Тед неохотно отвел глаза, и Гарри извлек из кармана магическое приспособление, за которое он отдал Огису Войту четыре сотни баксов. Вещь эта представляла собой алюминиевую полоску в два дюйма длиной и полтора шириной, с выгравированным крохотным магическим символом и пятью расходившимися от него узкими желобками. Гарри вложил ее в щель между дверью и косяком, ближе к замку.
— Ни хрена себе, это же «колдун», — услышал он за спиной шепот Теда. — Где ты его раздобыл?
Поздно было просить, чтобы он отвернулся, а лгать не имело смысла. Тед слишком хорошо разбирался в магии и знал весь колдовской инструментарий, чтобы его молено было обмануть.
— Не твое дело, — сказал Гарри сердито. Он предпочитал не использовать специальные средства (пусть даже этот инструмент был самым малым по шкале магических приспособлений, распределявшей их по степени воздействия и привыкания), но обстоятельства иногда вынуждали бить врага его оружием. Такова суровая правда войны.
Гарри приложил большой палец к острому краю инструмента. Плоть сразу открылась, и Гарри тут же почувствовал, как запульсировал «колдун», словно напитывался его кровью. Гарри знал, что момент активации — самый опасный для магов, так как именно он вызывает привыкание. Он приказал себе отвести глаза и не смог. Будто зачарованный, смотрел он, как его кровь стекает по желобкам и с шипением всасывается в металл. За спиной он слышал учащенное дыхание Теда. Потом в щели между косяком и дверью что-то вспыхнуло, раздался характерный щелчок, и замок открылся. Не успели погаснуть последние искры, как Гарри налег на дверь плечом. Она открылась. Гарри оглянулся на Теда, вид у которого, несмотря на всю прежнюю браваду, был слегка испуганный.
— Готов? — спросил Гарри и не стал дожидаться ответа.
Он шагнул внутрь, оставив Теда самому решать, идти или оставаться.
II
1
В подвале стоял тяжелый запах ладана и суши недельной давности; одним словом, запах плохой магии. От этой вони сердце у Гарри заколотилось, как молот. Сколько раз я делал это, думал Гарри, пробираясь вперед в полной темноте. Сколько раз он так шел вперед, невзирая на страх и подгибавшиеся колени? И сколько раз еще предстоит шагать в неизвестность, пока его епитимья не закончится?
Тед дотронулся до его плеча.
— Туда, — сказал он и кивнул вправо. Там, шагах в десяти от них, в тусклом серебристом свете виднелась еще одна лестница.
Они направились туда, стали спускаться, а Тед так и не снял руку с его плеча. С каждым шагом, с каждой ступень кой становилось все холоднее, запах суши усиливался. Сочетание холода и запаха было верным признаком: внизу именно то, что они искали. И, будто этого мало, дали о себе знать татуировки. Раззуделась не только новая, но и другие, зажившие давным-давно (на лодыжках, вокруг пупка, на пояснице и под грудиной).
Когда до низа оставалось ступеньки три, Гарри повернулся к Теду и прошептал:
— Помни о том, что я за тебя не отвечаю.
Тед кивнул и снял руку с его плеча. Говорить было некогда — они почти дошли. Гарри сунул руку под куртку и проверил револьвер в кобуре. Потом преодолел три последние ступеньки, завернул за угол и попал в просторный зал; от входа, где стоял Гарри, до противоположной нештукатуренной кирпичной стены футов пятьдесят, если не больше, а высота сводчатого потолка — футов двадцать. В центре зала возвышалось нечто, на первый взгляд напоминавшее колонну толщиной почти с половину зала, задрапированную полупрозрачной тканью. От нее и исходил тот самый серебристый свет, который они заметили наверху. Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что ткань эта не плотнее воз духа Она походила на переливы северного сияния — легкая, невесомая, словно сплетенная из паутины громадного паука.
Среди ее складок двигались фигуры членов ордена, прибывших сюда днем. Теперь они были не в пальто и шляпах, а расхаживали по залу почти обнаженные, залитые серебристым сиянием.
Их нагота потрясала. Мягкий мерцающий свет скрадывал детали, но, лишь взглянув на них, Гарри понял: все, что он слышал о Заим-Карасофия, соответствует истине. Они не из нашего мира. Некоторые явно происходили от союзов людей и птиц — лица узкие, глаза сдвинуты по сторонам головы, губы клювообразные, на спине перья. Другие напоминали плоды чьего-то воображения, вызванные из Субстанции, — живое подтверждение теорий, которые не раз слышал Гарри. Как; еще можно объяснить появление на свет двух существ со светящимися желтоватым светом шарами вместо головы? Они сияли ярко-синими глазами, похожими на светляков. Или прелестное создание женского пола, чье лицо обрамляли, будто косички, нежные жгутики кожи, двигавшиеся в причудливом танце.
Гарри не видел никаких примет той непотребной инфернальной церемонии, какую он здесь ожидал. Не было ни треска свечей, отлитых из человеческого жира, ни ритуальных ножей, ни младенцев со вспоротыми животами. Гости двигались в облаке света, словно плыли в одном общем сновидении. Если бы не запах суши и ладана, Гарри решил бы, что произошла досадная ошибка.
— Что здесь творится? — шепотом, на ухо спросил Тед.
Гарри пожал плечами. Он сам не понимал. Но зато он знал, как это выяснить. Он сбросил куртку и начал расстегивать рубашку.
— Ты что делаешь?
— Хочу присоединиться к ним, — ответил Гарри.
— Тебя же вычислят через минуту.
— Не думаю, — сказал Гарри, снял башмаки и вытащил из брюк рубашку. В то же время он не спускал глаз с проплывавших в круге существ, высматривая в них признаки агрессивности. Он их не увидел. Если агрессивность в них и была, сейчас она явно спала.
Гарри показалось, что они вряд ли заметят, даже если он присоединится к ним одетым. Но внутреннее чутье подсказывало: для безопасности лучше стать похожим на них.
— Оставайся здесь, — велел он Теду.
— Ты сошел с ума, понимаешь? — сказал Тед.
— Все будет нормально, — заверил Гарри, оглядел свое полуголое тело и похлопал себя по животу. — Надо бы сбросить пару фунтов…
С этими словами он направился к «колонне».
Подойдя ближе, он заметил то, чего не видел раньше: лучи света или волокна, чем бы там они ни были, издавали низ кий неровный звук, похожий на стон. Звук этот пульсировал у него в висках, будто предвестник мигрени. Ощущение не из приятных, но Гарри не остановился. По коже бежали мурашки, татуировки жгло как огнем.
Гарри поднял к глазам левую руку и сдвинул повязку с но вой татуировки. В здешнем серебристом свете багровая парабола казалась свежей, будто ее только что нанесли на кожу, и абсолютно бессмысленной. Норма права, подумал он. Как: может какая-то загогулина защитить его от могущественных сил?
Он сорвал повязку и приблизился к «колонне», каждую минуту ожидая, что на него обратят внимание. Но так и не дождался. Никто не удостоил его взглядом, он беспрепятственно вошел в столб света и двинулся к центру. При этом он поднял руки, и пальцы ею, дотронувшиеся до световых волокон, почувствовали легкий укол. Гарри получил слабый заряд энергии, пробежавший по рукам к его плечам и рас творившийся где-то в груди. «Колонна» на мгновение вздрогнула, и Гарри испугался, что сейчас ею выбросят, потому что мерцающие складки окружили новичка со всех сторон. Прикосновение волокон оказалось даже приятным, и он, похоже, выдержал испытание — в чем бы оно ни заключалось, — потому что вскоре складки разошлись и заколыхались в прежнем ритме.
