– Убирайся, – обратилась она к тете Джессике.
– Твооой пааа… – не унималась та.
– Я же сказала – убирайся.
Теперь Тэмми видела возбужденный член Тодда с потрясающей отчетливостью. Для того чтобы закрепить это видение, женщина принялась мысленно его описывать. В длину член был не менее восьми дюймов, обрезанный, немного скошенный влево.
Тем временем свет, что заливал стоявшую на пороге тетю Джессику, расплавил ее без остатка и теперь подбирался к стволу старого дерева. Мужское же достоинство Тодда с каждой секундой обретало осязаемость, словно бешено колотившееся сердце Тэмми накачивало кровью его пенис.
Сияние ангела по-прежнему жгло ей кожу, однако жар неуклонно слабел. Еще две, три секунды – и дом ее детства исчезнет, вытесненный видением победоносного жезла Тодда.
– Максин! – позвала Тэмми.
Ответом ей вновь было молчание. Опустив голову – так, чтобы испускаемое ангелом свечение не могло ослепить ее, – Тэмми осторожно приоткрыла глаза. Больше всего она опасалась, что увидит Максин, беспомощно распростертую на земле, сраженную ангельской силой. Но нет, перед ней желтели лишь потрескавшиеся плитки садовой дорожки.
Женщина повернулась и слегка подняла голову. Парадная дверь была открыта; свет, испускаемый ангелом, теперь исходил из-за спины Тэмми и бросал на стену ее темную тень.
Тэмми мучительно хотелось обернуться и испробовать в открытой схватке только что изобретенное оружие, однако она подавила в себе это безрассудное желание. Не поднимая головы, она сделала несколько шагов по направлению к дому.
Еще не дойдя до ступенек крыльца, Тэмми услышала всхлипывания своей спутницы. Злость на предательницу, бросившую ее на произвол судьбы, смешивалась с радостью. Как бы то ни было, Максин жива. Они обе живы. Тэмми торопливо вбежала на крыльцо и, приоткрыв расколотую дверь, скользнула в дом.
Дрожащая и плачущая Максин сидела на ступеньках лестницы.
А на площадке верхнего этажа стоял Тодд, решившийся наконец оставить спальню. Он даже надел принесенные Тэмми джинсы. В руках он держал пистолет.
– Эта штука тебе вряд ли поможет, – сказала Тэмми, захлопнув за собой дверь.
– Прости меня, – пролепетала Максин. – Мне так стыдно. Я ужасно испугалась. И я тебя бросила.
– Я это заметила.
– А что я могла поделать? Я кричала, тянула тебя за руку, но ты словно к земле приросла. А оно все приближалось и приближалось.
– Ему нужен я. Один лишь я. Никого из вас он бы не тронул, – подал голос Тодд.
– Не исключено, что так оно и есть, – согласилась Тэмми, скользнув взглядом по джинсам Тодда и мысленно возблагодарив орган, который под ними скрывался, за чудесное спасение. – Тогда у нас есть выбор. Мы можем отдать тебя ангелу, и пусть он поступает с тобой по собственному усмотрению, или…
– О нет, – перебил Тодд. – Прошу, не отдавайте меня этому… ангелу. Я не хочу уходить с ним.
– Тодд, перестань, пожалуйста, размахивать пистолетом и дай мне договорить. Я же сказала, у нас есть выбор. Мы можем поступить иначе. Что, если…
– Говори!
– Что, если попробовать убежать от него?
Глава 9
Откровенно говоря, иного выхода у них и не было.
Учитывая сложившиеся обстоятельства, у них оставался единственный выход – спасаться бегством. И, по мнению Тэмми, им следовало сматываться как можно быстрее: ангел мог вернуться в любую минуту. Возможно, он и сейчас здесь и, затаившись, выжидает удобного момента. Наверняка он может позволить себе ждать сколько угодно. Нуждается ли ангел в пище? Скорее всего нет. Спит ли он когда-нибудь, ищет ли уединения, чтобы справить естественные потребности? Опять-таки нет. Поэтому он будет караулить дом в течение многих дней, недель, даже месяцев, пока его жертвы, окончательно лишившись сил, не потеряют всякую способность к сопротивлению.
Максин отправилась в ванную, чтобы умыться. Ей удалось стереть грязь, и все же, вернувшись, она по-прежнему выглядела далеко не лучшим образом. Лицо ее покрывала мертвенная бледность, руки тряслись. Однако обычная резкость и прямолинейность суждений не изменили ей. Прежде всего, она потребовала от Тодда и Тэмми, чтобы они толком определили, кем был неведомый пришелец.
– Давайте называть вещи своими именами, – заявила Максин. – Несомненно, это ангел. Или, иначе говоря, посланец какой-то неведомой силы. Так?
– Так, – согласился Тодд. Он сидел на верхней ступеньке лестницы, едва различимый в слабом свете, что падал из окна столовой. Другого освещения здесь не было.
– И зачем же он явился? Давайте четко ответим на этот вопрос. Чтобы не оставлять никаких недомолвок.
– Мы все знаем, зачем он явился, Максин, – заметила Тэмми.
– Так давайте скажем об этом вслух. Потому что, мне кажется, мы играем с огнем, сами не ведая, что творим. Этот… свет пришел…
– Ангел пришел за моей душой, – перебил Тодд. – Думаю, тебе самой это ясно.
– И, несмотря на все это, – повернулась Максин к Тэмми, наблюдая за ее реакцией, – ты утверждаешь, что мы способны от него убежать? Завидная самоуверенность.
– Мы должны от него убежать. Иначе нам конец.
– Бред сумасшедшего.
Прежде чем Тэмми успела возразить, раздался умоляющий голос Тодда:
– Давайте попробуем. Если нам не удастся, значит, так тому и быть. Тогда я пойду с ним.
– Насколько я понимаю, я оказалась в меньшинстве, – усмехнулась Максин. – И все равно, по-моему, вы оба свихнулись. Тодд, если ты веришь в бессмертие души – чего ты боишься? Пусть этот посланник забирает тебя, тебе ведь ничего не грозит. Самое худшее с тобой уже случилось.
– Да, я верю в бессмертие души. Клянусь, это так. Но вот этот посланник… Так сказать, агент неведомой силы – он не внушает мне доверия. Ты же знаешь, Максин, я никогда не доверял всякого рода агентам, – хихикнул Тодд и поспешно добавил: – Шутка. Не сердись, Максин. Это всего лишь шутка.
Однако бывшему менеджеру его шутка отнюдь не показалась забавной.
– Этот ангел – реальность, – продолжала она. – Возможно, это Господь, который смотрит на нас. На тебя, Тодд.
– Может, ты права, а может, нет. В этом каньоне ничему нельзя верить, даже своим глазам. Очевидное здесь может оказаться обманом. Ты сама имела возможность убедиться, что этот дом полон иллюзий и призраков.
– И ты думаешь, твой ангел – иллюзия? Обман зрения?
– Ничего я не думаю. Просто я ему не доверяю, вот и все. Уж лучше мне вечно болтаться здесь, чем уйти с ним.
– Здесь? Ты предпочитаешь остаться тут, среди этой разрухи? Тодд, уверяю тебя, ты не сможешь болтаться здесь вечно. Этот дом не простоит больше недели.
