– М-да, – сказал он. – Клинический случай. Ладно. Капрал Люка!
– Я, экселенц.
– Достаньте из моей седельной сумки красную коробку. Да, да, эту.
Ольховски вынул из коробки еще одно удостоверение и протянул его сверхбдительному майору.
– Мы потеряли уже много времени, Есниц. Надеюсь, этого доказательства будет достаточно.
– Никак нет, герр оберст. Задержанный именовал себя гауптманом Неедлы. А в удостоверении значится майор Неедлы.
Лицо Ольховски пошло пятнами.
– Это оттого, сударь, что за особые заслуги перед фатерляндом гауптман Мартин Неедлы произведен в майоры. В армии такое случается. Я ясно выразился?
– Так точно.
– Надеюсь, к майору Неедлы больше претензий не имеется?
– Имеется, герр оберст. Гаупт... майор Неедлы совершил вооруженное нападение на коменданта Шторцена. То есть на меня. В это, наверное, трудно поверить
– Отчего же? Совсем наоборот, – процедил Ольховски. – Подавайте рапорт прокурору округа, а нам пора расстаться Майор не имеет права арестовывать майора. Уж об этом в уставе написано! Теперь все?
– Еще один момент, герр оберст. А где удостоверение ящера?
Ольховски побагровел и наконец вышел из себя:
– Майн готт! Что вы несете? Какое может быть удостоверение у ящера?!
– Без удостоверения пропустить не могу, – скрипуче сообщил Есниц.
Ольховски достал трубку и, не торопясь, ее раскурил. Потом совершенно спокойным тоном сказал:
– Я ожидал, что у вас с головой несчастье, майор. Но не думал, что оно приняло размеры стихийного бедствия.
– Полагаю, в вашей коробке нет удостоверения ящера, – откровенно усмехнулся Есниц.
Ольховски выпустил клуб дыма.
– Как знать, – сказал он. – Капрал Люка! – Я.
– Предъявите герру майору какой-нибудь убедительный документ.
По пересеченному шрамом лицу капрала скользнула ухмылка.
– Яволь, экселенц.
Подъехав ближе, он приставил ко лбу коменданта Шторцена пистолет.
– Заряжено, – коротко сообщил Люка. Ольховски выколотил трубку о подножку кареты.
– Майор фон Есниц! Вы арестованы. Уши коменданта запылали.
– Это за что же?
– А за саботаж. И я сумею это доказать, не сомневайтесь.
– Оберст не имеет права арестовывать майора
– Знаете, вы уже столько раз превысили полномочия, майор Есниц, что мне тоже захотелось это сделать. Сдайте саблю.
– Да он ее уже сдал, герр оберст, – усмехнулся уланский вахмистр.
Мартин в это время повернулся к Руссиш-Мишке.
– Послушайте, все-таки придется вам исполнять обязанности коменданта.
– Никуда не денешься, – ответил тот. – Уж больно настойчиво предлагают.
– Надеюсь, выводы сделаете?
– Уже сделал. Урок был очень наглядный. Собственно, требовалась всего лишь доброжелательность, герр майор. Оказывается, даже в армии она не бывает лишней.
– Браво, – сказал Мартин.
– Этого машиша повесят? – спросил Хзюка, кровожадно глядя на Есница.
– Нет.
– Заживо шкуру сдерут?
– Ну, в некотором смысле.
– О! Строго у вас.
Оберст Ольховски неожиданно расхохотался. Наверное, понимал схайссу.
– Послушай, Ингер, этот майор Есниц способен человека просто сожрать! Прямо ящер какой-то. Уверяю тебя, машиш племени Сив куда разумнее и даже человечнее.
– Ладно, остынь. Не все же у нас ящеры.
– Яволь, герр оберст, – сердито сказал Мартин. – Остываю.
– Вот и отлично. А теперь рассказывай, – предложил Ольховски. – Не торопясь и подробно.
– Ну, слушай.
Времени потребовалось много, поскольку начальник разведки часто задавал вопросы. Карета миновала Рорбах, потом Берлиц. Впереди показались пригороды Мютлебена, главного города земли Верхняя Текла.
– Ну вот, вроде все, – сказал Мартин. – Может, позже еще что-нибудь вспомнится, тогда сообщу.
– Непременно. И не только то, что вспомнится дополнительно. Я пришлю стенографистку. Придется повторить все с самого начала. Ты ведь первопроходец, Мартин. Подозреваю, что еще не в полной мере осознаешь, насколько ценны твои сведения.
– Не я один, – усмехнулся Мартин. – Поразительно, сколько хлопот может доставить один-единственный маньяк. Ингер, не могу понять, как господин Есниц умудрился дослужиться до звания майора курфюрстенвера. Это же настоящее животное! Тупое и мстительное. Как ррогу.
– Ррогу?
– Есть такая тварь. Вроде земного цератозавра.
– А, понятно. Дорогой Мартин, армия по своей природе не может быть слишком демократичной. Поэтому само существование армии способствует злоупотреблениям властью. Можно и нужно их ограничивать, но полностью избавиться невозможно. Добавь сюда то, что с некоторых пор чины и должности в курфюрстенвере достаются не столько благодаря заслугам предков, сколько за собственные достижения. Такой порядок весьма полезен для государства, но он не по вкусу старой аристократии. У наименее умной ее части протест выражается бессмысленным бюрократизмом и высокомерным хамством. Вот на пересечении этих двух причин, я думаю, и следует искать корни нынешнего инцидента. При этом учти, что очень плохой майор Есниц представляет собой всего лишь один из примеров оппозиции. Частный вариант. Самый откровенный, потому и заметный. Но гораздо больше молчаливых недовольных. Между тем они-то и представляют главную проблему. И вот, чтобы бездоказательно не дразнить гусей, причем гусей вооруженных, придется провести самое тщательное расследование конфликта. Показания придется давать и тебе, и мне. Важно, чтобы все это завершилось в рамках закона, понимаешь?
– Вполне. Только пусть это случится попозже. Нам сейчас очень нужно спешить в ущелье Алтын-Эмеле.
– Почему?
– Видишь ли, скоро отцветут эдельвейсы.
– Что ж, – иронически сказал Ольховски. – Почему бы и в самом деле не взглянуть на эдельвейсы.
– Только надо еще курфюрста прихватить.
– А он это оценит? – усомнился начальник разведки. – Эдельвейсы?
– Хог! Ну конечно. Ольховски со смехом признался:
– Не понимаю, как это майор Есниц мог тебе не поверить?
Мартин немедленно ощетинился.
– Этот ваш майор Есниц! Он...
– Ну ладно, ладно, – сказал Ольховски. – Проехали мы Есница.
20. МЫ С НИМ НЕ ПРОПАДЕМ
Со времени последнего совещания прошла всего неделя, а Бернар Второй вновь срочно потребовал созвать заседание Государственного совета.
