Но нынешний вечер стал исключением. Пройдя где-то треть мили, он увидел двух человек — мужчину и женщину, которые шли ему навстречу. Хотя вечер был безлунный, звезды светили ярко, и он уже с двадцати ярдов понял, что их не знает. Может, это туристы, которые вышли подышать ночным воздухом? Беглецы из города, для которых зрелище темных холмов и звездного неба — нечто необыкновенное?
Но чем ближе он подходил, тем громче говорил ему внутренний голос: развернись и беги назад. Он сказал себе: не будь старым дураком. Пожелаешь доброго вечера, когда с ними поравняешься, только и всего. Он ускорил шаг и уже собирался заговорить, когда мужчина — в серебристом свете он выглядел поразительно — сказал:
— Хьюго? Это вы?
— Да, это я, — сказал Хьюго. — Мы разве…
— Мы заходили в дом, — подхватила женщина, — искали вас, но не нашли…
— И отправились на поиски, — продолжил мужчина.
— Мы знакомы? — спросил Хьюго.
— Были когда-то давно, — ответил мужчина.
На вид ему было тридцать два или тридцать три, но что-то в его внешности говорило Хьюго, что это только из-за игры света.
— Вы, случайно, не были моим учеником?
— Нет, и близко не лежало, — ответил мужчина.
— Что ж, тогда я просто теряюсь, — сказал Хьюго, начиная испытывать беспокойство.
— Мы знаем вашего сына, — объяснила женщина, — Уилла.
— Вот как. Тогда желаю вам удачи, — сухо сказал он. — Хорошая ночь.
И с этими словами двинулся прочь.
— Где он? — спросила женщина, когда Хьюго прошел мимо.
— Не знаю, — ответил он, не оборачиваясь. — Он может быть где угодно. Он не сидит на месте. Если вы его друзья, то должны знать, какой он непоседа.
— Постойте! — сказал мужчина и, оставив подружку, двинулся за Хьюго.
В его манерах не было ничего агрессивного, но Хьюго крепче сжал трость на случай, если придется защищаться.
— Если бы вы могли нам помочь…
— Помочь?..
Хьюго повернулся, предпочитая спровадить незнакомца, стоя к нему лицом, чем слышать шаги у себя за спиной.
— …найти Уилла, — сказал мужчина как-то слишком развязно.
«Экая мерзость, — подумал Хьюго, — что за панибратство у нынешних молодых. Американское влияние, это точно. Минуты не поговорили — и уже дружки-приятели. Просто отвратительно».
— Если хотите написать ему письмо, — сказал Хьюго, — я бы посоветовал сделать это через его издателей.
— Вы его отец…
— Это мое горе, — отрезал Хьюго. — Но если вы его почитатели…
— Да, почитатели, — сказала женщина.
— …то должен вас предупредить: лучше вам не встречаться с ним во плоти, чтобы не разочароваться.
— Мы знаем, что он из себя представляет, — сказал мужчина. — Мы все знаем, что он из себя представляет, Хьюго. А вы и я в особенности.
Этого умозаключения о некоем сходстве между ними Хьюго просто не мог вынести. Он помахал тростью перед лицом нахала.
— Нам абсолютно нечего сказать друг другу, — выпалил он. — А теперь оставьте меня в покое.
Он стал отступать назад, предполагая, что собеседник бросится за ним. Но мужчина просто стоял, держа руки в карманах, и смотрел, как Хьюго пятится.
— Чего вы боитесь? — спросил он.
— Абсолютно ничего, — ответил Хьюго.
— Ну уж этому я ни за что не поверю. Вы философ. И должны разбираться в таких вещах.
— Никакой я не философ, — ответил Хьюго, не поддаваясь на лесть. — Я третьеразрядный учитель третьеразрядных учеников, которых ничуть не интересует то, что я пытаюсь им внушить. Это моя судьба, а поскольку я мог бы принести и больше вреда, то я горжусь тем, что делаю. Моя жена живет в Париже с мужчиной, который в два раза младше меня, мой любимый сын умер вот уже тридцать лет назад, а другой — самовлюбленный педераст, чье самомнение превосходит все его достижения. Понятно? Вы удовлетворены? Я ясно излагаю? Короче говоря, теперь я могу идти?!
— Ах, — тихо сказала женщина, — я так вам сочувствую.
— Почему?
— Вы потеряли ребенка, — сказала она. — Мы сами потеряли нескольких. Мы с Джекобом. От такой утраты невозможно оправиться.
— С Джекобом? — пробормотал Хьюго и в ту же секунду понял, с кем разговаривает.
На него нахлынула волна чувств, в которых он не мог разобраться.
— Да, это мы, — вполголоса сказал мужчина, увидев, что их узнали.
«Облегчение, — подумал Хьюго. — Вот что я чувствую — облегчение. Ожидание кончилось. Тайна здесь, передо мной, или, по крайней мере, средства к ее открытию».
— А это, конечно, Роза, — сказал Стип.
Роза сделала комический реверанс.
— Ну так что, будем друзьями, Хьюго?
— Я… не знаю.
— О, я понимаю, что вы думаете. Вы думаете о Делберте Доннели. Это ее рук дело, и я не буду вводить вас в заблуждение. Она иногда может быть жестокой, даже опасной, если разозлится. Но мы понесли за это наказание. Мы провели тридцать лет в глуши, не зная, где на следующий день преклоним главу.
— Так почему вы решили вернуться? — спросил Хьюго.
— У нас были на то причины, — ответил Джекоб.
— Скажи ему, — добавила Роза. — Мы вернулись за Уиллом.
— Я не могу…
— Да, мы знаем, — сказал Джекоб, — вы с ним не разговариваете, и он вам безразличен.
— Верно.
— Что ж… будем надеяться, что вы ему не так безразличны, как он вам.
— Это что значит?
— Будем надеяться, что он поспешит к вам, когда узнает, что вы попали в беду.
— Надеюсь, это не угроза, — сказал Хьюго. — Потому что если это…
Удар застал его врасплох. Он не заметил ни блеска в глазах Стипа, никакого другого намека (пусть самого слабого) на то, что вежливая болтовня закончилась. Только что он улыбался, был сама вежливость, а в следующее мгновение нанес Хьюго такой удар, что тот отлетел на пять ярдов.
— Не делай этого.
— Заткнись, — сказал Джекоб и, направившись туда, где лежал Хьюго, подобрал трость, которой тот размахивал две минуты назад.
Пока Хьюго стонал у его ног, Джекоб рассмотрел трость, проведя рукой от одного ее конца до другого. Потом поднял над головой и обрушил на Хьюго — раз, другой, третий. За первым ударом последовал мучительный крик, за вторым — стон, за третьим — тишина.
— Ты его, случайно, не убил? — спросила Роза, подходя к Джекобу.
— Нет, конечно, я его не убил, — ответил тот, бросая трость рядом с ее хозяином. — Я хочу, чтобы он еще немного продержался.
