Порой живые оглядывались и видели позади бесконечную вереницу мертвых, выливающуюся из расселины, которая привела их сюда: матери прижимали младенцев личиками к груди, пожилые отцы брели, спотыкаясь о камни, маленькие дети цеплялись за юбки идущих впереди женщин, подростки обоих полов шагали осторожно и сосредоточенно, и их было так много… И все они шли за Уиллом и Лирой – значит, по-прежнему надеялись, что те выведут их под открытое небо.
Но были и такие, кто не доверял им. Они теснились у них за спиной, и мальчик с девочкой чувствовали их холодные руки у себя на сердце и в животе и слышали их злобный шепот:
– Где же верхний мир? Сколько еще идти?
– Нам страшно здесь!
– Не надо было сюда приходить… там, в стране мертвых, у нас по крайней мере было немного света и хоть какое-то общество, а здесь гораздо хуже!
– Зря вы явились в нашу страну! Оставались бы у себя, в своем мире, и ждали, пока помрете, а уж потом лезли бы сюда мутить воду!
– По какому праву вы нас ведете? Вы же всего лишь дети! Кто дал вам такую власть?
Уиллу хотелось обернуться и ответить им резкостью, но Лира сжала его локоть: «Они несчастливы и напуганы», – сказала она.
Потом заговорила дама Салмакия, и ее чистый ровный голос разнесся далеко в бескрайней пустоте:
– Будьте храбрыми, друзья! Держитесь вместе и идите вперед! Дорога тяжела, но Лира отыщет ее. Сохраняйте терпение и спокойствие, и мы выведем вас отсюда, не бойтесь!
Услышав это, Лира почувствовала, что и у нее прибавилось уверенности; на это втайне и рассчитывала дама. И они продолжали брести, хотя каждый очередной шаг давался им с мучительным трудом.
– Уилл, – сказала Лира немного погодя, – ты слышишь ветер?
– Да, слышу, – ответил мальчик. – Но я его совсем не чувствую. Кстати, хочу сказать тебе кое-что об этой дыре слева. Эта штука того же сорта, что и окна, которые я прорезаю. Граница того же типа. Знаешь, в таких границах есть что-то особенное; если один раз это почувствуешь, потом уже не забудешь. И сейчас я это чувствую – там, где скала обрывается в темноту. Но та огромная пропасть внизу – не просто иной мир, как все остальные. Она другая. Она мне не нравится. Если бы только я мог ее закрыть…
– Ты закрывал не все окна, которые проделывал.
– Да, потому что иногда у меня не получалось. Но я знаю, что их надо закрывать. Если они остаются открытыми, это приносит вред. А окно такой величины… – Он махнул туда рукой, стараясь не смотреть. – Это очень плохо. Обязательно случится беда.
Пока они говорили, чуть подальше завязалась другая беседа: кавалер Тиалис тихо обсуждал что-то с духами Ли Скорсби и Джона Парри.
– Так что же, по-вашему, Джон? – сказал Ли. – По-вашему, нам нельзя выходить под открытое небо? Чудак! Да я весь, до самой маленькой частички, только и мечтаю опять слиться с остальной живой вселенной!
– Я тоже, – откликнулся отец Уилла. – Но вот что я думаю: если тем из нас, кто привык к битвам, удастся сохранить себя в целости, мы еще поучаствуем в сражении на стороне лорда Азриэла. А если мы явимся в нужный момент, это может решить ее исход.
– Духи? – Тиалис старался, чтобы они не заметили скептической нотки в его голосе, но у него ничего не вышло. – Как же вы будете сражаться?
– Конечно, причинить вред живому существу мы не можем. Но армии лорда Азриэла придется воевать и с созданиями другого рода.
– С Призраками! – догадался Ли.
– Именно. Они ведь нападают на деймонов, верно? А наших деймонов давно нет. По-моему, стоит попробовать – как вы считаете, Ли?
– Что ж, я с вами, дружище.
– А вы? – обратился дух Джона Парри к кавалеру. – Я говорил с духами вашего народа. Проживете ли вы достаточно для того, чтобы снова увидеть мир прежде, чем умрете и вернетесь сюда как духи?
– И правда, наша жизнь коротка в сравнении с вашей, – отвечал Тиалис. – Мне осталось всего несколько дней, а даме Салмакии, пожалуй, немного больше. Но благодаря этим детям наше прозябание в мире мертвых не станет вечным. Я горжусь тем, что мне удалось помочь им.
Они двигались дальше. Ужасная пропасть все время зияла рядом. «Стоит сделать лишь один неверный шаг, поскользнуться на камешке, небрежно взяться за выступ скалы – и полетишь вниз, – думала Лира, – и будешь лететь без конца, так долго, что умрешь от голода, не достигнув дна, а потом твой бедный дух будет продолжать падать в это бездонное ущелье, и никто тебе не поможет, ничьи руки не протянутся, чтобы вытащить тебя, – ты будешь вечно все сознавать и падать, падать…»
Конечно, это гораздо хуже, чем существовать в сумрачном, молчаливом мире, который они покидают!
И тут с ее сознанием произошло что-то странное. От мысли о падении у Лиры закружилась голова, и она пошатнулась. Уилл был впереди, но чересчур далеко, иначе она, наверно, схватила бы его за руку. Но в этот миг она больше чувствовала присутствие Роджера, и в душе у нее искоркой вспыхнуло тщеславие: однажды на крыше Иордан-колледжа ей захотелось попугать его, и, бросая вызов головокружению, она прошла по самому краю каменного желоба.
Сейчас девочка оглянулась, чтобы напомнить ему о том случае. Пусть знает, что она по-прежнему ловка и отважна; не будет она ползать, как муха! Но Роджер прошептал:
– Осторожней, Лира… помни, ты ведь не мертвая, как мы…
Дальше все происходило очень медленно, но она ничего не могла поделать: ее вес сместился, камни поехали под ногами, и она беспомощно заскользила к обрыву. Сначала ей стало досадно, потом ситуация показалась комичной, и она подумала: «Как глупо!» Но ей совершенно не за что было ухватиться; вокруг катились камни, она набирала скорость, и ее захлестнула паника: она и вправду падает! Теперь ее уже ничто не спасет – слишком поздно.
От страха ей свело мышцы. Она не замечала духов, которые кинулись вниз, чтобы поймать ее, хотя это было так же бесполезно, как пытаться остановить облаком летящий камень; не слышала Уилла, выкрикнувшего ее имя так громко, что в пропасти загудело эхо. Все ее тело превратилось в один сплошной комок нестерпимого ужаса. Она съезжала все быстрей и быстрей, дальше и дальше, и некоторые духи не выдержали этого зрелища: они закрыли глаза руками и зарыдали.
На Уилла страх подействовал как удар тока. Он обреченно смотрел, как Лира сползает все ниже и ниже, и понимал, что ничего не может сделать и ему остается только смотреть. Как и она, он не слышал своего истошного крика. Еще две секунды… еще одна… и Лира на самом краю, она сейчас сорвется, и вот уже сорвалась, уже падает…
Но вдруг из тьмы вынырнуло существо, чьи когти совсем недавно ободрали ей макушку до крови – гарпия Нет-Имени с женским лицом и птичьими крыльями, – и те же самые когти плотно сомкнулись вокруг Лириной талии. Сначала Нет-Имени полетела вниз вместе с Лирой, потому что нагрузка оказалась чересчур велика даже для сильных крыльев гарпии, но эти крылья били и били по воздуху, а когти держали крепко; и вот мало-помалу, тяжело, медленно-медленно гарпия вынесла девочку из пропасти и опустила, обмякшую и почти потерявшую сознание, в протянутые руки Уилла.
