— Земля дрожит? Уже давно. Что-то вроде землетрясения.
— Хорошо бы так. — Муснакаф уставился в землю, опять содрогнувшуюся, теперь уже сильнее.
— Что это было? — Феба даже забыла о своем раздражении.
Ответа не было. Муснакаф повернулся и побежал к тому месту среди камней, где стояла Мэв, поддерживаемая двумя носильщиками.
— Надо спешить, — обратился он к ней.
— Ты знаешь, что произошло на этом месте? — спросила Мэв.
— Госпожа…
— Знаешь?
— Нет.
— Вот здесь я стояла, когда он впервые нашел меня. — Она чуть улыбалась. — Я сразу сказала ему: никто не сможет заменить мне Кокера, потому что Кокер — любовь всей моей жизни…
Земля вздрогнула еще сильнее.
— Помолчите, — велел Муснакаф.
— Что? Ты затыкаешь мне рот? Да я тебе за это!..
Она замахнулась на него палкой и потеряла равновесие. Носильщики бросились к ней, но Мэв задела одного из них палкой, и он отшатнулся с разбитым носом. Ее телохранитель бросился поддержать ее, но она опять замахнулась на Муснакафа, и новый выпад достиг цели. Мэв действовала с такой яростью, что ее палка сломалась, а сама госпожа упала на землю, увлекая за собой второго носильщика.
Как только она коснулась земли, путаясь в своих юбках и накидках, земля опять задрожала. На сей раз дрожь не утихла, а продолжала нарастать, опрокинула паланкин, стоящий рядом, и повергла на землю носильщиков.
— Черт побери! — закричал Муснакаф, помогая Мэв подняться. — Смотрите, что вы натворили!
— В чем дело? — спросила Феба.
— Это он! Он услышал ее!
— Король Тексас?
Прежде чем Муснакаф успел ответить, земля содрогнулась и треснула. Трещина не была похожа на те, что Феба видела в горах Хармона; она прорезала мостовую аккуратно и даже изящно, словно разделила на кусочки мозаику.
— Стойте на месте. — Голос Муснакафа дрожал. — Не двигайтесь. Скажите ему, что сожалеете, — обратился он к Мэв. — Скорее!
С помощью двух оставшихся в строю носильщиков госпожа поднялась на ноги.
— Мне не о чем жалеть, — бросила она надменно.
— Боже, что за упрямство! — Муснакаф поднял руку, как будто собирался ударить ее.
— Не надо! — крикнула Феба, Ее тоже старуха сводила с ума, но она не могла допустить, чтобы Мэв били.
Тут раздался новый толчок, и частицы мозаики провалились вниз, открыв в мостовой десятки отверстий размером по три, четыре, а то и пять футов. Из них пахнуло холодом и сыростью.
— Я предупреждал!
Голос Муснакафа превратился в хриплый шепот. Взгляд Фебы перебегал от одного отверстия к другому; она пыталась угадать, в каком из них появится любвеобильный Король Тексас
— Нам нельзя было идти, — прошептала Мэв. — Это ты меня уговорила— Она ткнула пальцем в Фебу. — Ты в сговоре с ним, признавайся! — Госпожа еле стояла на ногах, и слова слетали с ее губ вместе с брызгами слюны. — Признавайся!
— Вы спятили, — отозвалась Феба. — Вы все спятили.
— Эта женщина дело говорит, — раздался голос из-под земли, и изо всех отверстий разом забили гейзеры жидкой грязи, мгновенно поднявшиеся на два человеческих роста.
Зрелище больше завораживало, чем пугало. Ахнув от изумления, Феба смотрела, как верхушки гейзеров тянутся друг к другу и переплетаются, образуя какую-то фигуру.
— Муснакаф, что это? — спросила она.
Ответила ей Мэв:
— Он делает себе укрытие. — Ее это зрелище явно не очень впечатлило. — Бедняга не выносит света. Он боится засохнуть.
— На себя посмотри, — сказал голос из-под земли. — Тебе бы написать книгу о том, как сохнуть, о моя бедная любовь!
— Я должна поблагодарить за комплимент?
— Нет, — ответил голос — Просто помни, что я всегда говорил тебе правду, как бы горька она ни была. Ты состарилась, моя дорогая. Нет, ты не просто старая. Ты дряхлая. Забытая. Никому не нужная.
— А ты красавец из дыры в земле! — огрызнулась Мэв.
Из-под земли донесся гулкий, раскатистый смех.
— Покажись-ка лучше, — сказала она, — или ты стал со всем уродом?
— Я стану всем, чем ты хочешь, моя конфетка.
— Не подлизывайся.
— Я стану монахом. Я…
— Какое красноречие! Так ты покажешься или нет? Наступила тишина. Потом голос просто сказал «Ладно», и из отверстий просочилась какая-то густая субстанция, быстро принимавшая человеческий облик Существо встало спиной к Фебе; она не видела лица, но заметила, что тело у него каменное.
— Довольна? — спросило существо.
— Боюсь, уже поздно, — сказала Мэв.
— Нет, детка, совсем нет. Ничего еще не поздно. — Он поднял руку размером с лопату для снега, словно пытался дотронуться до женщины, но его пальцы замерли в дюйме от ее лица— Оставь свою немощную плоть, детка. Стань камнем, как я. Мы соединимся, и пусть люди живут на наших спинах, а мы будем лежать внизу и обнимать друг друга.
Пока странный обольститель говорил это, Феба наблюдала за лицом Мэв и поняла; та уже слышала его слова бес счетное множество раз.
— У тебя не появится ни одной новой морщины, — продолжал Король Тексас. — Тебе не будет больно. Ты никогда не умрешь.
От разговоров его прошиб пот, и, исчерпав запас аргументов, он повернулся к Фебе. Лицо его пересекали трещины, на него налипли грязь и глина.
— Ну что, неужели это так плохо? — спросил он, обдав женщину холодом, сыростью и запахом чистой подземной воды. — Скажи ей.
Феба покачала головой:
— Нет. Мне это нравится.
— Вот! — Король Тексас оглянулся на Мэв, но тут же снова повернулся к Фебе. — Она меня понимает.
— Тогда забирай ее. Пиши свои дурацкие письма ей, а меня оставь в покое.
Феба увидела гримасу боли на грубом лице Короля.
— У тебя не будет другого шанса, — сказал он Мэв, по-прежнему глядя на Фебу. — Иады уничтожат твой город и тебя вместе с ним.
— Не уверена.
— Может, ты хочешь снова вступить в дело? — Король наклонил уродливую голову.
— Почему бы нет?
— Потому что у иадов нет чувств. И нет ничего между ног.
— А ты их видел?
— Во сне. Много раз.
— Тогда возвращайся к своим снам. А меня оставь в этой жизни, сколько бы ее ни осталось. От тебя мне ничего не нужно.
— Больно, — пожаловался Король. — Будь у меня кровь, я истек бы кровью.
— У тебя нет не только крови. Огромное тело Короля дрогнуло.
