрикнула от боли, и на целую секунду Серафина Пеккала стала видна всем; один-двое священников посмотрели на нее с испугом и удивлением, но она сумела восстановить концентрацию, и они отвернулись опять. Тем временем миссис Колтер продолжала:
— Если ты не будешь отвечать, я сломаю тебе еще один палец, а потом еще. Что ты знаешь об этом ребенке? Говори.
— Хорошо! Пожалуйста, прошу вас, не надо больше!
— Так отвечай же.
Снова послышался леденящий душу треск, и на этот раз ведьму сотрясли рыдания. Серафина Пеккала еле удержалась от того, чтобы броситься вперед. Потом из груди ведьмы, на крике, вырвалось:
— Нет, нет! Я скажу вам! Прошу, не надо больше! Ребенок, который должен был прийти… Ведьмы слышали о ней давно, раньше вас… Мы узнали ее имя…
— Мы знаем ее имя. О каком имени ты говоришь?
— О ее подлинном имени! Оно раскрывает ее предназначение!
— Что это за имя? Говори! — сказала миссис Колтер.
— Нет… нет…
— И как? Как вы его узнали?
— По испытанию… Было предсказано: тот, кто сможет выбрать нужную ветку облачной сосны из множества других, и будет ребенком, который должен прийти, и это случилось в доме нашего Консула в Троллезунде, когда эта девочка явилась туда с цыганами… Дитя с медведем…
Она обессиленно замолкла.
Миссис Колтер издала нетерпеливое восклицание; Серафина услышала очередной громкий треск, а за ним стон.
