— Сударыня, мне хотелось бы побеседовать с вами; будьте любезны, доставьте мне удовольствие, уделив мне несколько минут. Честно говоря, я думал, что вы благосклоннее отнесетесь к моему визиту.
— Ваш визит, сударь, — презрительно ответила девушка, — столь же неприятен, сколь и неожидан.
— Неужели?! — воскликнул Хьюберт. — Меня это крайне огорчает, но что же делать, сударыня? С тем, чего нельзя избежать, следует смириться.
— Если вы дворянин, то обычаи света вам известны, сэр Хьюберт; достаточно того, что я прошу вас оставить меня одну.
— Я дворянин, прелестное дитя, — насмешливо ответил тамплиер, — но так люблю общество милых женщин, что не покину его только из-за вашей прихоти.
— Вы нарушаете все правила рыцарской учтивости, сударь, — ответила Марианна. — Позвольте мне поэтому оставить вас одного в этой комнате, куда вы пришли незваным и нежеланным гостем.
— Сударыня, — дерзко возразил Хьюберт, — я решил сегодня быть невежливым до конца, и если уж не хочу отсюда уходить, то и вас отсюда не выпущу. Я имел честь сказать вам, что хочу с вами поговорить, а поскольку случай остаться с вами наедине предоставляется мне не чаще, чем встречается красота, подобная вашей, то я поступил бы глупо, не воспользовавшись по вашему примеру притворным приступом мигрени, чтобы увидеться с вами. Соблаговолите же выслушать меня. Я уже давно люблю вас.
— Довольно, сударь, — прервала его Марианна. — Мне не пристало слушать вас более.
— Я вас люблю, — повторил Хьюберт.
— О, — воскликнула Марианна, — будь здесь баронет, вы не осмелились бы так со мной говорить!
— Конечно, — нагло отвечал молодой человек. (Мертвенная бледность покрыла щеки несчастной девушки.) — Вы умны и сообразительны, — продолжал Хьюберт. — И я не вижу смысла терять время, продолжая льстить вам без меры. Это неплохой способ произвести впечатление на пустую и тщеславную девчонку. Но по отношению к вам это бесполезно, да и было бы дурным тоном. Вы прекрасны, и я вас люблю. Видите, я иду прямо к цели. Хотите ли вы воздать моей страсти хоть малой толикой любви?
— Никогда, — твердо ответила Марианна.
— Вот слово, которое из осторожности не следует произносить девушке, когда она оказалась наедине с человеком, потерявшим голову от ее красоты.
— О Боже, Боже мой! — воскликнула Марианна, просяще сложив ладони.
— Хотите вы стать моей женой? Если вы согласитесь на это, то будете одной из самых знатных дам в Йоркшире.
— Презренный человек! — воскликнула девушка. — Вы бесстыдно нарушаете данные вами клятвы. Вы не можете предлагать мне руку — вы не свободны. Вы рыцарь ордена тамплиеров, и таинство брака для вас запретно.
— Я могу освободиться от своего обета, — возразил рыцарь, — и, если вы согласитесь принять мое имя, нашему счастью ничто не сможет помешать. Клянусь бессмертием своей души, Марианна, вы будете счастливы, я люблю вас всем сердцем, стану вашим рабом и думать буду лишь о том, чтобы вы стали той женщиной, которой завидуют все.
Да не плачьте вы, Марианна, и отпетые мне, могу ли и надеяться на нашу любовь?
— Никогда! Никогда!
— Опять это слово, Марианна, — медовым голосом продолжал Хьюберт, — не поступайте легкомысленно, подумайте, прежде чем ответить. Я богат, у меня лучшие поместья во всей Нормандии, у меня множество вассалов, и все они будут вашими слугами, они будут видеть в вас любимую жену своего сеньора, и вся округа будет на вас молиться. Я усыплю ваши волосы ослепительными жемчугами, преподнесу вам бесценные подарки. Клянусь вам, Марианна, вы будете счастливы со мной.
— Не клянитесь, милорд, потому что вы и эту клятву нарушите, как нарушили обеты Господу.
— Нет, Марианна, я сдержу ее.
— Я хотела бы верить вашим словам, сударь, — примирительно ответила девушка, — но не могу ответить желаниям, которые они выражают: сердце мое мне не принадлежит.
— Мне говорили об этом, но эта мысль настолько неприятна мне, что я не хотел верить этому. Неужели это правда?
— Да, сударь, это правда, — покраснев, ответила Марианна.
— Ну что ж! Пусть так! Я не буду выведывать тайну вашего сердца, если вы согласитесь хоть иногда сказать мне ласковое словечко, если вы позволите мне надеяться, что я смогу называться вашим другом. Я буду так нежно любить вас, Марианна, я буду так предан вам!
— Я не нуждаюсь в друге, сударь, и не буду поощрять чувства, которые не могу разделить. Тот, кто царит в моем сердце, обладает единственными сокровищами, которыми я хочу владеть: благородным сердцем, рыцарским духом и преданной душой. И я буду вечно верна ему, вечно предана ему.
— Марианна, не заставляйте меня отчаиваться, ибо я впаду в безумие. Я хочу сохранить спокойствие и не нарушить по отношению к вам того, что предписывает уважение. Но, если вы по-прежнему будете ко мне суровы, мне трудно будет удержать свой гнев. Послушайте меня, Марианна: этот человек, который может жить вдали от вас, любит вас не так страстно, как я. О, будьте моей, Марианна! Ну какую жизнь вы ведете? Одна в чужой семье. Сэр Гай вам не отец, Уинифред и Барбара — не сестры. В ваших жилах, я знаю, течет норманнская кровь, и только привязанность к этим саксам заставляет вас выказывать мне презрение. Идемте же со мной, прекрасная Марианна, идемте, и ваша жизнь будет наполнена роскошью, радостью и праздниками.
На губах Марианны появилась презрительная улыбка:
— Соблаговолите удалиться отсюда, сударь, ваши предложения даже не заслуживают вежливого отказа. Я уже имела честь вам сказать, что помолвлена с одним знатным саксом.
— Значит вы отталкиваете меня, вы отвергаете мои предложения, гордячка? — спросил Хьюберт прерывающимся голосом.
— Да, сударь.
— Вы сомневаетесь в искренности моих слов?
— Нет, сэр рыцарь, я благодарю вас за добрые намерения, но последний раз прошу вас оставить меня одну, потому что ваше присутствие в моих покоях чрезвычайно тягостно мне.
Ничего не ответив, рыцарь взял стул и поставил его рядом с тем, на котором сидела Марианна.
Девушка встала посреди комнаты и, спокойно опустив глаза, стала ждать, пока Хьюберт уйдет.
— Сядьте рядом со мной, — помолчав, сказал рыцарь, — я не хочу причинить вам зла, я хочу, чтобы вы дали мне обещание, которое позволит вам не нарушить слова, данного вами этому таинственному незнакомцу, столь горячо вами любимому, а мне даст силы пережить ваше пренебрежение мною. Я прошу, а ведь я имею право требовать, Марианна, — добавил Хьюберт, встал и двинулся к девушке; та же спокойно, не торопясь, но твердо направилась к двери. — Дверь заперта, мисс Марианна, вы напрасно израните ваши прелестные ручки, пытаясь ее отпереть. Я предусмотрителен, прекрасное дитя; в замке нет никого, и, если вам в голову придет фантазия звать на помощь, то мои люди, которых я расставил на постах неподалеку от Барнсдейла, примут ваши крики за сигнал подогнать к крыльцу оседланных лошадей, и эти быстрые кони, хотите вы того или нет, умчат вас далеко отсюда.
